они обнаружили почти нетронутый интерьер, такой, каким запомнил его Джон, и темного мага, устало развалившегося в кресле. Когда они вошли, Нинрад поднял голову и улыбнулся.
В серебряную чашу гулко наливалось вино. Нинрад устало откинулся на своем кресле, сдул прядь волос с распаренного лба и закурил.
— Не рано для попоек? — раздраженно спросила Каскад. С момента, как они обнаружили мага в его кабинете, тот не проронил ни слова.
— Спокойствие — воистину удел сильных, — невозмутимо декламировал кукольный мастер, рассматривая узоры на чарке, — я растратил столько сил, и все из-за чрезмерного беспокойства, — Нинрад поднял глаза на разъяренную девушку и устало вздохнул, — ну ладно, ладно. Присаживайтесь, сейчас все расскажу. Налейте себе, вот, чего хотите. Празднуем! Мой второй день рождения, как никак! Итак… да, можете подтащить диван, чего уж. А вы девушки сильные…
— Ну Нинрад! — взмолилась Каскад, — ты хочешь, чтобы мы выглядели так же, как ты? Рассказывай!
— Все-все, ладно. Итак, где-то десять минут назад ко мне нагрянуло три замечательных паладина. Вам повезло с ними не встретиться. Я увидел их еще из окна, и когда дверь в лавку открылась, бросился в кабинет, так как не знал, что делать. Они меня догнали. Завязалась небольшая стычка, по итогу которой я быстро был обезврежен. У меня не было бы шансов и против одного из них, а их пришло трое… Главарь стал допрашивать меня, пытаясь узнать, не я ли поднимаю трупы в нашем замечательно городе. Но теневая магия, которой я пытался от них отбиться, уже все обо мне поведала. Вот уж не думал, что паладинам именно этого окажется достаточно, чтобы меня не казнить. Да… — маг отпил вина и затянулся, — мир изменился.
— Вообще-то, мы с ними пересеклись, — потерла щеку Каскад.
Рука Нинрада опустилась на стол.
— Я так и не поняла, учуял ли инквизитор что-то в нас с Джоном. Паладины точно нет, но вот этот старик… он сказал, что люди, родившиеся с темной магией, не виноваты в этом. И ушел.
— Мне он сказал то же самое, — выдохнул маг, — как странно.
— Кто такие инквизиторы? — наконец спросил Джон.
— Очень сильные паладины, стоящие в ордене настолько высоко, что им позволено допрашивать даже знатных особ. Как правило, они еще и обладают такими способностями, которые позволяют неплохо справляться с боевыми магами и воинами, в то время как паладины в большинстве своем заточены исключительно для борьбы с нечистью. Как вы понимаете, когда тебе дозволено пытать даже вельмож, с обычными людьми, вроде нас, можно делать вообще что душе угодно.
— И он нас всех отпустил? — прошептал Джон.
— Со мной все понятно, — отхлебнул еще вина Нинрад, — я попросту неопасен. Но вот ты — совсем другое дело. Либо он действительно не понял, что ты из себя представляешь, либо решил, что они втроем не справятся, и тогда тебе нужно поскорее сматываться отсюда. Зачем вы вообще ко мне пришли, еще и такой толпой?
И они пересказали темному магу события последних дней. Нинрад ничуть не удивился ловушке золотой троицы, а вот тот факт, что Каскад смогла их поднять в довольно неплохом виде, его заинтриговал.
— Я уже говорил, что твой выбор могилы Джона не был случайностью. В нашем мире вообще нет случайностей. Скорее всего, ты выбрала его по указке чутья. А чутье на силу трупов — вещь крайне редкая. Это косвенное подтверждение твоего таланта. И он расцвел в присутствии нашего неопределенно сильного призывателя, страдающего амнезией. Хотя, конечно, поднять сразу двух людей золотого ранга, пусть и с немного сниженными силами… в любом случае, обычно бывает так: маг начинает активно пользоваться способностями — а Джон ведь постоянно ходит на призыве, ты не можешь его развеять, — способности мага резко увеличиваются. Но потом следует плато. У меня было так. Это как научиться плавать. Сперва ты совсем не мог, тонул, но вот уже плывешь. Однако, чтобы научиться плавать как бывалые пловцы, нужно время. И ты еще не скоро достигнешь хотя бы половины от их умений. Чем больше пройденный путь за спиной, тем труднее двигаться дальше.
Каскад довольно выдохнула и улыбнулась, взглянув на Джона.
— Приятно знать, что я не так уж бесполезна.
— Ты очень полезна, — возразил он, — без тебя мы бы погибли.
— Жаль, правда, что в запасе теперь только один яичник.
— Один яичник? — прищурился Нинрад.
Джону почему-то казалось, что маг отреагирует сильнее, но, когда Каскад рассказала ему о примененном заклинании, тот лишь хмыкнул.
— Следует тщательнее продумывать детали задания, — выдохнул он облако дыма и осушил чарку до дна, — всегда готовьтесь к худшему.
Они еще немного пообсуждали, где раздобыть достойные магические вещи для темных магов, Нинрад назвал несколько мест, оговорив, что сейчас там может уже ничего и не быть, ибо такие торговцы редко задерживаются на одном месте. Еще он поведал им о Темных Землях — месте, где темным колдунам и воинам можно не беспокоиться о паладинах.
— Они правда существуют? — выгнула брови Каскад.
— Сам я там не был, но слышал от тех, кто врать не будет. Скорее всего, туда сбежали те, кто смог вырваться из лап паладинов. И те, кто слишком узнаваем в городах. Забавно, конечно, ведь все могло сложиться иначе, победи наши магические предки в Первой Войне. Хотя, зная некоторых из нас, возможно, так даже и к лучшему.
Когда они уже собирались уходить, оставив темного мага все в том же кресле, Нинрад наконец вспомнил:
— Ах да, по поводу того человека, что обратил графиню. С такими лучше быть осторожнее, потому что сложно сказать, на что они способны. Элемент его магии, понятное дело, темный, но что она конкретно из себя представляет: магию разума? Настроенная магия, как ты, Каскад, говоришь — вещь весьма и весьма условная. Ею могут владеть лишь единицы. Возможно, что тот человек и не человек вовсе. Так что… повнимательнее, пожалуйста.
— Осторожности нам не занимать, — усмехнулась Тиринэс.
Гильдия была битком. Народ сидел кто за чашкой кофе, кто за легким обедом, кто просто разложив на столе оружие для чистки. Джон с девушками не сделали и пары шагов, а внимание всех этих глаз уже приковалось к ним. Теперь, после стычки с Тоби, о которой, конечно, уже знал весь город, наемники особенно присматривались к Джону, а потому Каскад предусмотрительно перевязала его лицо платком, скрыв почти все, кроме глаз. Сам же Джон, ступая по обеденному залу, бегло рассматривал каждого, выискивая тех, кто его хоронил. Но знакомых физиономий не наблюдал. Наверное, у медных
