возле загружаемых саней, путаясь под ногами, подергал верёвки, которыми было привязано железо и сочтя свою миссию выполненной — отправился на поиски Газгена, найдя его в кузне.
— Делаю, ага! — Не стал отпираться тот. — Самое смешное, старые пуансоны и матрицы использую, что для блесен и мормышек делал. Застежку только вместо крючка присобачиваю. А девки довольные! Галка заказала на продажу! Я добро помню. Сколько тебе надо? Передам, с запасом и разных. — Тут Газген понизил голос оглядевшись по сторонам, сказал секретничая. — А как золото добудете, я тебе и из него отолью!
«Точно под монастырь мы с этим золотом угодим!» — Мрачно про себя предрек Егор: «Ещё никуда не выехали, а уже вся деревня в курсе…» Газген, заметив его смятение — подмигнул:
— Я никому, могила! Генератор для вас готовил, тогда и узнал, а так — никто больше не в курсе!
— Ну-ну… — Егор к деревенским «тайнам относился со скепсисом» и не без оснований, поэтому твердо решил во что бы то ни стало избежать участия в экспедиции за золотом: «Сломаю что-нибудь перед отъездом, пусть без меня едут! А схожу-ка я к Мане, вставлю ей. Додумалась, что детям рассказывать!»
Маня в медцентре приходу дядьки обрадовалась, картинно уперев руки в боки, воскликнула:
— Сам явился! Надо же! А я уже к тебе вечером собиралась. Пока не успел умотать завтра!
Недоумевая от наглости со всех сторон, как ни посмотри — виноватой племяшки, Егор выволок её на серьёзный разговор на улицу, подальше от любопытных глаз и ушей:
— Совсем ты зазвездилась, красотка, погляжу? — С угрозой вопросил Егор. — Тебя чо, врачи демонизировали и в себя поверила!?
— Да! — Не стала скрывать радости Маня. — Даже Марией Сергеевной зовут! И прячутся, боятся что их закодирую. Вот умора! Теперь ты, Егор, у меня к тебе поручение от всех женщин, лучше я тебе передам, чем все осаждать начнут!
— Какое ещё поручение, — Маня сбила Егора с толка и заодно с настроя отчитать её, взяв инициативу в свои руки. — Чо вам опять от меня надо?!
— Как что? — В свою очередь удивилась Маня и стала загибать пальцы, перечисляя. — беленьким в черный покраситься, брюнеткам обесцветиться, рыженьким поэкспериментировать. Короче, Менделеев, краски для волос надо!
— А розовый и фиолетовый с зеленым не надо?! — Возмутился Егор. — Один черт в косынках ходите, на кой ляд вам волосы красить? Вот тебе зачем, Маня, свой прекрасный природный цвет уродовать? Вон вам Газген блесен из латуни и меди вырубит, обвешайтесь ими и ходите. Зачем вам косметика, вы и так красивые!
— Мне незачем, — Покладисто согласилась Маня, — а девочкам надо! Кремы для рук! Для морды лица! Ты химик или нет?
— Ну вот брошу всё и кремы для рук стану делать! — Егор от Маниной, верней, от коллективной женской простоты потерял дар речи. — У меня пока нефть не привезут, ничего для вас не будет, да и потом не до вас! Природными средствами пользуйтесь!
— Природными говоришь?! — Маня схватилась за собачку на куртке дядьки и стала в такт словам вжикать молнией, то застегивая, то расстегивая. — Сейчас мы на остатках былой роскоши выживаем, а скоро весна, огороды! Тебе приятно будет, если Ксюша вместо увлажняющего крема будет руки конопляным маслом мазать?!
Это был удар ниже пояса, конопляное масло Егор не то что не полюбил — испытывал к нему отвращение. А прожекты по внедрению подсолнуха, при наличие небольшого запаса семян в частных руках — разбивались о суровые климатические условия Южного Урала. Подсолнечник то выращивали в агрохолдинге, но только на силосную массу. Отдельные энтузиасты и на огородах высаживали подсолнух и даже умудрялись дорастит его до технической зрелости относительной, но лишь при условии высадки рассадой.
Грустно всё это было и печально и куда не кинь — требовалось семеноводческое хозяйство в более южных уголках страны, о чем уже не раз поднимался вопрос в узком кругу. Оставалось уповать на Губина, что поможет с этим. С семенами, попавшими в прошлое — требовалось провести колоссальную работу, по стабилизации гибридов и лучше всего это стоило проводить не в горно-заводской зоне, славящейся рискованным земледелием…
— Я подумаю, Маня, что сделать можно, — пошел на попятную Егор, тут же поправившись. — но ничего не обещаю! Мне Россию с колен поднимать нужно, химическую промышленность с ноля практически организовывать, а не вот это всё!
— Меня просили передать, я тебе сказала, — Маня почесала носик и уставилась на дядьку зелеными глазищами. — Думай, чем тебе в первую очередь заниматься. Тебе же самому дальше жить здесь…
Деревня Попадалово январь 1797 г.
Участковый пробирался узкими тропками по занесенным снегом улицам: «Вот же перед новым годом чистили», — возмущался: «опять намело, техника не ходит и дорог нет». Путь держал на дальний конец деревни, славный облюбовавшими его маргиналами и асоциальными элементами, там же на отшибе жили братья Шухвактовы.
Впрочем, после переноса и последующих за ним событий — пыл мамкины оппозиционеры и борцуны с системой подрастеряли. Первым ушатом холодной воды для многих оказалось пленение Васи с Федусом Азатовскими батырами, затем озвученный руководством деревни старый и уже подзабытый лозунг: «Кто не работает — тот не ест!» И ножом в спину — исчезнувшие социальные выплаты: пособия по безработице, материнский капитал и детские…
Председатель с грацией бульдозера растоптал последние проростки демократии, поведав по секрету о неминуемой рекрутской повинности. И что в рекруты будут отдавать наиболее бесполезных членов общества, руководствуясь в первую очередь — мнением самого общества. Секретные сведения в этот же вечер облетели деревню, были приняты к сведению и вот уже вчерашние анархисты, расталкивая друг друга локтями — спешили стать стахановцами и ударниками капиталистического труда.
Информационный голод, отсутствие интернета — тоже внесли свою лепту. Сошли на нет разговоры: «А что там у хохлов?», «Как нам обустроить Россию, объявив пересмотр итогов приватизации и поделив незаконно нажитое между всеми гражданами РФ». Сейчас умы тревожило: «Когда Галке привезут селедку и моченую ягоду» и очередь на молотое кофе. С самим кофе проблем не было, был бы спрос, а купцы привезут. Цена кусалась, но позволить себе могли, по крайней мере те, кто работал.
А работали, неожиданно — все. Никита, которого в районе как депутата постоянно отчитывали за высокий уровень безработицы на селе — мог быть доволен. Он и сам сделал весомый вклад в ликвидацию безработицы — лично возглавлял бригаду из двух возчиков-грузчиков старообрядцев, ежедневно вывозивших отходы с производства и два раза в неделю — проезжая по деревне. Собирая у населения то
