поздно. Сделав захват, я перекинул его через себя, а затем цепью обмотал его шею, дабы он не мешался. Заохали прихожане, осуждающе крича в мою сторону и соревнуясь в изобретальности придумывания оскорблений. Они представляли народ, но были ли они им?
— Все вы, в своих дорогих одеждах, пахнете роскошным парфюмом, гордитесь своими драгоценными аксессуарами и всячески стараетесь выпячить свой статус наружу. Но внутри вы отбросы, которых можно лишь пожалеть, — я говорил тихо, не пытаясь перекричать гул прихожан, а слушал меня лишь глава храма и паладины вокруг него. — Вы хоть были за городом, в деревнях? Смотрели в лица настоящего народа, который гнёт спины и на труде которого вы паразитируете? Нет, как и о их проблемах вы ничего не знаете. А я знал, потому что помогал ему. Но вы не позвали никого из них.
— С этим нужно заканчивать, — недовольно скривился глава храма и дал отмашку, после чего один из паладинов вздохнул и поднялся на ноги.
— Великолепный культ Ароса, святые паладины, защитники всего хорошего от всего плохого, — продолжал говорить я, придавливая стража к земле ещё сильнее. — Но почему я не удивился, когда увидел твою заплывшую от жира рожу? Да-да, к тебе обращаюсь, ублюдок. Сидишь и устраиваешь цирк под взором богов! Ты главная проблема этого города! Не понимаю только того, как ты умудрился стать во главе этих магов! Ха-ха-ха, ах да! Арос же учит смирению, конечно же! Терпи и жри брошенную кость, да⁈
Я и сам не заметил, как вдруг в храме стала намного тише. Меня стали слушать даже прихожане, ведь я сделал то, о чём многие из них мечтали по ночам. Подхалимы и подлизы, лицемеры и подлецы — все они не могли позволить себе такой роскоши как правда. Правда сказанная в лицо.
И зажиревший глава храма кажется тоже оказался шокирован. Давно он не видел подобного неповиновения, ведь культ Ароса довольно популярен и является доминирующим среди людей. Он так привык, что все видят в нём отражение бога, что забыл кем является на самом деле. Однако покаяния не последовало ни от кого, ведь очень быстро шок сменился ненавистью. Словами я достучался вовсе не до истины, а наоборот лишь пробудил ещё большие пороки в душах тех, кто называл себя служителями Света.
Последним из шока вышел паладин, который уже подошёл ко мне почти вплотную и сжимал меч в руке. Он смотрел на меня сверху вниз и не мог поверить в то, что услышал в стенах храма такие грязные слова. Затем обида сменялась гневом и снова обидой, создавая порочный круг, который с каждым витком добавлял ему решимости. Обернувшись к главе храма, он получил одобрение:
— Всем и так всё знают о тебе бастард, — успокоившись произнёс глава храма. — Трижды проклятый ублюдок Флорианов, ты позор всего рода человеческого и удивительно, что ты дожил до такого возраста, монстр рождённый человеком. Отправь его к богам.
Самое забавное, что скидывать меня со стража никто не стал. Я продолжал сидеть на нём и придушивать цепью. Впрочем, последние слова перед смертью мне вырвать с боем удалось можно и помирать.
— ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ⁈ — внезапно прогремел голос и с шумом отварились двери в зал, после чего внутрь вошли солдаты.
Быстро они рассредоточились по периметру, оцепили места прихожан и выстроились кругом вокруг меня, при чём выстроились в два ряда, один смотрел на меня, а второй напрягал паладинов. Однако оружие в руки пока что никто не взял, хотя ладони и паладинов, и солдат легли на рукояти топоров, булав, ну и конечно же мечей. Солдатов было значительно больше, но выглядели они… не так грозно как паладины в своих сверкающих доспехах.
Однако даже паладины меркли на фоне обладателя громового голоса. Статный воин в потрёпанной броне стоял на входе и грозно оглядывал всех предсуществующих. Сильнее всего выделялось вытянутое лицо, которое под стать броне было покрыто шрамами и грубой щетиной. Не хватало кусочка уха, один очень уродливый шрам проходил через обе губы, а нос кажется ломали каждую пятницу. Красивыми были только глаза, которые сияли янтарём и давали всем понять, что магической энергии в нём полно.
И его имя я также знал, как и любой грамотный гражданин королевства Лорафорнов. Самый младший сын главы рода Лорафорнов, Эгандрион Лорафорн, ставший пять лет назад генералом и отличившийся в недавней войне. Жестокость и исполнительность отличали Эгандриона, которого дворянство не любило и даже боялось. Он не посещал пиры, не любил праздных речей, был прост как наковальня и столь же прочен.
— Право судить принадлежит Лорафорнам, — сквозь зубы процедил Эгандрион, глядя на меня и паладина. — Надеюсь этот маг света хотел просто подстричь бастарда Флорианов.
— Культ Ароса имеет право судить чернокнижников, демонологов и прочих служителей тёмных сил! — глава храма потерял самообладание, ведь всё вышло из-под его контроля, а диктаторы такого не любят.
— И где тут чернокнижник? Или я пропустил восстание нежити с вторжением демонов? — с ехидством спросил Эгандрион и направился вперёд к паладину. — Меч убрал. УБРАЛ!!!
— Я паладин и подчиняюсь лишь Аросу. Вы же пришли в храм с оружием и наставили его на прихожан, — паладин, стоит отдать ему должное, не струхнул.
— Ещё одно слово и отправишься на плаху за измену, — прошипел Эгандрион, когда уже подошёл в упор.
— Я буду жаловаться, Эгандрион. Твой отец об этом узнает, — со своего места причитал глава храма, но своё лицо он уже потерял.
— Не сомневаюсь. Берите бастарда, уходим.
Без лишних разговоров солдаты подошли и освободили меня, после чего взяли под руки и мы направились на выход. Освободили к слову лишь от цепи в полу, но не от кандалов на руках и ногах. И под бессильные и полные гнева взоры мы отправились прочь из храма. По пути я встретил и Кайла, который мне подмигнул. Наверное этот засранец как-то и добрался до Эгандриона, но на тот момент оценить подобный жест я был в не силах, поэтому просто отвернулся, всё ещё считая Кайла как минимум предателем.
— Дело Алексиара, — последним вышел адъютант Эгандриона, который захватил все свитки и документы. — Проведём суд на площади?
— Нет нужды. Большая часть написанного там — ложь, — отмахнулся Эгандрион, но папку и свитки взял. — Ведь так, Алексиар?
— Пару трупов сожрал, остальное наглая клевета.
— И
