Подошел осторожно, подхватил ее на руки, пару раз взбрыкнувшую и что-то ему прорычавшую. Поцеловал нежно в лоб.
— Сердце мое, моя жизнь. Ничего больше не бойся. Ты у меня за спиной, навеки, слышишь? Не бойся. Никогда. Дай слово мне, Дженна. Смелая моя жена.
Она молча кивнула. Он укачивал ее на руках, что-то тихонечко напевая, и нес прямо в степь. Как ребенка. А она прикорнула к широкой груди и все думала: да, с таким отцом, как Баяр, можно ничего не бояться. Даже если мать никудышная, то отец у ее детей будет удивительным. Когда-нибудь… Не сейчас. Но может быть – потом.
27. Больше сотни
А в стане тем временем жизнь шла своим чередом. Никому не было дела до сына хана и его желаний. Ссорились женщины, визжали дети, громко спорили молодые мужчины, уже того и гляди, готовые схватиться за кинжалы. Как все привычно! Те же самые волчата, только чуть старше, чем Баяр привык. Но управляться он с ними умел, и самая первая задача была найти каждому занятие.
— Наран!
— Да, Баяр-ах?
— Собери мне старших воинов. Сейчас. Айтара, Тургэна, Ердена, Бата… Ну понял.
— Да, Баяр-ах.
— И женщин, – подумав, решил сын хана. – Дженну, Листян и эту… вдову.
— Понял.
Степняк понимал, что самого его на сотню человек – даже больше – просто не хватит. Хан, отец его, имел тысячников и сотников, с женщинами ему помогала мать и сестры, за тысячниками и сотниками следил побратим, Нурхан-гуай. У хана был и Аасор, который приходился хану родным дядей, который был местным лекарем. Его безоговорочно слушались все, даже самые вздорные женщины и несмышленые дети.
Что ж, Аасора у Баяра, к сожалению, не было, но помощников – предостаточно. Причем таких, которым он мог сейчас безоговорочно доверять.
Собрались быстро, все такие молодые, очень серьезные. Нарану всего двадцать, сестренке младшей – шестнадцать. Не слишком ли большую ношу он хочет на них возложить? Нет, им придется теперь расти и учиться вместе со своим ханом. Он ведь теперь – хан?
— Во-первых, я хочу спросить, – Баяр надеялся, что голос его звучит уверенно. – Все ли в стане согласны мне безоговорочно подчиняться? Готовы ли признать меня отцом, старшим братом, пастухом, высшей властью, посланной духами предков? Будет ли слово мое самым тяжелым теперь, а плеть – самой длинной?
— Баяр-ах, а кто, кроме тебя? – живо ответил Наран. – Согласно всем законам ты среди нас главный. К тому же мы признали тебя пастухом, когда ушли за тобой… из прежнего стада, ага, – усмехнулся вроде бы весело, но глаза остались серьезными, внимательными.
Баяр очень любил этого парня. Не зря его назвали “Наран” – что значит ”солнце”. Не только за масть. Друг его был теплым, согревал, утешал, радовал и веселил близких своих людей, но при необходимости мог и обжечь. И убить мог без всякой жалости. Два самых близких ему воина в стане, те, кто бросились, не раздумывая и не боясь наказания, его спасать: Наран и Дженна.
— Наран, будешь сотником. Десятниками – остальные, кто сейчас тут.
— Баяр-ах, я не справлюсь, – растерялся Наран. – Я ведь…
— Давным-давно моя правая рука. Останешься ей и дальше. Нурхан-гуая обмануть смог, сотню из-под носа у хана увести смог – сам себе дорогу выбрал.
— Вай, Баяр, ты серьезно думаешь, что Нурхан-гуай ничего не знал? Да если бы он не позволил…
— Так он тебе и позволил, не кому-то другому. Гордись. Дальше. Листян!
— Да, брат.
— Будешь главной над женщинами и детьми. Их пока немного, но это ненадолго. К зиме многие воины уже приведут жен в свои шатры, так будет правильно. Ты же знаешь всех и женские дела тоже все знаешь. Займи их делом.
— Да, Баяр-ах.
— Дженна, будешь моей левой рукой (кривая улыбка на губах его непокорной супруги). Я видел, что девушки хотят учится защищать себя и своих детей? Теперь у нас нет шамана, который скроет стан от иштырцев. А что делают иштырцы с женщинами – знаем мы все. Поэтому учи всех, кто хочет учиться. Бери в помощь воинов – каждого, кто будет нужен. Все будут тебя слушаться, как меня и Нарана.
— Ох! – глаза маленькой его жены вдруг засияли. – Спасибо!
— Ты… – Баяр взглянул на коротко-стриженную вдову, мучительно пытаясь вспомнить ее имя.
— Гаюна.
— Да. Ты будешь отвечать за все запасы.
— Почему я?
— У тебя нет ни мужа, ни детей. И ты умная и упрямая. Вот и займись делом, которое тебя достойно. Командуй. Выберешь себе охотников и помощников, будешь следить за сохранностью продуктов.
— Но… кто будет меня слушать? – Гаюна явно не желала заниматься столь неинтересным делом, ей хотелось воевать, а не считать меры риса и куски мяса.
— Все. Потому что я так сказал. А если тебе что-то не нравится, можешь вернуться домой. Я никого силой не держу.
— Я справлюсь, Баяр-ах, – торопливо заверила его степнячка.
— Я рад. Наран, с десятниками делите людей, устанавливайте очередность обходов. Места здесь дикие, иштырцы часто бывают. Мы тут устроим им веселую жизнь, чтобы боялись даже нос сунуть. И Дженну в обходы берите, она врага далеко чует.
— Без тебя? – Наран глаза вытаращил изумленно.
— Она такой же воин, как и все мы, – спокойно ответил Баяр, улыбаясь глазами восторженно глядящей на него жене. – К тому же пользу принесет, уж ты-то не можешь не знать.
— Ну да.
— И сегодня ночуем здесь, а завтра с утра – я буду разговаривать с предками. Если все получится, будем искать постоянное место для стоянки, по крайней мере, до осени.
Баяр кивнул, удовлетворенный. Собой он был доволен. Он и в самом деле много знал и умел, и теперь у него был шанс показать всему миру, на что он был способен. Да, его и раньше посещали мысли о том, что ханом он был бы куда лучшим, чем Карын (Иргану или Сулиму вообще подобное не светило), но отца Баяр уважал и скорой погибели ему не желал. Теперь же у него есть собственный почти народ, и это почти радовало. Одно только еще омрачало будущее.
Он быстрым шагом догнал Нарана, ухватил за локоть, развернул и тихо сказал:
— К первому снегу Листян должна быть твоей женой. Если нет – освободишь ее от слова.
— Почему?
— Зима – холодное время. Лучше, чтобы было с кем согреться. К тому же у нас будет много шатров. И нужно бы жен для воинов, не то будут ссоры и драки. Мужчин молодых и горячих много, а женщин свободных сколько? Восемь? Не стоит доводить до братоубийства из-за соперничества за девушку.
— Угуры?
— И это тоже. Как только обустроимся, сразу поедем покупать женщин.
Да, Наран был его главным помощником. Великие Предки к нему милостивы. И жену подарили особую, и друга – лучшего из всех возможных.
День пролетел быстро, Баяр съездил на охоту с десятком (Дженну взял с собой), нашли целый “стан” кусарок, стреляли в них из лука – азартно и с шутками. Конечно, мало кто попал, а потом вдруг маленькая коварная Дженна, усмехнувшись, предложила поджечь сухую траву и запихать в норки к неуловимым зверькам. Дым, как сказала она, выгонит кусарок наружу. Баяру идея понравилась, и почти час воины затыкали травой дырки в земле и поджигали траву. Сумели поймать больше двух десятков зверей, а потом Дженна сказала, что хватит, остальные пусть живут.
— Не стоит нарушать баланс, – с самым серьезным видом вещала она. – Кто ест кусарок?
— Кошки. Змеи, – наморщил лоб Баяр. – Птицы хищные.
— Вот. Если мы всех выловим, мышки эти не смогут принести потомство. Вымрут. А следом без еды останутся и остальные звери. Пищевая цепочка прервется. К тому же не стоит баловать угурцев. Если мы будем слишком часто приносить им хвостики, цена на них упадет.
— И то верно.
Воины смотрели на Дженну с уважением, а Баяр демонстративно притянул ее к себе. Вот так! Такая разумная жена сделает честь любому хану!
У кохтэ не пропадало ничего. Из шкурок кусарок женщины сделают меховые воротники или шапки, а мясо будет скормлено псам.
