лот-плетение действительно нужная штука. Впрочем, о чем я? Это Джина могла не разобраться в местной специфике, но уж глава ее рода точно знал, что он выставляет на Аукцион.
Торги пошли довольно бодро сразу, претендентов поначалу было чуть ли не полтора десятка. В итоге остались только Мехта и Дхармоттара.
Плетение ушло клану Мехта, причем за фантастическую по моим меркам сумму в двести тридцать миллионов рупир. Ну не может быть все настолько плохо с медициной в этом мире. Иначе у них через одного пациенты не выживали бы.
Астарабади только что руки не потирал. Ну еще бы, итоговая цена первого же лота превысила расчетную больше чем в шесть раз.
А ведь пять процентов от итоговой цены каждого лота забирает Аукцион. Да, расходы на организацию, охрану, логистику, сохранение конфиденциальности и все прочее очень приличные. Чистой прибыли с Аукциона останется полтора-два процента. Но и это – огромные деньги.
Остальные плетения от Бхаскара я пропустил мимо. Там было что-то косметическое. Я понимаю, что на этом можно сделать хорошие деньги, но я никогда не вникал в нечто подобное дома и сейчас вникать было лень.
Разве что я отметил для себя, что надо бы попробовать обменяться с Джиной плетениями. Уверен, Андана в качестве подарка на свадьбу уникальное косметическое плетение оценит. А я вполне могу вспомнить что-то полезное роду Бхаскара.
Как ни крути, ни один маг в нашем мире не мог знать всего, слишком много разнообразных плетений у нас там было.
*****
Плетений на этот раз было много на Аукционе, так что программу разбили на небольшие блоки: несколько плетений – несколько артефактов, - и так по кругу, пока лоты не закончатся.
И к блоку с артефактами я отнесся куда внимательнее. Самому интересно, что в этом мире считается редкостью и ценностью.
- Первый на сегодня артефакт, - объявил Астарабади, - это всем знакомый артефакт – определитель правды. Напомню, он работает не по принципу абсолюта, а показывает только, считает ли человек правдой свои слова. Артефакт предоставлен родом Нгапура. Стартовая цена – десять миллионов!
Не особо редкая штука, судя по всему. У Дамаяти на базе – даже не в резиденции клана, просто на военном объекте, - такая была, когда я в плен к ним попал.
Тем не менее, штука нужная. И мне тоже пригодилась бы.
- Двенадцать, - поднял руку я.
- Тринадцать, - тут же раздался холодный голос из другого конца зала.
- Двадцать! – рыкнул откуда-то справа чей-то густой бас.
- Двадцать один, - вновь сказал я.
Астарабади повернулся ко мне и слегка скривил губы. Что, не стоит эта штука таких денег? Да не верю.
Это в моем мире было плетение, определяющее ложь, а тут ничего подобного нет. Сейчас я тем плетением воспользоваться не могу, оно на седьмой ранг рассчитано, и пока я его возьму, много воды утечет. И эту игрушку я однозначно хочу.
- Двадцать два, - лениво перебил мою ставку тот же холодный голос.
Я обернулся и встретил насмешливый взгляд главы рода Лакшти. М-да, прав Астарабади, пожалуй. Это не Нерей, конечно, но и его отец ко мне теплых чувств явно не питает. Он вполне может задрать цену только для того, чтобы я сильно переплатил за этот артефакт.
Впрочем, в эту игру можно играть вдвоем.
Я нахмурился, сжал зубы и, повернувшись обратно к сцене, выкрикнул:
- Двадцать пять!
- Двадцать шесть, - лениво ответил Лакшти.
Судя по тому, что в наши торги больше никто не вмешивается, мы или где-то на грани разумной стоимости этого артефакта или уже ее перешли.
- Тридцать! – снова сказал я.
- Тридцать один, - так же лениво бросил Лакшти.
Астарабади поймал мой взгляд и уже откровенно нахмурился. Да что ж ты делаешь?.. Это же все видят. Я не собирался больше поднимать цену, пусть бы Лакшти забирал этот артефакт. Но позволить управлять собой слуге своего рода, да еще и на глазах у множества аристократов, я попросту не могу.
Я высокомерно приподнял бровь, глядя на Астарабади и скривил губы в неприятной усмешке.
- Тридцать три! – решительно заявил я.
На этот раз Лакшти чуть-чуть помедлил. Я уже морально приготовился к финансовым потерям, но Лакшти-таки решил рискнуть.
- Тридцать четыре, - ровно сказал он.
Астарабади бросил вопросительный взгляд на меня, уже удерживая равнодушное выражение лица. Я усмехнулся и отрицательно покачал головой.
- Тридцать четыре миллиона – раз! – сказал Астарабади. – Тридцать четыре миллиона – два! Тридцать четыре миллиона… Три! Артефакт правды продан роду Лакшти за тридцать четыре миллиона рупир.
Надо потом не забыть уточнить у Астарабади, сколько этот артефакт на самом деле стоит. И заодно попросить раздобыть мне такой же.
Еще пара артефактов меня не заинтересовала вовсе.
Призма цвета, которая позволяет слегка менять оттенок магической нити и со временем расширять свой магический спектр. Причем все это в рамках одного и того же цвета, по сути. Как по мне, для этого мира – вообще бесполезная игрушка, не зря Асан говорила, что серьезные профессионалы вообще не делают акцент на цвете. Тем не менее, кто-то отдал за нее четырнадцать миллионов.
«Вечный» магический кристалл-накопитель. Теоретически – отличная вещь. Обычные накопители – это, по сути, расходники. В зависимости от интенсивности использования они могут проработать как десять, так и пятьдесят лет, но рано или поздно все равно разрушаются. Однако цену на этот лот в процессе торгов задрали так, что он не окупится и за шесть столетий.
А вот за последним артефактом из текущего блока торгов я следил с интересом. Рассеиватель магии, который убирает вообще все магические остаточные следы в радиусе от пяти до шестнадцати метров. Радиус зависит от ранга пользователя.
Мне он не нужен, у меня аналогичное полноцветное плетение есть.
А вот аристократы оценили этот лот очень высоко. Бились за него сразу четыре рода, и ушел он за триста шестьдесят три миллиона роду Тулсидас. Старый свободный род, и очень богатый, судя по всему.
*****
Джина Бхаскара неторопливо потягивала сок и с легким интересом скользила взглядом по гостям Аукциона.
Когда глава рода потребовал ее присутствия здесь, девушка удивилась.
Да, она составила несколько схем для Аукциона, но это были простейшие вещи из ее мира. Она просто отдала полноцветные схемы новым родичам и те испытали их своей одноцветной магией. Как-то оно работало. По ее меркам, мягко говоря, слабенько, но все же работало. А
