Но нет рядом взыскательного старшины, а наш, чего доброго, ещё и ворчать будет — мало взяли. Ну, тут ничего не поделаешь — жадность приводит к бедности. Лучше не рисковать, целее будем.
Выдержка из еженедельной сводки происшествий по… району
… 19 апреля 1942 пропал без вести офицер связи 33 охранного батальона лейтенант Хорст Шлабендорф и его водитель рядовой Лоренц Оушен. В 13.10 он выехал из расположения 121 фильтрационного лагеря на станцию, куда своевременно не прибыл. Предпринятыми поисками ни он, ни его водитель, а также их мотоцикл обнаружены не были. В тот же день, вышедший из лагеря конвой в составе десяти пленных солдат Красной армии и пяти охранников из состава 33 охранного батальона подвергся нападению неустановленных лиц. В результате нападения, четверо охранников были застрелены из автоматического оружия, а пятый захвачен в плен и, после истязаний, задушен. Похищено оружие охранников, их форма и сапоги, а также удостоверения личности.
… 21 апреля 1942 г. мотопатрулем фельджандармерии был обнаружен поврежденный грузовик марки «Рено»?… в кабине грузовика обнаружен труп водителя. Поблизости от автомашины, а также в её кузове обнаружено ещё шесть убитых солдат вермахта и один офицер, в звании обер-лейтенанта. У убитых похищено оружие, личные вещи и верхняя одежда. Отсутствуют все документы, удостоверяющие личность. Похищена и уничтожена часть груза (вещевое имущество).
Часть погибших (4 солдата) были застрелены из автоматического оружия калибра 9 мм. Один погиб в результате близкого разрыва гранаты, и двое убиты из винтовки русского образца. Офицер избит и зарезан ножом.
Исходя из имеющихся данных, можно сделать вывод о том, что указанное нападение могло быть совершено лицами, которые ранее произвели нападение на конвой, вышедший из 121 фильтрационного лагеря. Об этом свидетельствует характер ранений и оружие, которое использовали нападавшие. По всей видимости, эта группа, усиленная за счет сбежавших пленных, продвигается в район квадрата 34–11, где надеется укрыться в лесу. Оружие и обмундирование погибших солдат были использованы ими для собственного довооружения и снаряжения. Для перекрытия путей отхода бандитов были привлечены расквартированные поблизости части и подразделения вермахта…»
На этот раз меня встречают сразу несколько человек. Мотоцикл разгружают достаточно быстро и заталкивают под большую ель. Её низко нависающие лапы хорошо маскируют нашу рабочую лошадку. Быстро распределив груз, торопливо уходим к стоянке.
Здесь царит оживление!
На костре булькают и исходят паром сразу несколько котелков. Вкусно пахнет чем-то съестным. Ага, стало быть, на голодный желудок сегодня спать не ляжем!
Сдаем принесённый груз старшине, который тотчас же погружается в учет трофейного имущества. Чуть в стороне происходит санобработка — бойцы протирают свое тело тряпками, смоченными в бензине. Запашок у нас теперь в лагере будет… но тут ничего не поделаешь — гигиена!
Вообще говоря, настроение у нас всех существенно повысилось. Оружие есть, есть и еда, даже одежда, пусть и с чужого плеча. Пользуясь случаем, подкатываюсь к Корчному и выцыганиваю у него ещё пару десятков патронов к своей винтовке. Ну вот, теперь можно воевать!
Ужин…
Наверное, не часто случаются на войне такие моменты, когда ты всем доволен и на душе не висит ничего тяжелого. Даже забываешь о том, что сидишь сейчас во вражеском тылу, плечи твои согревает чужая форма и будущее абсолютно непредсказуемо. Но ты сыт, согрет, рядом с тобою сидят твои товарищи по оружию и на сердце отчего-то тепло. И кажется, что и дальше всё будет точно также.
И даже во сне, морща нос от терпкого бензинового запаха, отчего-то чувствуешь себя спокойно и умиротворённо.
Но утро — оно всё расставляет по своим местам. Сразу после легкого перекуса сажусь чистить своё оружие. Краем уха слышу, как описывает нашу вчерашнюю схватку с немцами Кружанков. Послушать его, так я и вовсе какой-то головорез. Вместо того, чтобы попросту пристрелить офицера, начал его мутузить кулаками и в итоге зарезал как свинью. Ох и язычок у Николая! Не доведёт он его до добра…
Но меня окликают, Корчной подзывает нескольких человек к себе. Подходим и присаживаемся на землю рядом.
Судя по выражению лица нашего командира, он уже задумал что-то необычное. Так оно и оказывается.
— Вот что, товарищи! Мы на свободе, вооружены и сыты — это хорошо! Но вот там, в лагере, остались ещё наши товарищи! И что же мы, так и оставим их в этой дыре? На потеху немцам?
Вот тебе и здрасьте…
Нет, я, конечно, понимал, что просто так в лесу мы отсиживаться не станем. Но, чтобы вот так, с ходу…
— Что молчите? — обводит нас взглядом старшина.
А что мне — речь произнести? Авантюра это всё — десятком человек на полуроту охраны переть. Однако, молчу, выжидая, что скажут остальные.
Против моего ожидания, большинство присутствующих (двое из троих) с данным предложением согласны.
У них что, совсем с головами плохо?
— А ты, Максим, чего молчишь? Не согласен? — смотрит на меня Борисыч.
— С чем?
— Ну, ты даешь! С предложением освободить наших ребят, с чем же ещё?
— С самой идеей — согласен. А с предложением нет.
В воздухе повисает какая-то гнетущая тишина.
— Поясни, — спокойно говорит старшина. Но я-то вижу, как трудно ему дается это спокойствие, и в воздухе повисает какое-то непонятное напряжение.
— Не проблема. Сколько человек в охране лагеря?
— Было — сорок. Пятерых на дороге положили, так что теперь…
— Их усилят дополнительным взводом. Так? Ну, или пару отделений пришлют. Да если их и не усилят, то все равно у нас патронов — максимум на полчаса боя. И как долго можем мы сейчас воевать?
— Могут и не прислать… — неуверенно говорит кто-то из бойцов. — У них и так народу не хватает.
— Хорошо. Пусть так — тридцать пять человек. Сколько у них пулеметов?
— Четыре.
— Где и как расположены?
— Два на вышках — по углам лагеря. Ещё один у дороги и последний у караульного помещения, в окопчиках установлены.
— Сколько человек одновременно заступает на посты?
— По два человека у пулеметов в окопах. По одному на каждой вышке. И ещё две пары патрулируют периметр лагеря.
— Итого — двенадцать человек в дежурной смене. Как мы уберем пулеметчиков?
— У тебя же есть снайперская винтовка!
— Моё преимущество до первого выстрела, а что потом? — обвожу всех взглядом. — Хорошо, предположим, мы как-то перестреляем всю охрану. Не знаю, как, но допустим. Сколько человек в лагере?
— Около пятисот.
— Вместе с нами — полсотни вооруженных. Не сомневаюсь, что такую плюху фрицы без ответа не оставят, и уже на следующий день они поднимут тут всех. Хорошо, пятьдесят человек смогут оказать сопротивление, а остальные? Их куда и как поведем? Местности не знаем, где немецкие части стоят — тоже. Где укроем освобождённых и как лечить станем — там же, наверняка, больных полно. Вооружить нечем, кормить тоже. Пятьсот человек не десяток, такой след не спрятать…
— Всё сказал? — смотрит на меня тяжелым взглядом Корчной.
— Основное.
— Понятно. Приказ будет такой — разведать обстановку около лагеря. Сформировать разведгруппу. Три человека — ты, Максим, Кружанков и Ольгинский. Старший — Кружанков. Вопросы есть?
Все молчат.
— Исполнять.
Из лагеря нас выходит всё-таки четверо, в последний момент старшина усиливает нашу группу ещё одним человеком. Это худощавый боец, по фамилии Рыженко. В его глазах изредка мелькают огоньки — парень, судя по всему, злой, но свои чувства скрывать умеет. А вот стрелок он явно неплохой, это видно по тому, как он обращается с оружием.
Единственное, что я успеваю сделать перед выходом, это пристрелять винтовку. После пятого выстрела, удовлетворённо киваю — есть контакт! Теперь я смогу из неё попасть с большей дистанции, чем сотня метров. Скорее всего, больше и не потребуется. Да и вообще, надеюсь, что стрелять нам не придется — разведка всё-таки.
Первая неприятность ожидала нас уже на дороге к лагерю. Увидев глубокие, сдвоенные колеи, присаживаюсь и внимательно их рассматриваю.
— Что там? — подходит сзади Николай.
— Следы видишь?
— Ну?
— Это не просто грузовик, что-то тяжелое… и проехало оно в сторону лагеря. И назад не возвращалось.
— Откуда ты это взял?
— Капли воды и грязь всегда разбрызгиваются вперед по ходу движения, вот, посмотри.
Кружанков рассматривает след.
— Ну, хорошо, проехал он туда и что?
— Ты помнишь, чтобы такая техника к вам приходила?
— Нет. Но, мало ли, для чего немцы могли прислать такую машину?
— Вот именно, зачем они её прислали? Что она привезла?
— Там и посмотрим! — пресекает дальнейшие разговоры старший группы.
