Снова пауза, офицеры переглядывались между собой. Ясно, что все тут друг друга хорошо знают, и маски им не помеха.
— А какие, на ваш взгляд, у нас самые надёжные республики? — спросили меня с третьего ряда через минуту, когда никто больше с первого ряда не пожелал ничего спросить.
— Вся Средняя Азия, от Казахской ССР до Туркменской. Они знают, в каком выигрыше от советской власти. Там идет стремительное развитие промышленности, резко растет уровень жизни. И в целом, люди там знают, что такое порядок и власть, и готовы их уважать. А, и еще Белорусская ССР. Уж очень в ней рассудительные и спокойные люди живут, искренне ценящие все то, что им дала советская власть.
— А что касается самой России, почему вы ее не упомянули среди этих республик? — задали вопрос снова с первого ряда.
— А в России самую большую опасность представляют не сепаратисты, а те, кто считает, что всю колбасу, что они не смогли найти в своем магазине, съели в Центральной Азии, или на Кавказе. И ворчащие, что было бы неплохо избавиться от этих территорий, чтобы не делить с их жителями свою колбасу. Эти люди способны, если центральная власть ослабнет, попросту выкинуть из СССР чем больше советских республик, тем лучше. Даже не спросив их, хотят ли они на выход. Они не понимают, что в результате колбасы в России больше не станет, а будет грандиозный экономический упадок из-за разорванных по-живому экономических связей. Это я как экономист могу вам гарантировать. Даже и увидишь в магазине колбасу, а денег на нее попросту уже не будет… Голодать будут многие, как после первой мировой войны голодали.
На этом вопросы закончились.
Я вышел в коридор вместе с Румянцевым. Тот задумчиво размял шею, что-то хрустнуло.
— Ну, Паша, ты сегодня и дал угля стране, ну и дал! С другой стороны, тему предложили совсем не твою, авось и пронесет.
— Ну если какие претензии будут, то скажите, что в следующий раз, если нужно, я могу быть не так откровенен, и просто зачитать материалы последнего съезда КПСС. Если меня именно за этим сюда зовут…
— Ладно, ладно, не ершись, — махнул рукой Румянцев, — все, давай!
Выйдя с Лубянки, поехал домой. Спешки сегодня никакой нет. Свободный вечер в кои-то веки. Но радость моя была недолгой. У нашего подъезда разгружался грузовик. Хотел его обойти и прошмыгнуть в подъезд, но увидел Якова Данченко, принимающего плоские коробки. В фургоне стоял, видимо, водитель и подавал, а Яков бегал от машины к подъезду с коробками и приставлял их к стене.
Поставил свой портфель на одну из коробок, скинул туда же пиджак, и начал помогать. Коробок было в фургоне ещё много, и тяжелые, заразы.
— Кухню и гостиную урвал по знакомству, — объяснил мне уже порядком запыхавшийся Яков. — Спасибо тебе. Просил друга подъехать, но что-то он опаздывает…
Мы стали таскать мебель вдвоём. Быстро взмок. У Якова уже давно пот по вискам стекал.
— Эй, подождите! — услышали вдруг мы. — Я сейчас спущусь!
Это Гриша вышел на балкон покурить и увидел нас. Сам, небось, только со службы пришёл. Наверное, подумал, что это мне помогают, а не наоборот. Иначе, чего бы он бросился на помощь?
— Привет! — поздоровался я с Гришей и Родькой, как только они подошли к нам. — Вот, сосед мебелью обзавёлся. Знакомьтесь.
Представил их всех друг другу. Гриша тут же подключился, мы быстро разгрузили машину и отпустили её. Пошёл быстренько переоделся, и мы принялись перетаскивать коробки в квартиру.
Гриша поставил Родьку у подъезда сторожить коробки. Что можно, возили на лифте, а часть в лифт по высоте не проходила, их пришлось тащить на восьмой этаж по лестнице. Завалили коробками Данченкам всю большую комнату и кухню, длинные в коридоре оставили.
— Да уж, собирать теперь это всё до Нового года будете, — осмотрелся я.
— Друзья! — показал Яков бутылку коньяка. — Обмоем?
— Может, ко мне пойдём? — скептически посмотрел я на их кухню. На коробках там, что ли, сидеть.
Яков не стал спорить, и сам понял, что не рассесться нам у него никак. У меня же мы быстро организовали и закуску, и стаканы. Родька сидел с нами. Нашёл у себя на балконе целую трёхлитровую банку вишнёвого компота и поставил перед ним, чтоб не скучал.
Благодарный Яков пригласил Гончаровых в театр, обещал им контрамарки через меня передать.
Родька сначала было скривился с детской непосредственностью, мол, фу, театр. Но Гриша быстро сообразил, о каком театре идёт речь, может, я как-то упомянул, что соседи есть, артисты из Ромэна. Он стал рассказывать сыну, что там будет очень интересно и начал объяснять ему, что есть такой народ — цыгане, очень интересные люди. Яков выпил немного и начал петь, мальчишка, сначала, обалдел, но потом пришел в восторг. Потом выпивший уже отец начал ему про ручных цыганских медведей рассказывать и изображать.
Смеялись с Яковом, чуть под стол не попадали. Хорошо, короче, посидели. Уходя, Родька сам пообещал нам всем, что обязательно сходит в «цыганский театр с медведем».
* * *
Москва. Квартира Эль Хажжей.
Фирдаус дождался, когда Аиша выйдет с кухни и он с женой остался вдвоём.
— Что у неё ваш Марат с языка не сходит? — встревоженно спросил он.
— Он ей понравился, — как о само собой разумеющемся ответила Диана.
— Только этого не хватало! — расстроился Фирдаус. — А если это всерьёз? Что я скажу отцу? Что я скажу её родителям? Я же за неё отвечаю!
— Да что такого? — не поняла его жена. — Марат хороший парень.
— Ай! — махнул рукой Фирдаус. — Было бы все так просто! Ладно, поехали родителей встречать в аэропорт. Зови Аишу.
* * *
Глава 16
* * *
Москва. Квартира Брагина-младшего.
Генерал заехал к сыну, тот пытался ему на днях звонить, но у генерала не было возможности ответить, а потом закрутился… Вот только вспомнил по дороге домой.
У сына опять бутерброды, правда, уже с колбасой. После службы генерал, конечно, с удовольствием навернул парочку, но бутербродное меню в молодой семье категорически не одобрил.
— Пап, я, собственно, посоветоваться хотел, — объяснил причину своих звонков Костя. — У нас парень один все стройотрядовские деньги прогулял. Все две тысячи с лишним, что заработал. Паша Ивлев считает, что его напоили и ограбили. Можно ему чем-то помочь?
— Да уж, вот настоящий дуралей… Он заявление написал? — спросил отец.
— Да, Паша заставил. А то тот уже в невменяемом состоянии ходил, наши в общаге его караулили по очереди, чтобы в петлю не полез.
— Ну уж, из-за денег в петлю лезть? — укоризненно спросил генерал.
— Два с лишним месяца пахал, — вступила в разговор Женя. — Я его понимаю…
— Где его ограбили?
— Не помнит, — пояснил Костя. — Последнее, что помнит, это в ресторан пришёл, к нему двоих за столик подсадили, мест свободных не было…
— Что за ресторан?
— Арбат, вроде.
— Чего его в ресторан одного понесло? — с досадой спросил генерал.
— Да дурак, потому что. Наши на ВДНХ всей толпой пошли отмечать…
— Спроси, в каком отделении он заявление написал. Узнаю, что там.
— Спасибо, пап.
— Кстати, денег у вас теперь полно, — решил подколоть невестку генерал, вставая и собираясь уходить. — Может, вам помощницу нанять по хозяйству? Будет вам еду готовить нормальную… А то бутерброды хороши только в дороге…
* * *
Проводили Якова, посадив в лифт и спустились пешком с Гончаровыми во двор. Гриша сразу закурил, а Родька начал носится по двору, засиделись все.
— Видел тут на днях Лину, — решил я поговорить с Гришей. Он с любопытством взглянул на меня. — Из второго подъезда выходила, — пояснил я. Гриша улыбнулся едва заметно. — Слушай, не моё, конечно, дело, но стоит ли второй раз на те же грабли наступать? — не скрывая тревоги, я смотрел на друга в ожидании ответа.
— Грабли бы ещё куда ни шло. Тут же каждый раз, как обухом топора по затылку, — с досадой ответил он. — Не баба, а ходячее недоразумение. Всё нормально, не переживай. Что ж я, совсем не понимаю? Просто, мы её как от мужа с цыганами отбили, так она придумала себе что-то, ходит чуть не каждый день, приготовит что-нибудь сама и тащит угощать. Ну не выгонять же её. Да, и готовит она вкусно, и Родьке нравится. Неудобно как-то отказываться.
