тут не ждали, и встреча может быть не самой дружелюбной, это понимали все. Рыли валы, ставили сторожевые башни, валили деревья, делая засеку вокруг, оставляя лишь узкие проходы. Пророк сказал, что тут есть довольно большие города, а значит есть воины. А если есть воины, то они будут драться за свою землю. Таков закон жизни, и он един, что в Сирии, что Вавилоне, что в этих неведомых землях.
Через три дня Ассархаддон послал на разведку полусотню воинов, которые вернулись уже к вечеру. Местность была густо заселена, и в трех фарсангах выше по течению был большой остров, на котором стоял город. Причем, по словам воинов, город был весьма немаленький и имел каменные здания. Между городом и побережьем, где были засеянные поля и деревушки, сновали длинные лодки и плоты. Несколько таких лодок воины притащили с собой, пустив их вниз по реке. Видимо, просто отобрали у местных. Выяснилось, что парочку обитателей этих земель они прихватили с собой, связав руки за спиной. Невысокие смуглые люди в набедренных повязках пугливо смотрели на воинов, и бежать не пытались. Видимо, понимали, что стрела догонит.
* * *
Годом ранее. Ниневия.
— Ассархаддон, не пытайся решать вопросы только силой. Тебе править этими людьми, и поверь, разумные законы и справедливость для правителя куда важнее, чем жестокость и страх. Твой великий отец и дед провели в походах всю жизнь, и в них же погибли. Поверь, и ты тоже, если бы стал царем, гасил бы пожары один за другим, годами воюя вдалеке от дома. Потому что жестокость порождает только ответную жестокость. А теперь представь, что было бы, если великий царь Ахемен непрерывно совершал бы походы, подавляя восстания. Да нам выгоднее простить налоги, если в местности был неурожай, да еще и отвезти туда зерно за казенный счет, выкупив его у купцов, чем сдирать последнюю шкуру с людей, умирающих от голода. Они заплатят, их дети будут потом платить, и с купцов мы тоже получим налоги. А если мы посадим их на колья, то податей с них уже не взять. И это главная причина того, почему сейчас правит великий царь Ахемен, а не менее великий Синнахериб. В новых землях будет непросто поначалу. Постарайся понять этих людей, изучи их язык и обычаи. Тебе что-то покажется глупым или странным, но не спеши делать выводы. То, что будет тебе непонятно, может быть вызвано их климатом, количеством еды, или наличием того или иного материала. Я точно знаю, что они имеют каменные наконечники, а значит в бою твои воины их просто сметут. Не нужно проявлять излишнюю жестокость, только самую необходимую. Сумей проявить справедливость, а не только силу.
— А как же разрушение Иерусалима? — поднял бровь Ассархаддон.
— Это было непростое решение, поверь. И я думаю, что иудеи все равно вернутся туда и восстановят свой Храм. Уж такой это народ.
— Так вы же истребили всех мужчин! — удивился принц.
— Зато не тронули женщин, — улыбнулся Пророк. — И поверь, от иудейки родится только иудей. Иерусалим был разрушен, потому что ударил нам в спину, когда мы воевали. А такое прощать нельзя. Предателей нужно карать быстро и жестоко, чтобы остальные даже думать боялись о подобном.
— Я даже не знаю, как вас благодарить за науку, Великий, — почтительно сказал Ассархаддон.
— Очень просто благодарить, — усмехнулся Пророк, — казна должна получить назад вложенные средства, а они просто чудовищные, поверь.
— Чем же я их верну? — нахмурился Ассархаддон.
— Ну, во-первых, там довольно много золота. Я не знаю, найдено ли оно местными жителями. Если нет, найдите его сами. На это золото вы будете закупать у нас нужные товары. Во-вторых, там много ценных пород дерева. Найдите то, что может заинтересовать мебельщиков.
— Я не ремесленник! — вскинулся Ассархаддон.
— Ты хочешь быть правителем, а это большой труд, — терпеливо сказал Пророк. — Выбрось из головы эту глупую спесь, она не доведет тебя до добра. Правитель — это и воин, и судья, и купец, и даже крестьянин, если нужно. Во все необходимо вникать, чтобы не делать глупых ошибок. Просто купец, совершая ошибки, теряет деньги, а правитель — жизнь. И зачастую теряют жизнь дорогие ему люди. Понимаешь разницу?
Ассархаддон хмуро кивнул. Его отец и дед были убиты, совершив роковые ошибки, он это понимал. А его мать осталась жива лишь благодаря прихоти этих странных людей. Жила в полном довольстве и ненавидела их, понимая, что не может навредить. Она умерла в прошлом году, и, слава богам, ей не придется ехать на край света.
— Итак, если с этим мы разобрались, я продолжу. Там есть хороший камень, который пойдет на дорогие поделки. Наши купцы будут отрывать его с руками. И самое главное, найди и доставь съедобные клубни, которые растут в земле. Если мы сможем растить их здесь, то забудем про голод. Одно это окупит поход полностью.
— Какие-то клубни? — удивился Ассархаддон. — Это так важно?
— Да важнее золота, — развеселился Пророк, ввергнув принца в оторопь. — Ведь золото нельзя есть, а эти клубни можно. Кстати, они называются картофель. Ты накормишь воинов в походе дариками?
— Нет, конечно, но какие-то клубни….. — Ассархаддон был обескуражен.
— Пойми, — терпеливо продолжал Пророк, — зерно может не уродить, тогда картофель спасет тысячи жизней. Наоборот, может не уродить картофель, и тогда люди будут питаться зерном. Кстати, семена маиса тоже привезите, очень хорошая вещь.
— Великий, я все понял, — почтительно сказал Ассархаддон. — Я очень хорошо обдумаю ваши слова.
Хороший парень, подумал Пророк. Но что из него получится дальше? Не совершают ли они ошибку, оставив ему жизнь. Или может, имеет смысл отравить его медленным ядом, как его зловредную мать? Это надо хорошо обдумать.
* * *
Через два месяца после прибытия. Новая Ассирия. В нашей реальности — Ла Вента, штат Табаско, Мексика.
Ассархаддон сидел на возвышении, задумчиво разглядывая новых подданных, почтительно лежащих на животах. Последние два месяца пролетели, как стрела.
Пленные, которых взяли в первые дни, научили местному языку. Несколько сотен слов, что записал жрец из Дур-Унташа, описывали несложный быт здешних жителей и отношения между ними. Ничего нового для себя Ассархаддон не открыл. Тут был царь, жрецы, куда более могущественные, чем царь, воины и простолюдины. В каком-то смысле это общество напоминало Египет. По крайней мере, местные жители безропотно обрабатывали свои делянки, где рос пресловутый маис, и делали титаническую работу, с сельским хозяйством не связанную. Так,
