— Ох уж это молодежь, совершенно не думает о будущем, — ворчливо произнес Лактор. — В мое время в шестнадцать у девушек уже второй ребенок был, а то и третий. Сейчас же они в университеты хотят всякие. Дело женщины — очаг и дети! Мужчинами оставьте науку и войны.
— Вито рассказывал, что в его мире семьи принято создавать в двадцать пять — тридцать, — подала голос Миранда.
— Что?! — Лактор и Лукина резко повернулись к девушке, отчего та, испуганно начала заикаться.
— Ну, тогда, как он сказал, большинство людей становятся на ноги. Отучиваются, находят работу.
— Потрясающая безответственность! — воскликнул Лактор, а Лукина напротив, с любопытством попросила:
— Ну — ка, а поподробней.
— Ну, он рассказывал, что в его мире обязательно девять лет учится, некоторые учатся даже одиннадцать, это школой он называл. Потом еще пять лет в университете или колледже, — при упоминании университета, Лактор скривился. — После учебы они получают диплом, с которым ищут работу. Когда находят, много работают, обустраиваются. И только потом задумываются о семье. Причем, как девушки, так и мужчины.
— Какой странный мир! А жить — то когда? Если они учатся пол жизни, а потом еще и работают, — Лукина буквально сгорала от любопытства.
— Ну, Вито говорил, что учеба не мешает многим заводить семьи в более раннем возрасте, и отдыхать тоже можно.
— И что, прям все учатся? — с недоверием спросил Лактор.
— Ну, это общеобязательно. И если человек не учится — не видать ему хорошей жизни.
— Да, Вито говорил что — то подобное, — задумалась Лукина. — Он тогда учился нашему языку. Кажется, «как можно стать кем — то, не зная, кто ты»? Я тогда не особо поняла, но сейчас, дошло, кажется.
— И все — таки странный мир!
— Может там живут дольше, поэтому и семью заводят так поздно, — пожала плечами женщина.
— Это ж сколько? — усмехнулся Лактор. — Сто? Сто пятьдесят лет?
— Может и столько, ты спроси Вито в следующий раз. Узнай, — Лукина с усмешкой на него посмотрела.
— А вот и узнаю!
Ло спрятала улыбку за чашкой чая.
— А во сколько сам Вито собирается женится? — вдруг вскинулся Лари.
— Он не говорил, — задумалась Лукина. — Хотя, мне кажется, едва ли он вообще когда — нибудь обретет невесту. По — моему, у него в том мире кто — то остался. Этим можно объяснить его слишком обширные для его возраста знания… — пробормотала она про себя последние слова.
— Что?
— Ничего! — чуть покраснела Лукина. — Думаю, в том мире у него осталась любимая, из — за которой он не женится.
— Едва ли! В Подлунном нет таких верных мужчин, — ухмыльнулся Лактор.
— Он и не из Подлунного, — ухмыльнулась в ответ женщина. — Кто знает, может в его мире принято влюбляться лишь один раз?
За столом наступила тишина. Все о чем — то задумались о чем — то. Ло смотрела на свое отражение в чашке.
«Осталась любимая?..»
Глава 17
Короткий сон
— У тебя отвратительное чувства слова! Ну вот что это? Как так вообще можно рифмовать?! Переписывай!
— Но…
— ПЕРЕПИСЫВАЙ!
— Да ничего тебе неинтересно! Что ты вообще умеешь? Абсолютно ничего! Сидеть только за своим компьютером, да в игрульки играть.
— Да что ты вообще обо мне знаешь?!
— Того, что уже знаю достаточно!
— Да нифига!
— Не ори на отца!
— И кем ты станешь с этими оценками? Ты вроде умный мальчик, поешь неплохо, стишки пишешь, а вот учишься плохо.
— Оценки не являются мерой умственного развития ребенка. И гнаться за отличными оценками в угоду родителям, учителям, убегая от того, что нравится — глупо.
— Ух, какие ты мысли! Запрячь — ка их поглубже. Не ты один в этом мире такой умный. Согласна, оценки не мерило, оценки инструмент. С ними проще идти по жизни. Ты же знаешь главный закон природы?
— Выживает сильнейший?
— Ха — ха, нет, конечно! Оставь эти пафосные изречения. Выживает приспособленный.
— Вы предлагаете стать обычным терпилой?
— Нет, просто поумнеть.
— Пойдем на турники?
— Нет, я занят.
— Чем?
— Мне надо закончить песню.
— Пф, лучше бы качаться начал.
— Что?
— Я вот вчера на турники ходил. Там мелкие были, сказали: «Нифига у тебя мышцы!»
— И?
— Ну, просто прикольно. Ты ж дрищь, каких поискать! Ходил бы со мной, может и девушка бы появилась бы.
— Слишком много «Бы». Я не пойду. Мне надо закончить песню.
— Да кому нужны твои песни!
— А кому нужны твои мышцы?
— Ну, мне…
— Вот ты и нашел ответ на свой вопрос.
— И единственный из всего класса, получивший «два» — Химичев! Как будешь оправдываться?
— Никак.
— Песенки писал?
— Музыку.
— А — а–а! ты же у нас «музыкант»!
— Девушку — то будешь себе искать?
— Зачем?
— Ну, ты единственный из класса, у кого не было.
— И что? Земля на небо рухнет, если у меня не появится?
— Ну, попробовал бы…
— Назови мне хоть одну даму нашей школы, у которой бы не было хотя бы пятерых парней.
— Ну…
— У меня нет желания заводить отношения ради отношений.
— Зануда ты.
— Еще какой!
***
За окном шел дождь. Серые тучи скрыли голубое небо, низким потолком давя бегущих по лужам людей. Крупные капли разбивались о стекло окна, барабаня, словно неопытный ударник. Дул ветер, сгибавший молодые сосны, что со скрипом тщетно сопротивлялись ему. Машин почти не было. Я молча брел по грязной обочине, низко опустив капюшон и смотря под ноги, дабы еще сильнее не намочить ноги. Куртка и так промокла, как и штаны. Такую погоду хорошо пережидать около камина, в кресле — качалке, с пледом и бокалом
