– Отлично, тогда по рукам, – протянул он мне свою узкую ладонь. – Что ж, забираем ноты, слова и едем в ВААП.
Регистрация песен заняла около полутора часов, в течение которых нам пришлось ходить из кабинета в кабинет и подписать несколько бумажек, в содержание которых под конец я уже перестал вчитываться, переложив эту обязанность на Валентину. Ну а что, она же всё-таки юридически автор двух текстов! Вот пусть тоже отдувается.
В последнем кабинете просидели особенно долго. Я устроился в углу и спустя какое-то время даже начал клевать носом…
– Сергей Андреевич, извольте расписаться вот здесь и вот здесь, – позвал меня немолодой сотрудник ВААПа. – Ну вот и всё, больше не смею вас задерживать.
Фух, наконец-то! Когда мы вышли в коридор, навстречу нам из-за угла вывернул человек с длинными волосами, в крупных затемнённых очках и с гитарным футляром в руках.
– О, Сашка, привет! Какими судьбами? Очередной хит регистрировать?
Слободкин радостно развёл руки в стороны, норовя обнять своего, судя по всему, хорошего знакомого.
– Хиты, Паша, на Западе, а в СССР шлягеры, тебе ли не знать, – обнимая Слободкина, с улыбкой ответил незнакомец.
Впрочем, незнакомцем теперь он оставался разве что для Валентины, я же, до этого мучимый смутными подозрениями, по голосу сразу определил, что передо мной не кто иной, как Александр Градский.
Градского я больше знал как тучного наставника из шоу Первого канала, крутящегося в своём красном кресле, и предположить не мог, что когда-то он был таким стройным. Но благодаря характерному голосу, неизменным очкам и шевелюре, в эти годы куда как более густой, я почти сразу его узнал. Тем более что Слободкин подтвердил мою догадку:
– Знакомься, Саша, это – Сергей и Валентина, супружеская чета из Пензы, которая сочиняет замечательные песни для нашего коллектива. А это мой хороший друг Александр Борисович Градский, тот самый, автор музыки к фильму «Романс о влюблённых».
Мы пожали друг другу руки, и в момент соприкосновения наших ладоней я вдруг понял, что именно Градский должен исполнять «We Will Rock You» с моим русскоязычным текстом. Как же я забыл, ведь перед отъездом как раз «сочинил» этакий зовущий на подвиги комсомольский гимн на мелодию бессмертного хита.
– Александр Борисович…
– Можно просто Александр.
– А-а-а… Хм… Александр, тут такое дело… Одним словом, у меня есть одна композиция, о которой я не рассказывал Павлу, эта песня не особо вписывается в репертуар «Весёлых ребят», и я всё думал, кому её предложить. А вот сейчас вас увидел и понял, что наша встреча явно не случайна.
– Интересно, – усмехнувшись краешком рта, выгнул левую бровь Градский. – И что это за песня?
Руководитель «Весёлых ребят» тоже явно заинтересовался, причём в его взгляде я прочитал лёгкую обиду. Мол, всё равно нужно было мне первому показать, мы же, как-никак, партнёры.
– Ну, такая патриотическая вещь, о комсомоле, так и называется «Комсомольцы». Текст у меня с собой, а мелодию я могу напеть. Только в коридоре это как-то не очень удобно.
– Комсомол, комсомол, – задумчиво пробормотал Градский. – Вообще-то я стараюсь избегать песен подобной направленности, да и исполняю обычно свои произведения… Но если вы так уж хотите продемонстрировать мне своё сочинение, то можно попросить открыть нам актовый зал. Он здесь на втором этаже, там, если мне память не изменяет, и рояль даже имеется.
На решение вопроса с актовым залом ушло не более пятнадцати минут. И вот мы вчетвером вваливаемся в помещение с небольшой сценой, едва ли не половину которой занимал чёрный лакированный рояль «Petrof».
– В этой песне музыкального сопровождения особо и нет, – пояснил я, положив на крышку рояля лист с текстом. – Она идёт практически а капелла, только два удара ногой и один хлопок руками. И желательно это делать всем вместе, синхронно. И в припеве надо бы хором. Ну, в общем, подхватите.
Мысленно выдохнув и удивляясь собственной наглости, я задал ритм. Вскоре его подхватили и остальные, даже Валя пыталась осторожно топать и хлопать.
Нет задач, которые нам не по плечу,
Быть всегда я первым во всём везде хочу.
БАМ, целина, Дне-про-гэс.
Голыми руками готов валить я лес.
Мы же ком-со-мольцы!
Мы же ком-со-мольцы!..
После второго куплета все пели несложный припев уже хором. Было это громко, мощно, и неудивительно, что я тоже вошёл в раж. Только я закончил своё импровизированное выступление, как дверь в актовый зал приоткрылась и в дверной проём просунулись головы любопытных работников ВААПа.
А я подумал, что получилось чё-то как-то слишком коротенько. Ну да, с другой-то стороны, и у квинов песня не длинная. Только там ещё гитарное соло Брайана Мэя идёт. Эту мысль я озвучил раскрасневшемуся Градскому.
– Можно, можно и гитару вставить, вообще нужно подумать над аранжировкой, – согласился тот. – Текст, конечно, меня поначалу напряг, махровой агиткой пахнуло. Но в такой обработке эффект что надо. Давайте-ка ещё раз прогоним.
И мы снова вдарили рок-н-роллом по отечественной эстраде. На этот раз Градский, поглядывая в листочек, по полной использовал свои вокальные данные. При этом топали и хлопали и все собравшиеся в зале работники агентства.
– Ну, знаете, даже меня, ярого скептика, и то пробрало до самых печёнок, – воскликнул немного запыхавшийся Градский. – Браво, это просто гениально, браво!
Он принялся аплодировать, и к нему присоединились остальные. А я стоял на сцене и кланялся, кланялся…
– Серёжа… Сергей!
– А? Что?!
– Документ подписать надо, соня.
Блин, приснится же такое! Я находился в том же кабинете, где, похоже, и задремал. Надо мной склонилась Валя, чуть поодаль переминался Слободкин.
– Подписать?
– Ну да, подпись твоя нужна, иди уже, а то неудобно за тебя.
М-да-а-а, жаль, что Градский оказался всего лишь плодом моего воображения. А сон так мне понравился!
Когда наконец все формальности с авторскими правами были улажены, руководитель «Весёлых ребят» заодно попросил у меня письменное разрешение исполнять его группе вышеозначенные композиции. После этого мы, немного взмокшие в летней духоте, вышли на свежий воздух, и довольный Слободкин предложил отметить это событие посиделками в ресторане.
– Мы ещё хотели в «Работницу» заехать. Нужно гонорар забрать за «Миллион алых роз», и Валя заодно предложит к публикации свои стихи к новой песне. И ещё в «Молодую гвардию» желательно заскочить, я привёз им фантастический роман. А потом до самого вечера мы в вашем распоряжении.
– Ну что ж, едем тогда в «Работницу» и «Молодую гвардию», а затем я вас везу в «Прагу». Наверняка не доводилось там бывать? А вы чего так напряглись? А-а, понимаю, действительно, заведение элитное, но насчёт денег не волнуйтесь. Павел Слободкин сегодня угощает.
В «Работнице» обрадовались, что наконец удалось лично познакомиться с завмагом из Пензы, пишущим неплохие стихи. Та же завотделом, не выпускающая изо рта сигарету (моя беременная жена только нос морщила и старалась не дышать, когда облако дыма двигалось в её сторону), приняла новые стихи и пообещала с публикацией не затягивать.
В «Молодой гвардии» меня тоже приняли радушно, подивившись тому, с какой скоростью я успеваю писать книги. Ну да, со стороны я, наверное, кажусь подозрительно плодовитым. Как бы в воровстве чужой интеллектуальной собственности не заподозрили. А с другой стороны, пусть хоть кто-то предъявит права на мои рукописи! Что, нет желающих? То-то же!
Накормил нас руководитель ВИА «Весёлые ребята» и впрямь от души. Слободкина здесь знали и всю нашу компанию усадили в «ореховом» зале. Чешская кухня оказалась выше всяких похвал. Фарш, запечённый с ветчиной, грибами и сыром, шашлык со специальным горчичным соусом и печёнкой, чёрная икра…
Вечером столичный импресарио отвёз нас на Казанский вокзал и лично посадил в поезд. На прощание долго тряс нам руки и выражал надежду на долгое и плодотворное сотрудничество.
– Эк его распирает, – прокомментировал я, когда Слободкин наконец затерялся в толпе провожающих. – Видать, почувствовал, что с нас можно хороший навар поиметь. Но и мы не дураки, своего не упустим, да, Валь?
– А то! – Она счастливо рассмеялась и приникла своими губами к моим.
Мы в СВ, поэтому могли спокойно не только целоваться, но и заниматься более взрослыми вещами.
Начальник Главного разведывательного управления Пётр Иванович Ивашутин стоял у окна, задумчиво рассматривая с высоты третьего этажа проезжающие мимо машины. Сзади него на столе лежало письмо, доставленное накануне вечером спецкурьером. Письмо без обратного адреса, как обычно, было уже вскрыто и перлюстрировано, над ним как следует поработали криминалисты, графологи и почерковеды. Только после этого конверт оказался у Ивашутина. Полковник Чистяков, доставивший письмо, даже при всём своём хладнокровии не мог скрыть волнения. Это волнение передалось и начальнику ГРУ, когда он ознакомился с содержимым конверта.
