– Синдзи‑кун?!
– А? Что? – включаюсь в разговор я.
– Ты полегче. – буркает Атсуши: – не видишь, у него мозги и так наперекосяк, еще и ты со своей…
– Так не действует же! – топает ножкой Акеми. Своей божественной ножкой по этому грубому бетону крыши, который должен быть благодарен, что богиня ходит по нему… как там – я готов целовать бетон, по которому ты ходила?
– Еще как действует. – говорю я внезапно охрипшим голосом: – прямо‑таки жутко тебя хочется. Опять.
– Ой! – говорит Акеми и снова превращается в обычную школьницу, а не Богиню Из Влажных Мечтаний. Я облегченно выдыхаю.
– Все‑таки вы менталисты. – говорю я: – знаете анекдот про менталистов?
– Да не менталисты мы! – отрицает Атсуши: – это гормональное. Мы на уровне гормонов, в голову не залезаем, не умеем.
– Ну, вы поосторожнее с этим. – я закрываю коробочку с бенто, поесть мне все равно уже не дадут: – а то как‑нибудь я тебя изнасилую прямо вот на месте. У меня к сожалению вся романтика в секс уходит.
– Это ненормально. – хмурится Акеми: – тебе бы психологу показаться. Любовь и секс это разные вещи.
– Серьезно?!
– Угу. Это должно быть состояние легкой влюбленности, а ты сразу лапами своими лезешь. – говорит Акеми: – я между прочим еще девственница, вот. И парень у меня есть.
– Ай, у вас у всех есть парень. – машу я рукой: – я вот вообще почти женат. Давай пару раз, а потом никому не скажем. Будет наш с тобой секрет. Ты не скажешь своему парню, а я – своим девушкам.
– По‑моему ты переборщила. – Атсуши смотрит на меня с плохо скрываемым сочувствием: – прекрати воздействие уже. Не видишь – перебор. Еще сосуд какой в голове лопнет.
– Да я уже и не воздействую! – возражает Акеми: – это он сам такой!
– Тут я с ней согласен. – киваю я: – я сам по себе развращенный и все такое. Могу, кстати научить. Вот ты, Акеми, твоя способность – вызывать легкую влюблённость, ну или там безумную страсть, а сама про страсть и не знаешь ничего. Как представитель своего клана разве ты не должна стремится к покорению вершин и улучшению своей эффективности как боевой единицы?! Тысячелетия женщины внушали своим последователям любые идеи, могли посылать людей на гибель только из‑за одобряющего взгляда. Елена Троянская, Клеопатра, Мата Хари, все они в совершенстве знали науку соблазнения. А как ты можешь что‑то об этом знать, если ты девственница? Это как солдат, который знает о войне только из книжек.
– Эээ? – зависает Акеми, сдвинув брови и пытаясь осознать.
– А у тебя сейчас есть уникальная возможность – я проведу обучение великой науки соблазнения мужчины и что с ним делать после того, как соблазнила! Секс! Величайшая тайна и источник самого большого стыда! Отбросим в сторону сомнения и стеснения, потому что только преодолев свой страх ты сможешь бросить вызов… Ай! – я хватаюсь за ухо, потому что на секунду стало больно. Юки в совершенстве отработала этот прием – она бьет меня по уху, но в ее ладошке скрывается сосулька. Очень больно, да.
– Бабник. – говорит Юки: – а ну как Читосе‑нээсан узнает?
– Кобель. – кивает Иошико, стоящая рядом с ней: – лишь бы на новенькую залезть.
– Да ну ничего подобного! – отрицаю я. Если тебя поймали – все отрицай. Дорогая, чему ты веришь – своим глазам, или моим словам?
– Ээ… Юки‑сама… – робко вставляет Акеми, но Юки ее не слушает, она стоит, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Так что может стоять Иошико, но она… и кстати, юбка у Юки тоже – закатана. Правда в отличие от Иошико, которая носит под юбкой спортивные шорты, Юки не удосужилась озаботиться такой безопасностью. И каждое ее движение заканчивается тем, что все окружающие в состоянии оценить ее трусики. Красивые, кстати.
– А ну‑ка, пошли отсюда. Мне потом Читосе‑нээсан спасибо скажет. – Юки хватает меня за руку и волочет с крыши. Атсуши идет рядом и что‑то говорит Юки, своим мягким и увещевающим голосом.
– Какое еще свидание?! – отвечает ему Юки: – знаешь, что Атсуши, иди‑ка ты в жопу!
– И подружку свою прихвати. – добавляет Иошико, и мы спускаемся с крыши по лестнице, оставив Мацумотов в полном недоумении. Нет, вернее – в полном охренении. Я их понимаю, я когда в первый раз услышал слово «задница» из уст Снежной Королевы – я сперва тоже завис. На полчаса не меньше. Но с тех пор речь нашей Юки весьма обогатилась оборотами, сравнениями, аллегориями и силлогизмами. И просто новыми словами – у меня ощущение, что Майко ее специально этому учит. Ну не может же Акира этого делать?! А сейчас, если Юки начинает о чем‑то эмоционально говорить – так и проходящие мимо моряки промысловых судов останавливаются и уважительно поглядывают, еще немного и будут блокноты доставать и просить повторить особо удавшиеся обороты. А уж сквернословить лучше и душевнее чем моряки промысловых судов, это достижение. Никто так не может выругаться и душевно послать как моряки. Разве что в Веселый Квартальчик сходить к девушкам и попросить парочку уроков преподать… и о чем я только думаю?
– Ты с ней лучше и вправду поосторожнее – добавляет Иошико: – мутные они какие‑то оба. Не зря их сюда Минору‑сан прислал, Акира‑нээсан считает, что они все равно менталисты и давить их надо. Но не сейчас, а как Минору в другую сторону посмотрит, так и удавим.
– Лично гаденыша удавлю. – добавляет Юки: – свидание ему… – и она добавляет парочку оборотов, которым явно научилась у какого‑нибудь боцмана в отставке.
– Кровожадные вы. – вздыхаю я: – а ведь эти двое тут – это результат нашего соглашения с Мацумото и надо бы по‑хорошему хотя бы не задирать их, я уж молчу про сотрудничество. Ну вот чего ты взъелась, Юки?
– Ну их в жопу. – отвечает мне Юки: – я же теперь поняла, что никому и ничего не должна. Хочет свидания – пусть добивается, как положено, а не требует, как будто я ему должна чего‑то. Еще раз так подойдет, я ему рожу начищу.
– … ‑ я вздыхаю. Ну что поделать, тут она права, а юный Мацумото – неправ. Минору‑доно в свое время просил о шансе, шанс у него был. Честно говоря – еще и есть, но уже очень маленький. Сам себе злобный буратино.
– Синдзи‑кун! Юки‑сама! – еще голос. А вот это уже будет посложнее. Впереди – Ая‑чан и Мико‑чан, сестрички Сато, обе возмущенные донельзя, как так – Юки тусит с Иошико, перекрасилась, постриглась, ведет себя черте‑как, юбку подвернула так, что весь класс в курсе цвета ее трусиков и судя по всему – она сама об этом знает и ей плевать. Много чего, в общем. Объяснять что‑либо Юки отказалась, мол, принимайте меня как есть, ну или… или не принимайте.
– Я требую объяснений! – Ая‑чан только что ножкой не топнула, а так – точь в точь Акеми на крыше.
– Ая‑чан. – Юки делает шаг вперед и смотрит ей прямо в глаза. Воздух между этими двумя как будто становится гуще и тяжелее.
– Юки‑сама? – Ая вопросительно поднимает глаза, близняшки заметно ниже чем Юки и она возвышается над ними едва ли не на голову.
– Ая‑чан… я прошу тебя простить меня, но я вынуждена это сделать. – склоняет голову в поклоне Юки: – у меня нет иного выбора, но я навсегда запомню твою жертву.
– Что? Ой! – пищит Ая, когда Юки хватает ее за воротник рубашки и дергает в разные стороны, отлетают две пуговицы и Ая хватается за воротник.
– Бежим! – кричит Иошико и мы вихрем проносимся мимо остолбеневших сестричек Сато.
– Учащаяся! – гремит за нами голос главы Дисциплинарного Комитета школы: – непорядок в одежде! Немедленно устраните!
– Ну ты даешь, подруга! – кричит Иошико: – но тебе придется с ними объяснится. Рано или поздно.
– Знаю. – отвечает Юки и прибавляет ходу: – бежим, а то в столовую опоздаем. Уже половина перемены прошло.
Глава 37
Глава 37
– Тадаима! – говорю я, заходя домой и снимая обувь в прихожей. Говорю так, по привычке, дома никого нет, или по крайней мере – не должно быть. Читосе укатила в командировку вместе с Майко, они изучают жизнь и привычки Масадзи Китано, профессора Медицинской Академии и бывшего заместителя главы отряда 731. Титулов у столь уважаемого человека на самом деле много, там и лауреат Имперской премии за выдающиеся достижения в области медицины, и член Попечительского Совета Тодай, и глава жюри по выдаче государственных грантов молодым ученым и так далее. Респектабельный член общества и ученый с безупречной репутацией. Изучением привычек и образа жизни этого уважаемого члена социума и займутся наши девушки. Уж равных Майко в скрытном сопровождении и негласном сопровождении (так называемой наружки) – и быть не может. Круче ее только менталист может быть, ну тому и следить не надо, такой как Мара просто прикажет и все. Так что Читосе дома нет.
