Собственно туда я и шёл, чтобы убедиться в том, что всё прошло гладко. Однако внезапно надо мной нависла тень гигантского дирижабля, после чего заработали громкоговорители.
— Граждане Российской Империи, Его Императорское Величие Николай Второй отдал приказ на формирование новых полков нашей великой армии! Наша держава нуждается в своих героях! — по всему Петрограду звучали призывы.
Дирижабли работают по всей стране, как и мои товарищи из «Долга и права» активно вербуют людей в мои гвардейские полки. Мне понадобится много людей, чтобы реализовать собственные планы. Война стремительно меняется, доктрины прошлого века неактуальны, а значит мне предстоит за полгода проделать огромную работу.
Для этого также будут наняты лучшие генералы, которые пусть и мыслят старыми понятиями, однако они смогут помочь мне создать сержантский костяк, на котором будет держаться вся моя доктрина манёвренной войны. Штурмовиков мы тоже обучим на все сто и дадим им лучшее вооружение, лучшую идеологию, лучшую огневую поддержку.
Но даже этого, вероятно, не хватит. Поэтому надежда только на проект «Философский камень», который поможет решить энергетический вопрос и совершить промышленный рывок вперёд за краткий срок. Но пока что исследования двигаются медленно и единственным успехом являюсь я, неспособный в одиночку изменить ход войны, ведь даже с такой силой мне тяжело бодаться с элитными частями рейха. Сам Кайзер, наверное, и вовсе меня уделает, если я не придумаю как его парировать.
Тем временем в порт прибыла грозная «Аврора». Я даже невольно остановился, чтобы посмотреть на легендарный крейсер. Он не летал, однако не стоит думать, что из-за этого являлся слабым или бесполезным. Скорее даже наоборот, его эффективность была куда выше. Вся та энергия, что требовалось на поддержания небесных кораблей в воздухе уходила на щиты.
Поэтому огневая мощь у «Авроры» куда выше, как и у других кораблей. И зачастую в сражениях побеждает именно морской флот. Однако стоит также понимать, что парящие крейсера обладают куда большей манёвренностью и могут оказывать поддержку везде и зачастую с большего расстояния. Так что любое сравнение морского и воздушного флота изначально неправильное. Каждый выполняет свой долг ради общей цели.
— Красивое судно, — вдруг произнёс знакомый голос подошедшей ко мне Анны. — Энергетические щиты красиво сверкают, а на матросов в порту всегда приятно смотреть. Настоящие герои, словно из книжек.
— Это точно, — спокойно ответил я, подмечая как сильно постарела Анна.
Для неё, как и многих граждан последние годы выдались очень тяжёлыми. Держава горела и пылала, она нуждалась в своих героях как на фронте, так и в тылу. Каждый вкалывает как проклятый, работает на износ за сущие копейки. В том числе женщины, которые выполняют чудовищные нормы на заводах. Интересно, а в Германской Империи тоже уже открывают сталелитейные цеха с одними женщинами? Наверное нет…
Однако на лице Анны читался не только страх за страну, как и усталость её имела в фундаменте не просто физическую нагрузку, но и эмоциональный стресс.
— Всё в порядке? — спросил я, уже высчитав все седые волосы, а ведь Анна ещё студентка.
— Да… вернее… нет… — уклончиво ответила Анна, после чего опустила взгляд и всё решила поделиться проблемой. — Кажется я схожу с ума.
— Почему ты так решила?
— Я… слышу голоса… сначала мне казалось, что это наваждение… Но чем чаще я приходила к саркофагу, чем сильнее становились симптомы. Кажется, я слышу её голос. Понимаю, это звучит бредово, ведь она мертва, но… она порой будто отвечает мне. Говорит прямо в моей голове. Я пыталась говорить об этом со служанками Соколовых, которые убирались в мавзолее, но… я такая одна.
— Ты не сошла с ума, — со вздохом ответил я, доставая портсигар.
— Не сошла? О чём вы, господин Лебедев?
— Кристина не всегда была человеком. Она была оружием. Мои духовным оружием.
— Но… как…
— Долго рассказывать, проведи параллель с духами родов. Однако в какой-то момент она получила тело и… — я усмехнулся, делая затяжку. — И что случилось, как ты думаешь? В одно мгновение она получила весь спектр человеческих чувств, начала общаться с людьми, изучать их и училась жить по-новому. Но вот не задача…
— Она прожила недолго, — грустно заметила Анна, которая не понимала о чём идёт речь.
— Нет же, дело в другом. Представь, что ты была бы на её месте. Всю жизнь ты была оружием и тут получила тело, свободу. О чём ты будешь думать?
— О том, как бы попробовать всё, прочувствовать каждую эмоцию, завести друзей и… ну, компенсировать всё упущенное.
— Да, только ты ещё являешься очень сильным оружием. А это значит что?
— То что многие захотят ей воспользоваться.
— Именно, Аня, именно так, — грустно заметил я, стряхивая пепел. — Она получила тело, возможность прожить нормальную жизнь, но всё её окружение думало лишь о том, как бы ей воспользоваться. И вот она вроде человек, да, но на её до сих пор смотрят как на оружие. Генералы и наставники рассказывают ей как быть эффективной, что нужно делать то, а не это. А друзья… большинство наших друзей ведь друзьями не являются, просто им выгодно иметь дружеские отношения с нами. Все кругом видят только выгоду, все думают о том, как бы возвысится, а Кристина же очень хорошо чувствует людей и видит их насквозь. И чтобы ты сделала в момент осознания, что мир то ещё дерьмо и ты нахрен никому не нужна без своих способностей? Что всем плевать на твою личность и значимость имеет только количество убитых тобой немцев? Как бы ты поступила, Ань?
— Я бы захотела сбежать.
— Или спрятаться. Чтобы тобой наконец-то перестали пользоваться. А то что ты слышишь её голос… это похвально, ведь ты, видимо, единственная кто воспринимала Кристину как инструмент, — с болью в сердце произнёс я, после чего отправился в склеп.
— Господин Лебедев⁈ С прибытием, мы ожидали, что вы сначала посетите Киев…
— Константин, проверьте склады, а я пройдусь по первой линии обороны, — тут же ответил я, после чего моя гвардия оттеснила от меня напуганного офицера.
И не спроста напуганного. Нас постигла великая удача, что немцы решили взять перерыв. Пока они решают свои внутренние и внешние проблемы, мы должны делать то же самое, но быстрее, лучшее, эффективнее. И пока что я вынужден констатировать неприятный факт: всё в дерьме.
— Нихрена доверить нельзя, — зло бросил я, оглядывая грязных и усталых бойцов, которые сидели в грязных траншеях и жрали мать его крыс на штыках. — Проклятье. Что у вас со снабжением?
— Всё хорошо, ваше… э-э-э… — солдат даже не мог определить звание.
— Перед вами
