что могли бы намекнуть на это.
— Нет, — махнула она рукой. — Я знаю, что он настоящий Амел, но... Он стал другим в своём поведении, в том, как он общается с другими. Это сложно объяснить, если не прожить с ним многие годы. С того нападения, когда вы отправились решать проблемы, он стал каким-то другим. Что произошло в ту ночь после нападения?
— Он тебе не рассказывал? — удивился.
— Нет, — отрицательно покивала она головой.
— После этого мы отправились зачищать всех, кто был причастен к нападению, — сказал ей. — Ты не удивлялась, куда пропала большая часть его противников?
— Амел сказал, что они убежали из страны, — сказала она. — И как я понимаю, это была ложь… что там произошло?
— Всё было просто. Я пробивал защиту и пленил, Амел после этого казнил, — дал ей быстрый ответ. — Казнил своими руками, и если бы не моё вмешательство, то такая участь ждала вообще всех его противников.
Было видно, что Апполин не ожидала именно такого ответа. Мне сложно сказать или придумать, какой ответ она хотела бы услышать… Но да ладно, пусть думает себе всё, что хочет и как хочет. Я рассказал ей как всё происходило, пусть и в очень краткой версии, а она пусть уже сама принимает решения по этому поводу.
— Хорошо, — выдохнула женщина. Было видно, что внутри неё появился какой-то маленький страх. — Когда будешь на Корсике, ты сможешь принять меня и мою семью, если что-то пойдёт не так?
Это был вопрос со множеством смыслом вложенным в нём. Первый смысл и самый поверхностный, и, возможно, самый точный — это поиск безопасного места для себя, если в стране «запахнет жаренным». А вот дальше уже можно гадать, кого она понимает под своей семьей? Флёр, Габриэль и Амела? Или же Амел в неё не будет входить… Сложный и непростой вопрос.
— Если будет такая нужда, то двери моего дома всегда будут открыты для тебя и твоей семьи, — дал ей простой ответ.
— Благодарю.
***
Андрей Большанов сидел в своём не самом удобном кресле. Перед ним было зеркало… А в зеркале отображалось обезображенное лицо с многочисленными шрамами и следами от проклятий. Какие-то уже давно зажили, другие грозят навсегда остаться воспаленными язвами, которые будут вызывать у него и других людей отторжение.
Сжав то, что осталось от губ в одну большую линию, он ощутил, что кровь выступила из одного из шрамов. Вытерев тот специальной салфеткой, тот выдохнул и попытался расслабиться. Коснувшись волшебной палочкой своей раны, он немного её успокоил, но этого сто процентов будет недостаточно для того, чтобы раны ушли.
Последний бой, в котором он осознал, что из рода Большановых он остался единственным, оказался для него сложнейшим. В этом бою погибли последние волшебники из побочной ветви Меньшановых, полностью прерывая их линию наследования. Линия наследования Большановых тоже сгорела в тот момент.
Он припомнил, как это началась.
Информация о том, что каким-то образом другие роды, у которых был примерно такой же уровень влияния... они как-то узнали, кто был виновен в некоторых тёмных и не очень ситуациях. Но уже было поздно хоть что-то предпринимать. Началась большая драка, которая так просто не собиралась утихать. Война была сразу на три фронта, а затем к ним добавилась ещё одна сторона, которой было очень охотно поживиться всем, что было в хранении родов.
Битвы были кровавыми и разрушительными, потому что никто не собирался позволять своим противникам уходить. С каждой такой битвой количество «кровников» множилось и ширилось. Погрузившись полностью в бои, круговерть смертей и попытки спасти собственный род, Андрей не заметил, как оказалось, что половина родов просто перестала существовать. Кто-то убежал в новый свет, кто-то использовал чёрную магию для того, чтобы забрать с собой как можно больше врагов. Вторая половина была обескровлена настолько, что в родах из двадцати волшебников живых оставалось только два или даже три. Проклятия, отрава, засады, предательства – всё это никому не доставляло удовольствия.
Когда он немного «вышел» из этих кровавых боёв из-за тяжелого проклятия, то у него появилось время подумать и найти виновного в случившемся. Читая газету, он узнал, что Тимоти Джоди стал директором Шармбатона и в этот момент в его голове что-то щёлкнуло.
Тимоти Джоди был виновен в том, что в его родной стране началась такая кровавая бойня. Тимоти Джоди виновен в погибли его сына, дочери, крестных дети, братьев, родителей и многочисленных других родственников. Это Тимоти Джоди, которого он не задавил ещё тогда на Олимпиаде… Когда он это понял, то поклялся себе отомстить ему… Первое, что нужно было сделать — это восстановиттся, вывезти остатки семьи из страны куда-то в безопасное место и начать охоту за Джоди. Он собирался уничтожить всё, что он считает близким, всё, что он любит... всё то, что тот сделал с ним самим.
Но жизнь решила по-другому. Вероломное нападение от рода, который был его союзником и подчинялся всем просьбам, приказам... они решили ударить в спину своему товарищу. Большанов уничтожил нападающих, но это забрало остатки его рода, оставляя того последним Большановым.
Андрей совсем не считал себя виноватым. Теперь, когда он нашёл виновного, жить стало чуть легче. Он нашел смысл в своей жизни, потому что после смерти последних из его семьи, для него оставалось мало того, что заставляло бы жить. Нет, теперь он должен сделать всё, чтобы отомстить… всё для этого.
На лицо выползла злобная улыбка и когда по лицу начала стекать кровь, он не стал её убирать. Мысли у него крутились вокруг того, что делать и как можно это реализовать.
Раздался лёгкий стук в дверь, что сразу же отвлёк того от размышлений. Он напрягся, палочка была направлена в сторону двери, готовая истребить всё, что через неё может пройти. Поднявшись, он чуть-чуть прижал волшебную палочку к себе и подошёл к двери.
— Открываю, — сказал он громко. Мысленно он поморщился от своего голоса, который тоже пострадал от одного из проклятий. Приоткрыв дверь, он увидел невысокого, немного полноватого человека с седыми волосами и такой же седой бородкой. Круглые чёрные очки на глазах не позволяли понять, куда же тот смотрит. — Кто таков?
— Меня зовут Ганс Рудель и я уверен, что у нас могут быть совместные интересы, — проговорил мужчина с лёгким акцентом.
— Ты немец? — спросил Андрей, немного расслабляясь.
— Это не
