«Да уж, продать…Кому и как? – ломала голову попаданка. – Не успеешь оглянуться, явятся сборщики долгов перед короной…Господи, пусть немцы, что ли, приплывут?»
Как говориться, не было заботы…Однако, народ, ну, если не ликовал, то находился в приподнятом настроении. Теперь всех интересовали результаты эксперимента госпожи с картошкой.
Ильзэ, как «главный по тарелочкам», через день приходила в Мозеби и следила за степенью высыхания ботвы: то, что там выросло, и неплохо, показали пробные подкопы.
Меленькие, ровненькие клубни напоминали позабытые советские «на рубль – три» (кг, разумеется): тогда Нина Розанова ездила на колхозный рынок в Салтыковку, покупала у деревенских «с Тамбова» или «с Рязани» молодую картошку, мыла ее в нескольких водах, отшелушивая тонкую шкурку, отваривала, не очищая до конца, и обжаривала целиком. Или отваривала «в мундире», чистила, посыпала рубленым чесноком и укропом и поливала растопленным сливочным маслом или делала со сметаной…
Редис круглый, розовый (по той же схеме, только пучками), зеленый лук, редкие, но не слишком, парниковые, гладкие и длинные, огурцы подавались салатом к молодой картошке, и казалось, вкуснее этой простой еды и быть не может…А уж если удавалось купить случайно слабосоленую или маринованную селедку в полуторакилограммовой жестяной банке, отделить ее, рыбку, от костей и устроить в желудке рядом с картошкой…У женщины вообще случался гастрономический оргазм!
Ну, молодую попробовали. А что покажет поздняя копка?
* * *
На глазах у «рыцарей круглого стола» Нина с Ильзэ выбирали из грядок урожай картофеля, и с каждой лопатой в сердце попаданки распускались цветы: куст давал в среднем десять- пятнадцать клубней примерно с ее кулак, навскидку килограмма полтора- два, и кучку меньших и мелких.
Может, кому- то покажется немного (ну явно не ведро), но для зрителей и хозяйки Мозеби это был триумф!
Выкопанная картошка сортировалась, оставлялась на просушку, ботва сжигалась тут же, мальчишки пересчитывали валовое количество клубней, а староста обговаривал с Ильзэ где, как и из чего на будущий год Ойструп будет сажать такую замечательную «овощ»!
«Лето было прожито не зря! Вот продадим остальное, заплатим налоги и будем всю зиму спать спокойно. Ну, где же эти торговцы?»
Юмористическое отступление
На клумбе два цветочка, повернув друг к другу соцветия, переговариваются смущенно:
- Ты меня любишь?
- Да! А ты меня?
- Да! – после чего, в нетерпении встряхивая листочками, восклицают - Ну, где же эти пчелы?!
Глава 38
Нина ждала альманских купцов, а дождалась королевских налоговиков. Они приехали верхом, их было трое, с ними были стражи и мэр Тройлле …
Нина как раз собиралась в Ойструп к Аннегрете Бьяруп – проверить, как дела у последней беременной козы и как растут новорожденные козлята. Вдова- животновод специально сводила черного бодливого Тора с дамами поочередно, чтобы малыши появлялись также – проще уследить и сохранить приплод. Взятые на себя обязательства толстушка Бьяруп выполняла!
В открытой и ровной поверхности вокруг Мозеби были свои преимущества, как в той хулиганской присказке из далекого детства Нины Корзун: «Выйдешь в поле ты пос…ть – далеко тебя видать!»
Сидя на Марте, рыженькой кобылке, хозяйка усадьбы уже было собралась пришпорить четвероногую, как усмотрела группу всадников, на скорости направляющихся в ее сторону. Сердце ухнуло – Нина сразу поняла, что едут к ней и едут за деньгами…Не свататься же?
Пришлось быстро менять планы, предупреждать домашних и переодеваться – налоговиков надо встречать во всеоружии из красоты и титула!
Пока незваные гости спешивались, осматривались и рассаживались в кабинете, куда Ида срочно носила чай и маленькие бутербродики на шпажках на один укус (освоили ради разнообразия), Нина привела себя в порядок и достала банковские билеты – другой наличности у неё не было.
«Ну, надеюсь, этого хватит, продам зерно – будут монеты. Будут, я сказала!» – намеренно будила в себе зверя скромная бывшая библиотекарша.
В состоянии легкой агрессии (нервозности, скорее) она всегда быстрее соображала, что и как ответить обидчикам или наезжающему начальству, при этом сохраняя непрошибаемый вид и максимальную интеллигентность.
Смена образа и настроя несколько затянулась, поэтому Нина, тихо спускаясь и подходя к кабинету, дверь которого предусмотрительно (?) и полностью не закрыла встревоженная Ида, услышала довольно громкий мужской разговор, касающийся собственной персоны. Виконтесса остановилась у самой двери: когда еще представиться возможность узнать что- то новенькое о себе, любимой!
- …не- е- ет, лично я с ней не встречался, да и неинтересно! Но еще в столице слышал, что мужа с титулом ей купил отец, как и эти земли…Пройдоха, говорят, был купчишка! – насмешливый голос молодого мужчины отчетливо раздавался в полупустом помещении.
- Господин Тройлле , не стоит упоминать покойных в таком тоне! –недовольно ворчал кто- то явно постарше. – Я знаю, что герр Лунд был уважаемым негоциантом, с обширными связями…
- Ой, да полноте, граф, это не меняет его подлой мужицкой сути! А девица, видать, здесь никому не глянулась, вот и подсунул её папенька нуждающемуся в деньгах аристократику- иноземцу, которого эталеди –издевательски протянул Тройлле , мэр нынешний, выходит – грохнула…
- Виконт, прекратите! Обвинение ей не было предъявлено, судья констатировал несчастный случай! И вообще, недостойно обсуждать титулованную дворянку, какого бы она ни была происхождения, тем более, за ее спиной в ее же доме! Еще слово, и я буду вынужден сообщить о Ваших … Вашем…поведении графу Ольсену, который, как Вам известно, является официальным опекуном виконтессы Флетчер! – раздался еще один возмущенный голос. – Вы бросаете тень на его светлость!
- Ой, ой, ой, баронет Лунге, не стоит горячиться! Хозяйка вряд ли Вас оценит…И она в тра- у- ре! Так что не тратьте красноречие, пока, во всяком случае…Не думаю, что она того стоит…Рыжая толстуха ростом с маяк, ха- ха! К тому же, судя по обстановке …(мэром снова использовался насмешливый, даже издевательский, тон), не способная выбрать нормального управляющего… Такое убожество, ни единой ценной вещицы, как можно жить в такой нищете, Вы только посмотрите – продолжал ехидничать виконт и, наконец, «подвел итог»:
- Уверен, всего через пару лет, как раз к окончанию траура, леди Флетчер будет вынуждена продать земли, чтобы иметь монеты на одинокую старость, ха- ха- ха!
Ему вторил чей- то заискивающий смешок, после чего в кабинете отчетливо прозвучал предупреждающий кашель, звякнула с силой поставленная на блюдечко фарфоровая чашка. «Пора!» – решила Нина и резко распахнула дверь.
- Простите, что заставила ждать, господа! Надеюсь, вы смогли насладиться интересной беседой и скромным угощением! Я не ожидала вашего визита, иначе постаралась бы подготовить более достойную вашего статуса встречу. Еще раз приношу свои извинения! – не сдерживаясь, но изображая вежливость и смирение, произнесла Нина, сделала книксен и выпрямилась, стоя так, чтобы одним взглядом охватить мужскую компанию, оккупировавшую ее кабинет.
* * *
Что сказать? Гости не впечатляли, хотя ею самой, очевидно, были впечатлены: осознав, кто говорит, встали почти дружно и – легкий поклон, после чего уставились на неё также ансамблем… Выражения лиц визитеров были разными: прифигевшим, изучающим, смущенным, заинтересованным. Догадаться, «ху из ху», было несложно.
Пристально (прицельно даже) смотрел на неё самый старший из присутствующих: представительный дядька лет пятидесяти, в темном кафтане, жилете на тон светлее, рубашке с жабо, украшенном камеей, в лосинах и сапогах до колена (впрочем, форма одежды, как и длина волос – до плеч, в хвостах – у всех была похожей, «дьявол скрывался в деталях»).
