— Упавший лепесток сакуры по-настоящему прекрасен лишь в краткий миг полета, — улыбнулся я. — Возьмешь его в руки, и он превратится в обыкновенный, мертвый листок.
Гейша просветлела — я просто не хочу вести ее в «нумера», а так все хорошо. Наполнив мою пиалу, она взялась за сямисэн и сыграла мне пару красивых мелодий. Отложив инструмент, спросила:
— О чем вы мечтаете, Ваше Высочество-сама?
За этим вполне уместным вопросом я разглядел план Тайной полиции по измерению моих личных амбиций. Да ерунда, просто стандартный гейшин вопрос, дающий возможность гостю показать богатый внутренний мир, но я на всякий случай отвечу так, как ответил бы, например, Арисугаве:
— Больше всего я мечтаю о том, чтобы быть полезным моему брату. Империя, которую он унаследует, огромна, и Николай, при всей своей гениальности и дальновидности, в одиночку не сможет решить все проблемы вверенной ему нашим Господом страны. Ему нужна верная опора, и я мечтаю стать для него самой крепкой торией, — интегрировал в ответ комплимент «тории»-Аяке.
Блеснув глазами, гейша улыбнулась и снова взялась за сямисэн.
* * *
Комитет по торжественной встрече был спокоен, бдителен и доволен — необходимые проверки проведены, донесения получены и осмыслены. Многодневный мозговой штурм взял свое начало от получения донесения о том, что второй принц избил нерадивого посла и закончившегося после обсуждения донесений гейш о визите обоих принцев в чайный домик и отбытии последних вглубь Японии, к самому Императору. Итоги решил озвучить лично Председатель:
— Мы все согласны с тем, что второй принц начал собственную игру. Его расположение к нашей стране — огромная честь и большая удача. По результатам множественных проверок и бдительного наблюдения, мы смогли установить, что второй принц пользуется огромным доверием наследника. Мы все согласились с предположением, что второй принц после коронации его старшего брата собирается получить должность с широкими полномочиями: премьер-министра или канцлера. Если наши предположения верны, именно второй принц будет определять политику Российской Империи в будущем. Мы поступили в высшей степени разумно, обновив состав Городского совета Нагасаки.
Комитетчики самодовольно покивали, радуясь тому, какие они молодцы.
— Он отказался от молодого и красивого слуги, изначально предложенного многоуважаемым губернатором Кагосимы. Мы все согласились с тем, что второй принц разгадал наш замысел и подал четкий сигнал, попросив заменить молодого слугу на «более опытного». Это позволило нам сделать вывод, что второй принц уважает мудрость старости.
Комитетчики снова согласно покивали.
— С определенной долей уверенности мы можем предположить, что второй принц предпочитает успевших сформироваться женщин, — продолжил председатель. — Но красота японок восхищает его настолько, что он предпочитает духовные развлечения с ними телесным.
С Николаем все понятно — две ночевки в компании японских дам не оставляют окна для обсуждений.
— Избиение Шевича доставило нам всем огромное удовольствие, но его цель была не в этом, — продолжил председатель. — Второй принц, прекрасно зная о том, что мы за ним наблюдаем — напомню о том, что он настоял вести разговор шепотом, недооценив слух офицера Аоки — специально дал нам понять, что Шевич пытается спровоцировать бунты по собственной инициативе, либо следуя приказам влиятельной группировки из Петербурга. Мы полагаем, что по возвращении домой второй принц попробует провести интригу, итогом которой станет уничтожение группировки, оружием которой является Шевич. В случае, если второй принц покинет Японию довольным и удостоится расположения нашего любимого Императора, я предложу достойным специалистам по Европе подумать над тем, можем ли мы помочь второму принцу в его борьбе — это позволит нам попросить его об ответной услуге в случае необходимости.
Очень Важные Японцы покивали и этому.
— Таким образом, мы с полной уверенностью можем предоставить Его Императорскому Величеству отчет об образцовой работе нашего скромного Комитета.
ОВЯ с довольными рожами зааплодировали, поздравляя друг друга с успешным решением ряда сложнейших задач.
Глава 17
Когда мы покидали Нагасаки, я ловко усилил безопасность цесаревича — нам ведь в Оцу ехать, и я не хочу повторения ситуации из прошлой реальности.
— Никки, здешние японцы видят иностранцев каждый день и привыкли, но там, куда мы отправляемся, японцы будет смотреть на нас с открытыми ртами. Давай возьмем с собой побольше казаков и гвардейцев? Пусть аборигены посмотрят на русских богатырей!
Идея всем понравилась, и количество охранников достигло тридцати вооруженных револьверами и «холодняком» человек: более чем достаточно, чтобы отбить любое нападение. Остапа я оставил на корабле, чтобы не раздражать цесаревича. Врастаю в систему, мать его, уже научился следить за тем, чтобы будущий царь не расстроился. И так делают все — закапывают проблемы в ворох «ура»-донесений, и Его Величество может спокойно кушать и сладко спать: в стране все отлично, не переживайте!
Не помню, кто и когда это придумал, но кто-то где-то награждал гонцов с плохими новостями щедрее, чем гонцов с хорошими. Считаю такую практику правильной: потеря настроения на пару часиков менее болезненна, чем гражданская война, в которой сгорят миллионы подданных и львиная доля экономического потенциала.
Улочки Оцу — соседствующее с Киото поселение пока даже не получило статуса города — были полны шума. Ливень тарабанил по натянутому над головой пологу, стучал по черепице крыш, журчал ручьями из водостоков и глухо разбивался о бамбуковые зонтики людей. Соперничал с ливнем шум рукотворный — японцы как могли жались к стенам деревянных домиков, лавочек и забегаловок, пытаясь не загораживать нам проезд и скрыться под широкими козырьками. Чистая прагматика — дожди в Японии сильные и обильные, вот и постарались спрятать от него побольше улицы. Паланкин сюда бы не влез, поэтому мы ехали на рикшах — как обычно, отобрали самых красивых и знатных ездовых японцев. Один тянул повозку, другой толкал ее сзади. Переднему относительно неплохо — его защищает этническая шляпа, а вот у второго мокнет спина.
Мне сухо и комфортно, но настроение не очень. Человек по-настоящему довольным бывает редко — такая вот у нашего вида особенность — и сейчас я больше всего мечтал о том, чтобы пройтись по этой улице в одиночку, своими ногами, лично держа над головой зонтик и наслаждаясь шепотом дождя. Нужно привыкать игнорировать толпы людей — одному мне теперь быть придется редко. Вот здесь положение «запасного наследника» играет на меня: Никки приходится тяжелее. Уверен, оригинальный Георгий на моем (точнее — своем) месте угнетался бы меньше, а я от торжественных мероприятий уже устал.
Самое в этой ситуации ужасное, что рикши у нас одноместные. Николай едет впереди, тоже в гордом одиночестве. Другие члены делегации волочатся за нами. Ничего, до Киото и тамошней гостиницы уже рукой подать, заселюсь и буду отдыхать в тишине до самого утра.
Уныние не мешало мне напряженно вглядываться в лица полицейских — фотографию Цуды Сандзо я видел и узнаю — но сомневаюсь, что что-то случится. Никаких тревожных слухов благодаря моему вмешательству не зародилось. В газетах — сплошной позитив, взаимное уважение и наши с Николаем и Арисугавой — он прямо за мной едет — совместные фотографии. Короче — японское общество в целом довольно и широко нам улыбается с обочин дороги. Когда вокруг царит веселье, даже в доску травмированный самурай не станет портить людям праздник.
Не выдержав ощутимого только мне саспенса, я незаметно поплевал через левое плечо и постучал по поручню повозки. Ездовой японец неведомым образом услышал стук и остановился. Ко мне подбежал японец сопровождения с пышными погонами и с поклоном спросил:
— Что-то случилось, Ваше Высочество-сама?
Чертыхнувшись, я выдавил улыбку:
