меньший срок… Без ложной скромности могу сказать, что такого результата вряд ли бы смог добиться даже целый отряд Владеющих. Однако куда большим поводом для моей гордости стало то, что болтливый капитан все-таки дожил до конца нашего путешествия.
Когда пара сотен чернодоспешных воинов спускались по сходням, выгружаясь в порту Ши-уанга, команда «Рыси» чуть ли не рыдала от облегчения. За эти две недели головорезы натерпелись такого страху, что им хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Пока суровые орденцы занимали корабль, матросы боялись даже смотреть в их сторону лишний раз. Ну а поскольку разместить двести человек на одном не самом большом судне задача не из простых, то морякам попросту некуда было спрятаться от пронзительных взглядов боевых жрецов. Любое неосторожное слово или действие могло окончиться для моряков фатально. Но не вижу причины, по которой мне должно быть на них не наплевать. Так что к черту.
Единственный населенный людьми город Дикого континента за прошедшее время не изменился ни капельки. Все те же хмурые лица, те же деревянные постройки, та же буйная поросль тропической зелени, и все тот же будоражащий кровь смрад демонического присутствия. На прибывших храмовников и затерявшегося за их широкими плечами мальчишку местные обитатели обратили до обидного мало внимания. Разве что на выходе из города возникла небольшая заминка из-за отсутствия предписания от коменданта, ведь мы даже не соизволили объявить ему о своем прибытии.
Однако остановить отряд решительно настроенных воинов привратникам было не по силам. Месиза тут знали даже зеленые новички, если не в лицо, то по рассказам старожилов. А потому властному окрику паладина гарнизон Ши-уанга противиться не смог и выпустил наш отряд по первому же требованию. И вот мы ступили под своды кустистых джунглей, где за обвислыми кронами нельзя было даже толком рассмотреть облаков на небе.
– Двигаемся в том же темпе, что и до Агата, – распорядился я. – Путь до Разлома неблизкий, и пролегать будет совсем не вдоль трактов.
Было видно, что жрецы от моих слов ощутимо напряглись. Однако ни один из них не заикнулся о том, что Дикий материк опасен и кишит одержимыми тварями. Мои последователи всецело мне верили, и если я сказал, что надо торопиться, то, значит, они будут умирать, но не сбавят шага. А я, в свою очередь, не стал им пояснять, что захватившие плоть зверья духи не посмеют потревожить наш отряд. Просто потому что будут бежать со всех ног от своего более сильного собрата. То есть меня…
Воины сразу же перешли на бег, и две сотни пар ног слаженно ударили в утоптанную почву. Тропический лес пугливо притих, и даже птицы предпочли за благо убраться от нас подальше. Проложенная множеством поселенцев тропинка стелилась под сапогами, но закончилась, не успело солнце даже пойти на убыль. Это значило, что мы уже пересекли своим стремительным маршем узкую полоску отвоеванных у Преисподней земель. В прошлый раз, когда мы с Кавимом плелись со скоростью одноногих черепах в составе отряда защитников пятой заставы, у нас на это ушло гораздо больше времени. И теперь успехи поселенцев в освоении потерянного человечеством континента выглядели совсем уж ничтожно.
Жрецы недоуменно переглядывались, не веря в то, что они зашли так далеко вглубь Дикого материка и ни разу не подверглись нападению какой-нибудь изувеченной дыханием Ада страхолюдины. Ведь с самого основания их Ордена смертным не удавалось преодолеть стены последней заставы дальше, чем на полет стрелы. А если и находились смельчаки, способные на такой подвиг, то они никогда не возвращались, чтобы рассказать о том, что видели. И все чаще храмовники, пытающиеся понять, по какой причине крайне опасное путешествие превратилось в легкую прогулку, поворачивали головы в мою сторону.
Я же не обращал на это особого внимания и бежал наравне со всеми, контролируя нитями Искры обстановку не только вокруг отряда, но еще и внутри. Ведь воины Воргана это такие упрямцы, что даже умирая не признаются, что им тяжело. Они, стиснув зубы, продолжат рваться вперед, не желая подводить общее дело и своих братьев. Поэтому очень важно уловить момент, когда храмовники начнут выдыхаться, чтобы эти молчаливые и самоотверженные глупцы не похоронили себя раньше времени.
И вот, когда путь вывел нас на геометрически правильную и практически идеально ровную поляну, я скомандовал привал. Некоторые бойцы, чьи Анима Игнис не были столь развитыми, как у более опытных товарищей, поспешили сбросить с плеч поклажу и прилечь на плащи. Кто-то отправился собирать дрова для костров, иные двинулись на поиски воды. Одни встали на караул, а другие начали вытряхивать из заплечных мешков походные котелки…
В общем, воители прекрасно знали, что им делать, и как обустраивать место для стоянки. А потому моего вмешательства в сей процесс не требовалось. Единственное, что я себе позволил, так это присмотреть за отдельными группами орденцев, чтобы на них не напала никакая одержимая мерзость. Но вот вскоре все вернулись в лагерь, и я теперь мог расслабиться и пройтись по окрестностям…
– Святейший, – потревожил мое уединение Месиз, – здесь ведь когда-то был город?
– Да, – коротко кивнул я. – И мы сейчас разбили лагерь прямо на его площади.
Паладин огляделся вокруг, а потом присел и вонзил кинжал в сплошной зеленый ковер из травы, сквозь который за тысячелетия не сумел пробиться ни один древесный росток. Он ткнул клинком всего раз, и металл сразу же заскрежетал по камню. Ладонью разворошив переплетения сотен и тысяч травинок, Черный щит быстро докопался до прекрасно сохранившихся булыжников древней мостовой. Они были подогнаны друг к другу так плотно, что в щель между ними не смогло пролезть ни одно вездесущее семечко.
– Поразительно, – выдохнул воитель. – Сколько веков назад истлели и осыпались прахом кости тех, кто мостил эту площадь? Никто из потомков уже никогда не вспомнит даже их имен, однако они все еще живут, воплощенные в своем творении…
– Вот только любоваться им уже некому, – хмуро откликнулся я, и сам не ведая причины, по которой настроение поползло вниз.
– Я желаю того же, Данмар… – признался воитель. – Не просто прожить свои годы, а оставить хоть какой-нибудь след. Пусть он будет таким же сокрытым от посторонних взглядов, как эта поросшая площадь, пусть найти его смогут лишь считанные единицы смельчаков, но я хочу чтобы после меня осталось хоть что-нибудь…
– Останется, Месиз, – пообещал я, – Можешь не
