— Какого ещё демона? — не понял я.
— Того, который ваш дом охраняет, — быстро ответил Гвар. — Вчера, когда мы тебя искали, он нас сперва матом обложил, а потом как напрыгнул из темноты… Глаз Альбу подбил, а меня по затылку лапой огрел! Чудом живыми ушли!
Похоже, Фольки вчера произвёл на деревенскую шпану неизгладимое впечатление. Что же, вложенные в него инвестиции отбились буквально сразу — теперь к дому Хольда точно никто и никогда не сунется.
— Да, — согласился я. — Это вам крупно повезло. Обычно наш демон никого не отпускает… В общем, учти, если я тебя ещё раз поблизости увижу, то ты будешь сильно жалеть, что демон не сожрал тебя прошлой ночью. Всё понял?
Гвар кивнул. Лежащий в пыли с разбитым носом, он выглядел настолько жалко, что я не смог сдержаться и сказал:
— Не трогал я Есению, так что «бутон» на месте, не переживай.
Кто бы знал, какого труда мне стоило вновь не расхохотаться…
Услышав эти слова, Гвар расцвёл. Губы растянулись в блаженной улыбке, и даже кровь, кажется, перестала идти — вот она целебная сила любви.
Я ещё пару мгновений посмотрел на влюблённого пацана, а потом быстро зашагал в сторону лагеря ветеранов. Думаю, начать поиски сбруи разумнее всего именно там. Да и других вопросов у меня к ним накопилось достаточно — можно одним махом разобраться с несколькими делами.
Дорога не заняла много времени — уже через четверть часа я подошёл к воротам лагеря, у которых скучал сонный часовой. Большой прямоугольный щит служил для него удобной опорой.
Вообще, подход этих парней внушал уважение. Насколько я понял, ветераны появились здесь не так давно, но за короткое время успели не только отстроить довольно серьёзное укрепление, но и организовать караульную службу. Бывшие легионеры, даже выйдя на «пенсию», не забыли о дисциплине — это говорило о высокой выучке.
— Чего тебе, малец? — зевнув во весь рот, спросил часовой.
— Ищу кое-кого, — ответил я, пропустив «мальца» мимо ушей.
— И кого же?
— Имени не знаю, но могу описать внешность: черноволосый, в коричневой тунике, на щеке шрам.
— У нас полцентурии таких, — усмехнулся легионер. — Давай-ка поконкретнее.
— Он вчера вечером был в деревне.
— У нас полцентурии вчера вечером там было!
Судя по смешливым искрам в глазах, часовой морочил мне голову. То ли хотел так скрасить скуку, то ли просто развлекался от безделья, не знаю… Но вот что мне известно точно — злиться не имеет смысла, это никак не поможет мне попасть в лагерь быстрее.
— Есть ещё одна примета, — усмехнулся я. — Он ржёт так, что мужики в пяти шагах от него лысеют, а у женщин случаются преждевременные роды и это притом, что они даже не были беременны… Хотя погоди, сейчас ты, наверное, скажешь, что у вас полцентурии таких?
— Нет, — захохотал часовой, — такой у нас только Гийом — декан первого контуберния.
Судя по размеру лагеря, центурия — это что-то вроде нашей роты, а контуберний, наверное, отделение или взвод.
— Весёлый ты, малец, — сообщил часовой и стукнул пяткой по воротам, которые сразу открылись. — Иди между палатками до центра, там увидишь несколько повозок… Где-то возле них будет Гийом.
Я поблагодарил легионера и прошёл внутрь.
За воротами сидел ещё один часовой, который молча кивнул, указав рукой направление к центру. Несмотря на раннее утро, ветераны уже не спали: отовсюду раздавались негромкие голоса, удары молотков, а иногда и ругань. Пяток крепких мужиков проволокли мимо меня телегу без колёс, а затем какой-то пацанёнок (в лагере, оказывается, были дети) провёл упирающегося на каждом шагу осла. В общем, жизнь кипела и бурлила.
Через пару минут я оказался в центре, где между палатками находилась небольшая, метров десть в поперечнике, площадь. Здесь действительно стояли повозки, а кроме того несколько человек, разбившись на пары, тренировались со щитами и короткими мечами. По движениям, по уверенности, с которой бойцы действовали, было понятно, что они умеют обращаться с оружием — я даже засмотрелся.
— Ты ко мне?
Из-за ближней повозки вышел черноволосый мужик — тот самый, которого я вчера видел на перекрёстке. И, похоже, тот самый, которого часовой назвал Гийомом.
— К тебе, — ответил я и сразу перешёл к делу: — Мне нужна упряжь, чтобы запрячь лошадь в повозку.
— Вот как? — хмыкнул Гийом. — А не хочешь сперва проявить уважение, поговорив о погоде, урожае и улове?
— Погода отличная, урожай с уловом, думаю, тоже. А уважение я проявляю тем, что не трачу твоё время попусту.
— Допустим, — похоже, ему понравился мой ответ. — Значит, ты хочешь упряжь? Быть может, сразу подать карету, запряжённую тройкой скакунов?
— Не нужно, благодарю, — я дружелюбно улыбнулся. — Меня интересует только упряжь.
— Зачем она тебе? Хочешь запрячь Гвара с братцем в телегу? Не думаю, что они годятся для такой серьёзной работы.
— Идея неплохая, но нет. У меня есть лошадь, есть телега, но нет сбруи. А без неё я не смогу добраться до замка графа Вил Кьера.
— За каким демоном тебе туда нужно?
— Хочу повидаться с графом.
Мои слова были встречены громким хохотом. Причём смеялся не только Гийом, но и бойцы, которые уже отложили оружие и с интересом слушали наш разговор.
— Я правильно понял, — с улыбкой спросил один из них, — ты хочешь приехать к замку нашего любимого сеньора и просто постучать в ворота с просьбой, чтобы тебя пустили? Наглости тебе не занимать, но, боюсь, попасть туда будет не так просто, как в наш лагерь… Вряд ли наш дорогой сеньор захочет видеть какого-то оборванца с каменным топором на поясе!
Судя по ехидному блеску в глазах, графа здесь не жаловали. И «добрый сеньор» в устах легионера звучало скорее как оскорбление, чем похвала.
— Ты прав, — ответил я. — Разумеется, наш великодушный сеньор вряд ли снизойдёт до общения со мной… Но наверняка уделит немного своего бесценного времени для разговора с залуженным ветераном девятого «стойкого» легиона. И это моя вторая просьба — мне нужен тот, кто сможет обеспечить мне встречу с графом.
На этот раз от хохота, кажется, задрожали повозки. Многие легионеры, занимавшиеся своими делами, поспешили на площадь, чтобы узнать, что же такое интересное здесь происходит. Я стоял под прицелом десятков внимательных глаз — они пристально изучали каждый мой жест и каждое моё слово. Военные люди любят уверенность и напор, но не терпят хамства и слюнтяйства, за которое часто принимают обычную вежливость — всё это нужно обязательно учитывать при общении с ними.
— Ну, ты наглец, парень! — сообщил Гийом, смахнув набежавшие от смеха слёзы. — Уважаю! Но скажи, разве есть хоть одна причина, которая помешает нам выпнуть тебя отсюда прямо сейчас?
— Таких причин целых две.
— Вот как? Ну-ка просвети нас!
— Во-первых, деньги. Я заплачу за сбрую достойную цену.
— Допустим, неплохое начало, но что насчёт второй причины?
— А вторая причина — это Ворон.
Гийом и остальные легионеры смотрели на меня с недоумением. Стало понятно, что названное имя ничего им не говорило — что же, при хорошей организации службы разведка у них поставлена из рук вон плохо.
— Ворон? — хохотнул кто-то из ветеранов. — А почему не курица? От курицы я бы, кстати, не отказался… Проклятая рыба уже в печёнках сидит.
— Тебе бы только пожрать, — откликнулся другой легионер.
— Так, — Гийом повысил голос, — ты нам загадки решил позагадывать? Что за Ворон?
— Ворон — это очень интересный человек, — ответил я. — Настолько интересный, что вокруг него собралось уже полтысячи почитателей, и эта толпа растёт с каждым днём.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Гийом.
— То, что совсем неподалёку от деревни Наречье и вашего прекрасного лагеря орудует огромная банда, в составе которой есть несколько диких магов. И банда эта пока что промышляет мелкими нападениями и воровством крепостных крестьян, принадлежащих нашему любимому графу вил Кьеру… Однако это только пока, ведь не зря же они спелись с людьми из вольных баронств.
