— По-божески, — отчетливо хмыкнув, согласился еврей. — Только меня же с этим займом и обязанностями обложили со всех сторон. Мельницу мне строил назначенный инженер, который и место выбирал и закупками сам руководил, и даже ряд на поставку топлива меня в приказном порядке заставили заключить.
— Сильно обобрали? — Понимающе поинтересовался Степан.
— Да нет, на удивление по уму все сделали и даже в дополнительные расходы не ввели, — еврей горделиво улыбнулся. — Бают это «типовой проект» мельницы, который будут по всей империи строить одинаково. Оттого и воли никакой не давали, чтобы все, значит, у всех одинаковое было.
— И что даже башенки будут такие же, — с некоторым разочарованием в голосе влез в разговор Димка.
— Нет, куда там, — покачал головой мельник. — Это я уже сам за дополнительную плату добавил. Встало в цену кирпича, по сути, а какая красота. Как в Московском Кремле!
— Да ну? — С сомнением удивился Степан.
— Вот тебе и «да ну». Хотя да, в Первопрестольной башни поболе будут: у меня уменьшенные копии, — еврей помолчал немного а потом добавил. — Моя мельница одна из первых с паровым движителем, во всей империи. В первом десятке — точно. Дорого конечно получилось, но зато и муки смолоть можно гораздо больше, и от природы никак не завишу, не то что эти…
К коллегам, зависящим от течения воды или потоков ветра мельник относился с заметным пренебрежением. С другой стороны, винить его в этом было сложно: он как бы противопоставляя себя замшелому прошлому, стоял на позициях светлого, технически развитого будущего.
Вообще, постройка мельницы в таком регионе, ориентированном на продажу товарного зерна на внешние рынки, была делом достаточно опасным. С коммерческой дочки зрения. Дело в том, что в начале девятнадцатого века в южных и черноземных губерниях мука поразительным — если не вдаваться в подробности, конечно, — образом выходила, если брать оптовые количества, дешевле чем зерно из которого была изготовлена. И это при среднем выходе готовой муки в 80–85% — остальное отруби, которые тоже имели отличную от нуля цену, однако все же существенно меньшую чем основной продукт.
Дело было именно в сложности транспортировки муки. В отличие от зерна, которое можно было достаточно просто перевозить в том числе и водным транспортом — что местные торговцы и делали, продавая его в Персию по Каспию или вывозя через порты Черного моря, — мука такое обращение переносила гораздо хуже. Получалось, что при относительном обилии зерна в какой-то отдельно взятой местности, мука как товар там же была никому не нужна.
Но вот именно по отношению к затеваемому Сидоровыми дела — на паях с обосновавшимся недалеко от них переселенцем из далекой Италии — новая мельница была куда как к месту. Потому что задумали крестьяне, за десять лет жизни на новом месте успевшие обрасти жирком и скопить кое-какой капиталец, наладить производство не много не мало — макарон, по рецепту своего нового, плохо еще говорящего на русском языке, компаньона.
На самом деле, главное преимущество макарон было даже не в каком-то особом вкусе — впрочем, если заморочиться, добавить в тесто побольше желтков, постного масла и еще чего-нибудь, то и вкус там тоже может заиграть новыми красками — а в возможности их долгого хранения и последующем удобстве приготовления. То есть в отличии от цельного зерна, кашу из которого нужно варить долго и нудно, и муки, которая, как уже говорилось выше, не слишком хорошо хранится, макароны идеально подходили в качестве пиши для солдат, моряков и прочих разного рода путешественников.
— Хорошая у тебя мука выходит, Мойша Израилевич, — Степан развязал один из вынесенных им мешков с мукой и взяв оттуда щепотку растер между пальцами. Действительно в отличие от продукции старой водяной мельницы, новая паровая выдавала муку гораздо светлее и с меньшим количеством посторонних включений.
— Знаю, но спасибо, — расплылся в довольной улыбке еврей. — Это из-за чугунных вальцов. Они по-другому растирают зерно, не так как обычный жернов. — Ну и на отсев отрубей тут специальная приспособа стоит. Мука получается мельче и чище.
— Хорошо, нам как раз такая и нужна, — кивнул Степан. — За добрую работу и переплатить не грех.
После взаимных расчетов и загрузки муки в телегу — естественно им выдали муку из чужого зерна, ждать неизвестное количество времени, пока смелют именно твое, никто бы не стал — братья попрощались и отправились восвояси.
Производить макароны крестьяне решили не просто так. Сначала был изучен потенциальный рынок сбыта. Ефим съездил в крепость Грозную, где стоял достаточно большой гарнизон, и откуда русские отряды постоянно выходили в патрули и рейды на территории еще занятые горцами. Привез военным образцы предполагаемого товара, те попробовали и прониклись. Оно конечно, господам офицерам не так уж важно, насколько вкусно ест их солдат — не бурчит пустым брюхом и ладно — однако удобство хранения и быстрота приготовления были все же серьезными аргументами. Далеко не всегда в походе получалось тратить на разваривание пшеничной каши часы, а вот на то, чтобы за пять-десять минут сварить жменю макарон, время могло найтись почти всегда.
Вообще за последние пару лет «старые» переселенцы, получившие свои наделы на когда-то пустующей земле, стали стремительно обрастать мелкими производствами. Те, которые этот десяток лет трудились не покладая рук, конечно. Потому что были и те, у кого делянки больше чем наполовину зарастали сором: ну а чего, для прокорма себя хватает и пяти десятин, зачем напрягаться. Были те, кто спился, кто погиб во время нередких в первые годы набегов горцев, сгорел от лихорадки или сгинул по какой-либо другой причине. Их участки более трудолюбивые и оборотистые соседи потихоньку выкупали себе во владение, прирезая к полученным когда-то от государства.
Кто-то открыл маслобойку, кто-то начал ремонтировать сельхозтехнику, коей местные крестьяне стали обрастать в последние годы, кто-то начал разведение скота на молоко, мясо и шерсть. Чуть дальше в сторону Ставрополя, бают, несколько хозяев стаканулись и решили свой сахарозавод построить, благо на такие начинания в крестьянском банке достаточно охотно давали ссуду. Особенно если залог был достаточный.
Много последнее время стали выращивать голландского цветка-подсолнечника, из которого потом отжимали масло. Были и те, кто стал специализироваться на других технических культурах. Недавно открывшаяся в Кизляре полотняная фабрика с большой выгодой для окрестных фермеров принялась скупать лен. Он в среднем выходил дороже чем пшеница и не малая часть землепашцев таким образом поменяли основную выращиваемую культуру. Активно развивалось пчеловодство особенно с применением новомодных рамочных ульев. На это, кстати, крестьянском банке тоже была отдельная кредитная программа.
Ну вот, а Сидоровы решили заморские макароны делать.
Как показал дальнейший ход событий, решение это оказалось вполне успешным. Дело, что называется выстрелило, хотя тут нужно признать, что в эти времена юг России, получивший знатного пинка за счет сотен тысяч переселенных сюда людей, сам собою представлял весьма благодатный для начала любого предприятия субстрат. В любом случае, уже в следующем году Сидоровы не только переработали все выращенное самостоятельно зерно, но и стали закупать его у соседей. К концу тридцатых маленькое семейное предприятие выросло настолько, что понадобилось нанимать дополнительные руки на стороне, а годовой оборот вырос до семи тысяч рублей.
На фоне машиностроительного бума в середине тридцатых для нужд фабрики была куплена паровая машина, которая помогала сушить и формовать макаронные изделия, появилась фирменная упаковка и товарный знак. Товарищество «Сидоров и сыновья» на много лет стало одним из главных производителей макаронных изделий на юге России, и в 1893 году после смерти Дмитрия Ивановича Сидорова — правнука основателя компании — вошло в состав общеимперского акционерного товарищества «Зернышко».
