На улице по распоряжению старосты накрыли столы. Благо на небе ни тучки, ни облачка, осенняя погода, что называется, шепчет. Все собравшиеся едят, пьют, временами возглашают здравицы в мою честь. Я — живой символ удачи, постигшей всех этих людей. То была тяжкая доля, есть не досыта, работать без продыху и никаких перспектив, и вдруг, как в рай попали. Работать все равно приходится, но жить-то стало куда веселей. Мои друзья тоже тут присутствуют и тоже громкими криками поддерживают эти тосты. Очень приятно на душе!
А еще приятно созерцать, как похорошел мой город. И здания построены куда более добротные, чем видел когда-то по малолетству в Москве — матушке, и крепостная стена уже доросла до двух человеческих ростов. Еще столько же — и хватит. По широким улицам гуляют нарядно одетые люди. Да, яркости и цветов этим одеждам не хватает по сравнению с двадцать первым веком, анилиновые красители еще не открыты. Но, атмосфера молодого, развивающегося государства, когда все знают, что завтра будет лучше, чем сегодня… это же лучше наличия кислотных красок в одежде? Разве нет?
Наклюкался я на радостях изрядно. Домой шел покачиваясь. А там меня ожидала… девушка. Светла, приняв на грудь для храбрости, пришла излить свою душу.
— Ы-ы-ы, я все делаю, чтобы ты меня заметил, чурбан каменный! — Подвывала она в голос, колотя меня по груди своими маленькими, но твердыми кулачками, — а ты-ы-ы…! Я даже индейцев этих распорядилась живьем брать, чтобы тебе твоих птицеоборотней добыть, ы-ы-ы!
— Постой, каких индейцев, каких птицеоборотней?
— Вот! Ты даже и не поинтересовался! Поймали мы штук пятьдесят краснокожих, что в начале лета ночью к нам на остров полезли. И за освобождение с их вождей стребовали предоставить на три года к нам на жительство оборотней, которые в птиц обращаться умеют. Думала приятный сюрприз тебе сделать. Хлюп — ы-ы-ы — хлюп!
— Так, если сюрприз, откуда я мог узнать? — Попытался указать на логические нестыковки в обвинениях в свой адрес со стороны симпатичной пьянчуги.
— Ага! Ты ничего узнать не можешь! Даже того, что уже всем девчонкам в глаза кидается, как я за тобой хвостиком бегаю! Ы-ы-ы!
— Постой! Я тоже считаю тебя симпатичной, но ведь мы же еще не взрослые! Давай подождем немного, не будем с этим торопиться.
— Какие еще не взрослые. Вон, у Малашки уже сын скоро своими ножками пойдет, а она на полгода меня младше. И Сонька, и… еще одна Сонька со своими парнями встречаются и осенью у них свадьбы намечены. Еще год — другой и перестарком считать станут. Аты-ы-ы! Не взро-о-слые! И ведь я все понимаю. Тебе жена нужна благородных кровей. Принцесса там или королевна! Так ведь я не замуж. Я просто так тебя любить буду! — И уже успокоившись, тихонечко, — может сынок от тебя получится…. Самый лучший….
Совсем с ума спрыгнула девка. Хотя, с другой стороны, она, разумеется, ненормальная, раз нацелилась на симпатичного мага, владельца своего пусть небольшого, но государства. Опять же, молодого, не идиота или там маньяка. Ведь всем девушкам положено западать на старых, никчемных, колченогих дебилов без гроша за душой. Последнее, если не поняли, сарказм. И ведь, как хочется поддаться и заняться вот прям тут же, не сходя с места, этим самым. Аж в паху ломит, как хочется! Но что если, проснется она завтра, вспомнит трезвым умом, что я с ней сегодня вытворять затею…. И потеряю я подругу! Нет, такое неприемлемо! Поэтому начинаю втирать:
— Светла! Ты красавица и мне очень нравишься. Но все получилось так неожиданно. Дай мне несколько дней обдумать наши возможные отношения.
— Несколько, это сколько? — И взгляд у красавицы уже и не такой пьяный, как минуту назад. Блин, она ж лекарка. Может управлять своим организмом вплоть до… потоотделения. Причем настолько виртуозно, что запросто напишет этим своим потом надпись на собственной руке, типа «Ваня, ты болван!». Кажись, я в капкане. Но делать нечего, отвечаю:
— Несколько, это неделя. — Больше уже неприличным будет.
Чмокнув меня в губы и обдав густым винным духом, юная соблазнительница, немного покачиваясь, отправилась к выходу. А я остался один, в полумраке, с нестерпимым стояком в штанах размышлять над извечными герценско — чернышевскими вопросами. Блин! Все же, как дурак поступил! А мог бы сейчас уже…, от представления развратных картинок с участием подруги — лекарки стало еще нестерпимей. Хоть следом не беги.
Утро. Я проснулся и понял, что мое состояние поле вчерашнего Светланиного демарша если и улучшилось, то как-то непринципиально. Черт бы побрал эти подростковые половые гормоны с их утренними ударными выбросами! Однозначно, в душ! Холодный душ!
Немного остыв, смог нормально позавтракать, не думая о белой обезьяне… с во-от такими сиськами… Черт! Значит, буду бороться с вожделением классическим способом. Нет, не тем, что придумал один монашек, не давая окружающим спать, звоня от вожделения во все колокола. Я применю более тихий и более действенный метод. Примусь за работу! А если и это не поможет, начну рубить дрова! Итальянцу Челентано в фильме метод, вроде, но это не точно, помогал. О! Придумал! А отправлюсь ка я сегодня с утра пораньше в… тюрьму (только недавно построили и уже под завязку забили постояльцами в лице заинтересовавших чем-то кого-либо из наших власть придержащих). Надо же с судьбой Френсиса Дрейка до конца определиться. Вот только отыщу свою асбестовую сумочку (без вызванного пламени чужая психика для меня, несмотря на вроде бы приличное общее укрепление всей магической энергетики, по прежнему не доступна).
Идея с несостоявшимся великим пиратом оказалась продуктивной даже не на сто, а на все двести процентов. Дрейк встретил меня, словно еще с вечера ожидал.
— А я уж думал, что вы не придете! — Еще с порога огорошил меня своей прозорливостью.
— А должен был?
— А как же иначе, если я не тружусь в поте лица сейчас с кайлом, а спокойно отдыхаю на этом душистом сене? Был еще вариант, что про меня бы просто забыли, но это вряд ли. Очень уж тут у вас все серьезные.
— Что ж, вы полностью правы в этом умозаключении. Вы немного заинтересовали меня. Но чтобы я действительно принял участие в вашей судьбе, стоит заинтересовать меня посильнее. А то что-то сомнения меня гложут в вашей реальной полезности. — Вот так, пусть сам соображает, чем может оказаться полезным. Сам-то он про себя всяко лучше всех знает.
— Я опытный моряк, ваша светлость. — Ого, он даже знает мой титул. Молодец, умеет добывать сведения. — Еще я… смею считать себя неплохим штурманом. Вот, как капитан я, похоже, провалился. Потерял корабль в первом же рейсе.
— Вы встретились с превосходящей силой. Ваша вина в том небольшая. Разве лишь в том, что вообще полезли к столь странным кораблям, как наши.
— Ну да. Ну, да. — Автоматически согласился молодой пират, о чем-то размышляя. — Еще я являюсь слабым воздушным магом. Очень слабым.
Воздушный поток, исходящий из рук моего собеседника действительно не отличался по силам от простого сквозняка. Бинго! Точно берем!
— Могу предложить вам, мистер Дрейк место на одном из наших судов на первое время в качестве помощника штурмана. С перспективой занять через год-другой место штурмана или даже капитана одного из наших кораблей. Ну, и оклад вам пока могу положить…, скажем, два дублона в месяц, на первое время. Устраивает? — Не буду говорить ему прямо, но у нас дикая нехватка опытных моряков, тем более лиц морского начальствующего состава. Так что, если нигде не проколется, быть ему через год капитаном.
— Согласен. (Ух ты! Даже не врет! И фигу в кармане не держит! Точно, наш человек!) Но могу попросить вас об одном одолжении. — Молчу, ожидая продолжения. — Моя команда. Они хорошие ребята. Жаль, не много их в живых осталось. Разумеется, не на один корабль со мной, но могу ли я просить вас о принятии их на ваш флот?
— Сами отберете тех, за кого поручитесь. — Он еще и за своих людей заступается! Если только не пойдет по пути одноногого Джона Сильвера, далеко пойдет.
