воспоминаниям. Правда это будет не совсем стандартное чтение памяти. Мы разделим воспоминания на троих. Их увидите вы, я и Владимир Михайлович. Если вы не против, то я начинаю.
Галина Алексеевна положила мне на лоб шершавую прохладную ладонь, а вторую протянула комиссару. Я собирался дать ей ответ, но внезапно перед глазами пронеслись ужасные события времён сражения с Игдрой.
Кровь, изменённые твари, смерть и разложение. Я всё это видел ранее, но по новой окунуться в эти воспоминания было неприятно. Радовало только то, что Грувдарг стёр все эпизоды разговоров с Игдрой, иначе я бы снова отправился в зал суда как иномирный вторженец.
Спустя какое-то время Галина Алексеевна убрала руку и с жалостью посмотрела на меня.
— Бедный мальчик. На вашу долю выпало так много лишений. — От её слов мне стало не по себе. Такое ощущение, что она успела изучить и другие воспоминания помимо сражения с Игдрой.
— Гхм… — Прочистил горло Владимир Михайлович и вытер платком лоб. — Виктор Игоревич, вы, конечно, уничтожили божественный артефакт и это невосполнимая потеря… — Он замялся, явно подбирая слова, а после махнул рукой и сказанул то, что было на душе после просмотра воспоминаний. — Твою мать! Парень, ты настоящий герой. Дай я тебе пожму руку. — Обойдя стол он стальной хваткой стиснул мою ладонь и заглянув в глаза сказал. — Не переживай, напишу всё как есть. Наверху тебя вряд ли похвалят, но за такие заслуги по шапке точно не дадут.
— Владимир Михайлович, соблюдайте субординацию. — Поправила его Галина Алексеевна.
— Гхм… Вы правы. Что ж Виктор Игоревич. Благодарю за службу! Не смею задерживать. — Комиссар кивнул и попрощавшись я отправился домой.
Любые проблемы решаются на порядок проще, когда у тебя под рукой есть карманный стиратель памяти. Иначе вместо звания «герой» я стал бы врагом народа и отправился на костёр. А этого мне бы очень не хотелось.
* * *
Новосибирск.
Министр здравоохранения Святогор Тимофеевич прибыл по делам в Новосибирск неделю назад и как обычно был недоволен.
— Проклятье. Ну почему нормальная жизнь существует только в столице? А самое главное, чем я заслужил вот такие вот поездки?
— Святогор Тимофеевич, вы ведь сами согласились помочь вашему другу открыть новую клинику. — Поправил его охранник.
— Да знаю я. — Отмахнулся министр и достал из кармана вибрирующий мобилет. Звонил граф Орлов. — А-а-алло?
— Святогор Тимофеевич. — Холодно бросил Орлов. — У меня нет времени, поэтому скажу, как есть. До меня дошли слухи о том, что вы пытались вторгнуться на секретное производство, разместившееся на фабрике Дубровского. И вас смогли выпроводить оттуда только силой. Предупреждаю вас, ещё одна такая выходка и вы вылетите с министерского кресла, быстрее чем успеете проголодаться. Дубровский под моей защитой. Если есть какие-то вопросы, приезжайте в столицу, я встречусь с вами лично. Всего хорошего.
Орлов положил трубку даже не попытавшись выслушать министра. А такого обращения с собой министр не то, что не терпел, он даже не мог подумать, что кто-то может отчитать его как нашкодившего мальчишку и уйти безнаказанным.
— Проклятый Плющов! Сукин сын! Это всё из-за него! Да чтоб ему гореть в вечном пламени! — Выкрикнул Святогор Тимофеевич, сжав кулаки до бела, но побелели не только костяшки, а и лицо тоже. — Ой… Что-то я плохо себя чувствую. Везите в ближайшую аптеку. Скорее. — Умирающим голосом проблеял он.
— Ваше высочество, может сразу в больницу? — Спросил водитель.
— Делай что велено! — Прикрикнул на него охранник.
— Так это. Ближайшая аптека принадлежит Плющову, а лекарства у него не очень… — Замялся водитель, смотря на болезного гостя в зеркало заднего вида.
— Вези туда, где хорошие лекарства. — Задыхаясь сказал министр и схватился за сердце.
— Ага. Сделаю.
Спустя пару минут автомобиль остановился у аптеки «Золотая дубрава». Министр, увидев ненавистную вывеску и иронично усмехнулся.
— Хе. Не думал, что придётся опробовать на себе его лекарства. — Он посмотрел на помощника и добавил. — Купи что-нибудь от сердца. Болит, сил нет терпеть.
Охранник выскочил из автомобиля и вбежал в аптеку. Не прошло и минуты, как он вернулся.
— Святогор Тимофеевич, сказали закончился.
— Кто закончился? Рабочий день? — Простонал министр.
— Нет, препарат закончился.
— А ты какой спросил?
— Да не знаю. Сказал от сердца.
— Бестолочь. Помоги вылезти. Сам схожу. — Кряхтя сказал министр и полез на выход.
Войдя в аптеку, он увидел за прилавком человека, который больше походил на уголовника, а не на фармацевта. Впрочем, кто знает, как выглядят фармацевты в этом захолустье?
— Любезный. Живо принеси мне сердечных капель и чего-нибудь от давления. — Сказал Святогор Тимофеевич, облокотившись на прилавок.
— Всё закончились. — Коротко бросил фармацевт и посмотрел с превосходством на пухлого министра.
— Что значит закончились? Вон на витрине у вас стоит пузырёк. Написано «капли от сердца»! — Взбесился министр, но от этого приступа ярости лишь почувствовал себя хуже.
— Это муляж. Пустая коробка.
— Муляж, черти тебя дери… — Простонал Святогор Тимофеевич, вдавив руку в область сердца. — У вас тут человек помирает, а у вас нет ничего. Когда привезут новую партию?
— Увы не скоро, подобные препараты господин Дубровский решил снять с производства. — Сказав это фармацевт мимолётно ухмыльнулся как будто наслаждался страданиями высокопоставленного гостя.
— Что значит снять с производства? Это произвол! — Святогор Тимофеевич со злости ударил кулаком по прилавку. — Я закрою все ваши… проклятые… аптеки… — Затихающим голосом выдавил из себя министр и рухнул на пол.
Перед глазами поплыли чёрные пятна, и он потерял сознание, а спустя пару минут его сердце остановилось. Сердечные дела они такие, не любят резких движений, как и промедлений. Фармацевт неспеша вышел на порог аптеки, закурил и крикнул охранникам:
— Мужики! Похоже ваш пассажир помер!
Вернувшись в особняк, я посмотрел на него другими глазами. Потрескавшаяся краска давно требовала замены, старые окна пропускали ветер, а крыша периодически текла. Сейчас я мог построить новый особняк в замен старому. Правда это потребует много времени и ресурсов. Ну да ладно, займусь этим на досуге.
Войдя внутрь, я погрузился в стерильную тишину. Ни единого шороха. Странно, по идее Анна должна была быть дома. От перекуса я бы не отказался, как и от истории их
