в распущенных волосах и в сарафане, словно у деревенской барышни, в котором, однако, угадывалась искусная рука столичной портнихи. Романистка нетерпеливо постукивала каблуком красного сапожка и не отрывала взгляда от двери в Замок Трёх Отцов. Оттуда ожидали процессию.
Лицо Киарана было безмятежным, а значит, хороших новостей ждать не приходилось. Насколько я успела изучить правую руку Иорвета (и вчерашнее шатание по лесам это только подтвердило), именно такое выражение лица эльфа свидетельствовало, что он желал что-то скрыть — тревогу или внутреннее напряжение.
— Есть новости с кургана? — шёпотом спросила я.
Киаран покачал головой.
— Как бы нам не прибавилось незваных гостей, — негромко ответил он.
— Если свадьба пройдет тихо, то всё обойдётся, — сказала я.
— Краснолюдская свадьба и тихо? — он усмехнулся.
Около Киарана, вытянувшись в своём чёрном с золотом бархатном дублете, ждал Александр. Его лицо было сумрачным и отстранённым, как и все те разы, что мы встречались после моего возвращения из Зеррикании. Что-то изменилось в нём — куда-то исчезли великосветская манерность и самоуверенность, которые он вовсю демонстрировал нам с Геральтом на барже, исчезли эмоции той поры, когда он краснел, бледнел и ухаживал за Шани. Возможно, Геральт был прав, и предательство короля Стенниса разрушило веру Александра в справедливого суверена, а надежда на величие Аэдирна умерла, раздавленная сапогом Нильфгаарда — от его страны остались лишь выжженная земля да разорённые города.
Марго тоже поглядывала на рыцаря. Близился ключевой этап операции «Золушка» — после краснолюдского бракосочетания ожидался выход правительницы Долины Понтара к народу, чтобы благословить новоиспечённых мужа и жену и провозгласить начало гуляний.
— Должна была волноваться Саския, а волнуюсь я, — шепнула романистка мне на ухо. — Я уже вся извелась.
— Она перестала смущаться платья и больше не волнуется? — спросила я.
— Да, и это меня беспокоит! Вчера она тряслась, как осиновый лист, а сегодня заявила, что нашла скрытые источники уверенности в себе!
За приветственными возгласами шёпот Марго стал неслышен. Дверь в Замок Трёх Отцов распахнулась. Первым вышел сияющий, будто счастливым женихом был именно он, Ярпен Зигрин, за ним шли махакамцы, подметая мостовую шубами, а следом, обнявшись и рыдая, шли мамушки. Сесиль Бурдон украдкой утирал глаза рукавом. Скален Бурдон, в блестящем голубом шёлковом берете и такого же цвета камзоле, вёл под руку Брунимору, похожую на белоснежное безе — в пышных кружевах и пелерине из белого меха на плечах. Её рыжие волосы скрывались под облаком фаты.
Процессия распределилась по ступеням лестницы, Ярпен остановился рядом со мной, а между Киараном и Александром встали жених и невеста.
— Я сейчас умру, — пробормотала Марго.
В глубине коридора Замка Трёх Отцов показалась светлая фигура, и от входа по толпе расходящейся волной прокатился вздох. Солнце померкло, потому что сияние исходило от лица смутно знакомой золотоволосой красавицы, от её алебастровой кожи. В уложенных в высокую причёску локонах мерцали блики света. Придерживая руками юбку белого с золотом платья, Саския начала восхождение по красной ковровой дорожке, и из-под подола сверкали носки золотых туфелек. В бедро мне ткнулся локоть, и я увидела вытаращенные глаза Ярпена.
— Кто это такая, и куда она дела Саскию?! — прохрипел он до неприличия громко.
На него зашипела Марго, растроганно прижимавшая руки к груди. Лицо Киарана стало ещё безмятежней. Я украдкой бросила взгляд на Александра — Благородный Рыцарь стоял совершенно ошарашенный и не сводил глаз с поднимающейся по ступеням Прекрасной Дамы. Рот его приоткрылся, и какими бы разными ни были Александр и Ярпен Зигрин, выражение лица рыцаря в точности повторяло эмоцию краснолюда, и казалось, что он готов задать тот же самый вопрос. «На Шани он так не смотрел!» — меня охватили внезапные подозрения, что Марго допустила в расчётах роковую ошибку. Наверняка в Венгерберге при дворе Александр видел толпы прекрасных дам, однако отдал сердце милой и искренней медичке, которая всегда оставалась собой и не пыталась строить из себя Даму.
Саския взошла к вершине и приняла из рук Сесиля лакированную шкатулку. Затрубили рожки, толпа взревела. В воздух полетели шапки.
— Враг поражён! — с триумфом закричала романистка мне на ухо. — Осталось его добить!
Звуки стихли. Шелестя платьем, Саския развернулась к толпе.
— У меня есть мечта… — громко начала она речь, и стало тихо, как во время спектакля: — Однажды суровые испытания, потери и лишения останутся позади. Однажды жители Долины Понтара будут собираться вместе только для того, чтобы разделить друг с другом радость, как собрались мы сегодня…
Красота Саскии завораживала, притягивала взгляд, но пока она говорила, за чарующим мороком гламарии проступали её прежние черты — лидера, Девы, которая повела за собой народ. Я мельком глянула на Марго, не уверенная, что такое преображение Саскии входило в её планы. И действительно, романистка стояла с видом, словно скулы ей свело от лимона. Она перехватила мой взгляд и прошептала:
— Поскорей бы уж она свернулась со своей королевской речью…
Саския будто услышала слова Марго и шагнула вперёд, протягивая невесте шкатулку:
— …соединить руки истинного сына Вергена Скалена Бурдона и Бруниморы Гоог — сокровища, дарованного нам Махакамом, и вручить свадебный подарок.
Юная краснолюдка присела в книксене, а Скален открыл крышку. На алой бархатной подушечке лежал ключ — для племянника и его жены Сесиль Бурдон выхлопотал в качестве свадебного подарка квартиру по соседству со своей. Благодарности молодожёнов, как и слова Саскии о том, что праздник начался, потонули в народных овациях.
Толпа зашевелилась, и, как в воронку, стала утягиваться под арку Махакамских врат на дорогу к берегу Понтара. К подножью лестницы подогнали повозки и коней. Марго вцепилась мне в ладонь всеми ногтями.
— Грядёт кульминационный момент! — взволнованно затараторила она. — Классический сюжет. Трогательная сцена заботы Рыцаря о своей Даме.
Саския, грациозно склонив голову и поддерживая юбки, начала спускаться к поданной лошади. За ней потянулись все собравшиеся. Прекрасная Дама добралась до середины лестницы и вдруг оступилась, потеряв равновесие, и взмахнула в воздухе руками.
— Ну давай же, давай! — вытянув шею, подбодрила Марго.
Саския выровнялась и одновременно с этим, не сходя с места, начала стучать и вертеть правой ногой.
— Что она делает? — с удивлением спросила я у Марго.
