Игры предстояли интенсивные, много поединков, количество боксеров достигло почти четырехсот человек. Первый круг, когда определятся первые выбывшие, будет длиться несколько дней. К счастью, мне как раз посчастливилось выступать именно сегодня. Я и сам хотел этого.
Лучше выступить в числе первых. Чем ждать своей очереди через пару дней. И еще трястись в волнении. А так отстрелялся в первый же день и готово.
Посмотрим, как получится. Нигерийские боксеры не так уж и сильны на ринге. Но Касдаманов учил, что нельзя недооценивать противника. Лучше заранее опасаться его. Чем потом плакать, проклиная свою недальновидность.
Знаем, плавали. Я получил хороший урок, когда проиграл нокаутом перед чемпионатом Европы. Второй раз на те же грабли наступать не буду.
После утренней тренировки я вернулся в номер. Прохладный душ, медитация. Да-да, теперь с помощью Маши я полностью восстановил весь цикл тренировок. Особенно медитации. Вот чего мне так не хватало. Утверждающие фразы, после которых дух становится каменным.
Потом завтрак с Худяковым и другими боксерами. Мы обедаем в общей комнате, ее и столовой назвать язык не повернется. Скорее, ресторан, с белоснежными скатертями, приятным мягким освещением и услужливыми официантами. И разнообразными блюдами.
Мой бой после обеда. Позавтракав, мы едем в стадион, где проходят соревнования по боксу. Я смотрел, как дерутся другие участники, особенно в моей весовой категории. Выискивал самых грозных соперников. И очень скоро определил нескольких.
Пока что я вижу троих самых опасных. Один — англичанин Уильям Эванс. Высокий, спокойный, с холодным расчетливым взглядом. Он работает, как робот. Кажется, что просчитывает сотни вариантов сразу и предвидит ходы соперников. Крепкий орешек, его трудно будет разгрызть, сразу видно.
Второй — американец Франциско Каррерас, латинос. Этот наоборот полон взрывной энергии. Похож на всесокрушающий шторм. С таким напором тоже трудно совладать. Если он выпадет на мою долю, придется изобретать новую защиту против его темпераментных атак.
Ну, и третий — это кубинец Алехандро Гарбей, сразу чувствуется высокий класс. Одинаково хорош как в нападении, так и в защите. Причем не просто хорош, он свободно владеет всеми приемами и легко их комбинирует. Это признак высокого мастерства. Двигается изумительно быстро и в то же время грамотно. Да, этот парень точно дойдет до финала.
Я смотрел на поединки во все глаза. Потом пообедал в кафе стадиона и начал готовиться к своему поединку. Через час я уже стоял на ринге, пройдя все необходимые процедуры.
Моего противника звали Арапмои Тафари. Высокий худощавый африканец, как принято говорить в двадцать первом веке. Цвет кожи иссиня-черный. Глаза тоже абсолютно черные, только иногда показываются белки глаз, когда он смотрит в сторону.
По лицу Тафари невозможно понять, что он чувствует. Нигериец стоял в своем углу, иногда смотрел на меня. Периодически, разминаясь, подпрыгивал на месте.
Я знаю о чем ты думаешь, голубчик. Ты думаешь о том, как бы не проиграть. Ты точно также посматриваешь на меня и пытаешься узнать, что у меня на уме. Эх если бы только смог проникнуть в мои мысли!
Вопреки ожиданиям, я спокоен, как удав. Прокачан медитациями, как наркотиками. Стадион забит до отказа, здесь пять тысяч зрителей, все шумят, орут, галдят, как на птичьем базаре. Ведущий объявляет о поединке в микрофон. Кинокамеры снимают происходящее.
Все серьезно, на самом высшем уровне. Я нахожусь на главном спортивном мероприятии планеты. Если удастся стать олимпийским чемпионом, то и подыхать не жаль. Достигнута главная цель моей жизни. Может, я так спокоен еще и потому, что не до конца поверил в происходящее?
Рефери поговорил с нами, убедился, что мы готовы к бою. Прозвучала команда:
— Бокс!
Подняв руки, мы с противником движемся навстречу друг другу. И почти сразу сходимся в бою на ближней дистанции. У Тафари руки чуть длиннее моих, но двигается он чуть медленнее.
Мы встали в стойках напротив друг друга. Ширина ног чуть больше обычной, чтобы держать жесткую и устойчивую стойку. Спина гибкая и одновременно сильная. Кулаки близко к голове. Плечи и локти защищают корпус. Ну что же, сейчас посмотрим, на что ты способен, выходец из черного континента.
Пошел обмен ударами. Как и полагается, сначала в ход идут джебы. Удары идут один за другим, зрители вопят от восторга. И я, и нигериец стараемся уйти от ударов друг друга, но опять же, у меня это получается чуть быстрее.
Вдобавок я заметил, что Тафари старается пробивать однообразными «двоечками». Джеб левой и хук правой. Джеб и хук. Снова и снова. Вот только цели разные. Иногда в голову, иногда в корпус.
Насколько я могу судить, это его манера боя. Кажется, нигериец не пытается меня обмануть. Он и в самом деле ведет разведку этими «двойками». Наверное, потом уже будет разнообразнее.
Я веду себя разумнее. Помимо ударов и уклонов, нырков, отбивов и блоков, я использую захваты и накладки. Сбиваю руки противника. О стойке особо не забочусь. Не всегда отвечаю на атаки противника контрмерами, стараюсь не тратить силы понапрасну.
Только иногда огрызаюсь серией ударов. Пока что все идет спокойно, пару раз Тафари смог проникнуть за мою защиту и отвесить мне прямой в голову, а потом еще и хук в живот.
Со своей стороны я тоже не остался в долгу. Тоже прямой левой в голову. Потом боковой правой, опять в голову. И через десять секунд снова прямой в голову. Почему-то нигериец часто пропускает удары по верхнему этажу.
В таком бодром размене проходит весь раунд. Гонг и мы расходимся по своим углам. Счет пока ничейный. Хотя, глянув на табло, я вижу, что обгоняю противника на пару очков.
— Ну, что, пощупал стервеца? — спросил Худяков, когда я опустился на стул. — Он жилистый очень, я смотрю. Даже не думай брать его на измор. Видал, какой живучий? Он сам тебя десять раз переморит.
Да, я и сам это вижу. Нигериец как будто с мотором вместо сердца. Легкие, как у кентавра. Я чувствую, что он может драться двадцать раундов. И все равно будет свежий, как огурчик.
— Вроде у него голова плохо защищена, — сказал я и прополоскал рот.
Но Худяков посмотрел на противника и покачал головой.
— Нет, теперь эта лавочка прикрыта. Вишь, его тренер как раз про это говорит.
Действительно, тренер нигерийца, тоже тощий и черный, подняв руки к голове, что-то страстно и горячо говорил своему подопечному. Наверняка, чтобы не забывал держать защиту головы.
Ну ладно, это мне тоже на руку. Теперь противник будет защищать голову, я сосредоточусь на корпусе. Там тоже есть немало брешей.
— Попробуй его запутать, — посоветовал Худяков. — Он вроде бы не такой опытный, как ты. Плавает немного в плане техники.
Перерыв закончился. Мы вернулись в центр ринга, встали друг против друга. По лбу Тафари бегут струйки пота, я тоже весь взмылен. В зале жарко, хотя работают мощные вентиляторы.
Но я вижу, что соперник не выглядит уставшим. Да, все верно, он может драться день и ночь напролет. Двужильный сукин сын.
— Бокс, — командует рефери. Он, как и положено, одет в белую рубашку и белые брюки, на воротнике черная «бабочка».
Я стою в крепкой боковой стойке. Тафари приблизился и снова нанес серию ударов. Прямо как по учебнику, «двоечки» по голове и по корпусу. Мне начинает это надоедать. Неужели он не способен поменять тактику.
Но только я собрался наказать соперника за однообразие и предсказуемость, как он тут же сменил ритм. Теперь атаковал «троечками». Последний удар левой — обязательно прямой в голову.
Я увожу корпус и голову, защищаюсь подставками кулаков, локтей и плеч. Вес больше на задней правой ноге. Моя защита, осмелюсь предположить, безупречная, все попытки Тафари проломить ее заканчиваются неудачей.
Колебания рук минимальные. Руки напряженные, кулаки прижаты к голове. Я отшагиваю в сторону, назад, уклоняюсь корпусом. Тафари бьет все быстрее, старается догнать неуловимую мишень. Эй, не торопись, братец, это может дорого тебе обойтись.
