Весило существо, наверное, килограммов триста пятьдесят-четыреста, а костяная броня её была не сплошной, а составной как кольчуга. Стрелять по этой твари из своей пукалки? Да не смешите! Одно меня реально радовало. То, что от черноты это существо тоже держалось как можно дальше. Я приколотил мешок с пропитанными кровью тряпками метрах в пятнадцати от черноты и их уже раскидали во все стороны ломившиеся на запах крови изменённые и именно там крутилось существо, а я почти не дыша замер у самой границы света и черноты. И тут мне в голову пришла безумная мысль.
Да ладно! Это нереально, но одна часть моего мозга сопротивлялась, а вторая начала действовать. Я видел существо со спины. Оно как раз трепало в своей пасти здоровенную связанную из четырёх пододеяльников куклу, а вот споровый мешок я видел своим уникальным зрением прекрасно. При этом сам оранжевый шар я видел, а вот его содержимое нет. Так же было и с низшими изменёнными. Чёрные нити в загривках бегунов и лотерейщиков я мог просканировать достаточно отчётливо — они выделялись яркими энергетическими сгустками, но есть ли в этих сгустках спораны и горошины разглядеть у меня не получалось.
«В конце концов, а чего я теряю?» мелькнула у меня безумная мысль и я, сделав шаг и выйдя из черноты нанёс сильный мысленный удар прямо по этому оранжевому даже в моём воображении мячу.
Вначале мне показалось что ничего не произошло. Разве что существо перестало мотать головой и замерло без движения, но потом лапы твари подогнулись, и она рухнула на бок судорожно дёргая конечностями и полосуя полуметровыми саблями когтей сухую землю. И только сейчас я понял, что в этот удар я вложил почти все силы, которые у меня на момент удара скопились. Очень удачно что перед ударом я сообразил выйти из черноты иначе меня в ней бы похоронили, но и так я чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег. Хорошо, что я сообразил прихватить с собой поллитровку живца, залитого в обычную автопоилку которой пользуются самые разные спортсмены. Так что, выдув большую часть спасительного нектара я опять принялся за грязную работу.
Первым делом я, разумеется, вытряс существо, но большой баскетбольный мяч оказавшийся действительно оранжевым не вскрывал, а просто скинул его в предназначенную для трофеев сумку, где уже лежали чёрные нити со споранами с бегунов и лотерейщиков. Я не выковыривал спораны и горох. Это я спокойно сделаю дома. Здесь на месте главное побыстрее всё очистить и смыться. Мало ли прискачет ещё что-нибудь подобное? Вот тогда я буду иметь бледный вид. Ведь в таком состоянии я даже в черноту войти не смогу. Единственное что мне пришлось сделать, так это достать одну горошину и два спорана и помыв руки, запасённой ещё дома водой тут же, приготовить гороховый настой и живец.
Всё. Теперь я отойду метров на двести в сторону вдоль границы черноты и буду ждать утра. Во-первых, чтобы восстановить силы, а во-вторых, чтобы понаблюдать за тем или теми кто придёт утром на звуки этой эпической битвы. Если вообще она хоть кого-то заинтересовала.
Оказалось, что битва заинтересовала только изменённых. За весь остаток ночи и начало утра к убитым мной неиммунным приходили только не слишком развитые изменённые и пустыши, но близко они не подходили. Метрах в двадцати пяти они как будто натыкались на невидимую мной стену и переходить эту незримую черту отказывались напрочь хотя запах крови их по-прежнему привлекал. Причины такого поведения мне известны не были, но уже через полтора часа после рассвета я почувствовал, что без особенных проблем пересеку черноту. Так что я ни с кем не прощаясь отправился домой.
Обратный путь особенных неожиданностей не принёс. Разве что устал я намного больше обычного, но это было остаточное влияние того перенапряжения, которое мне пришлось перенести, ударив неизвестное мне существо. Теперь имело смысл немного отдохнуть.
Дома всё было нормально. Инга спала, медузёнка где-то болтался, а я, раздербанив добычу стал обладателем двухсот девяносто шести споранов, шестидесяти трёх горошин и … одной чёрной жемчужины. И только теперь до меня допёрло что я завалил элитника.
«Блядь! Так вот ты какой северный олень». — выдал я вслух. Понятно теперь почему пустыши с бегунами подойти близко не могли. Они боялись даже мёртвую элиту. Мне об этом феномене Злюка рассказывала. Просто эта элита была не сильно развитой и шарилась по лесам подъедая всевозможных зайцев, лис и прочих иных иммунных или не перерождающихся лесных обитателей.
Лесной была жительницей эта росомаха до своего перерождения или её держал в качестве домашнего зверька какой-то придурок, коих просто невероятное количество во всех странах и на всех континентах теперь уже не выяснишь. Думаю, что после перезагрузки и своего перерождения хитрая и сильная зверюга сделала ноги от своего переродившегося хозяина и не имея конкурентов в дикой природе отъелась до элиты, а так как росомаха зверюга не просто умная, а очень умная, то с неё имеем что имеем. То есть чёрную жемчужину, два с лишним десятка горошин, восемьдесят четыре спорана и оранжевый мешок из-под всего этого хозяйства теперь похожий на спущенный баскетбольный мяч.
Инга говорила, что из этой штуки делают спек. То есть тот универсальный стимулятор и обезболивающее что мне досталось с погибших у завода бойцов. Спек у меня ещё есть, но запас карман не тянет. Пусть пока эта херня валяется в загашнике. Может пристрою куда-нибудь, а пока буду делать то, что задумал. То есть учиться, развивать свои дары, лечить Ингу и прокачивать у своей напарницы дар скрыта, потому что у меня на эту девушку с её единственным, но крайне полезным даром существуют свои далеко идущие планы.
.
[i] Четвертая группа крови является самой редкой. Людей с такими показателями на Земле менее 10%.
Глава 12
Следующие несколько месяцев так и проходили. Я лечил и восстанавливал Злюку, прокачивал наши дары и учился, учился, учился каждый день по двадцать пять часов в сутки. Это конечно же шутка, но в каждой шутке существует только небольшая доля шутки. Учился я действительно каждый час и учёба эта увлекала меня всё сильней и сильней.
Приблизительно через полтора месяца Инга начала ходить, потом бегать и заниматься на тренажёрах. Затем она училась водить машину, стрелять и боксировать, а я всё это время изучал и совершенствовал механизмы воздействия своих даров на организм человека и изменённых. Сначала пустышей, а затем по мере развития Злюки и более развитых изменённых, потому что стал брать её на наши уже совместные выходы.
Проблемы у нас выросло всего две. Первая это возраст Злюки. Наверное, от того, что я давал стимулятор роста крайне маленькими дозами процесс восстановления девушки происходил не слишком быстро и сейчас её возраст остановился где-то на отметке сорока лет. Инга была по-прежнему привлекательна, но теперь она выглядела намного старше своего биологического возраста. Давать стимулятор роста дальше я просто побоялся. Мне было необходимо сделать паузу и понаблюдать за её дальнейшим развитием, но уже без стимулятора.
Вторая проблема была скорее психологическая. Инга категорически отказывалась ходить через черноту своими ногами и мне приходилось таскать её на своём горбу. Причём ездила она на мне теперь не только по тропе, но и через лёгкие для меня кластеры черноты. Заодно мне пришлось подкачаться, что не стало особенной проблемой, потому что я наконец понял, что за дар дала мне красная жемчужина, а принесла она мне возможность развития и изменения своего организма. А вот об этом немного подробнее.
Как бы это объяснить? Этот дар был продолжением дара под названием знахарь. Классический знахарь как я это понимаю может лечить людей и определять, и прокачивать дары, так или иначе полученные иммунными людьми. У меня же развился дар не только лечения самого себя, но и изменения биотоков своего мозга и изменения своего тела. При этом я могу распределять энергию своего тела и передавать её другому носителю. То есть в данном случае Злюке, а с учётом прокачки наших даров Инга теперь может не только находиться в скрыте чуть ли не половину суток, но и прикрывать скрытом меня, и мы оба можем без проблем стрелять из скрыта. Правда в этом случае увеличивается расход Ингой её жизненной энергии и нас может выбросить из скрыта, но тут начинает работать тот самый пока не названный мной дар.
