Кто вам приходит в голову при упоминании этого персонажа?
Правильно, конечно, замечательный актер Михаил Боярский.
Пред нами предстал молодой тощий пацанчик, смуглый, носатый и патлатый, типичный гасконец — так вот, реальный д’Артаньян ни капли не был на него похож, но, черт побери, Боярскому удивительно точно удалось передать его… как бы это сказать правильно… его внутренний мир, что ли?
Словом, парень мне очень понравился и одновременно удивил.
На его заводной лошади висели большие и тяжелые мешки, а когда мы поинтересовались, что это такое он пожал плечами и спокойно ответил.
— Как что? Конечно, бомбы. Мы же будем что-то взрывать, господа?
Глава 18
Глава 18
Попытка свести Арамиса и Портоса с д’Артаньяном закончилась примерно так же как у папаши Дюма — горячие гасконские парни разругались вдрызг. И меня это особенно не удивило, с момента появления гасконца все стремительно шло к этому. Портос и Арамис неплохо поладили между собой, они даже подружились в каком-то смысле, но гостя дружно встретили в штыки. Впрочем, сам д’Артаньян тоже сделал все, чтобы нарваться на дуэль. Из него так и сквозило презрительным превосходством к моим парням.
К счастью, мы с де Брасом находились неподалеку и вовремя услышали скандал.
— Ха! Дворяне? Интересно, вы знаете с какого конца браться за шпагу? — язвительно интересовался д’Артаньян.
— Что? — возмущенно ревел Портос. — Еще одно слово, и я задам вам трепку!
— Зададите трепку? А сутана не помешает? — гаденько хихикнул будущий маршал Франции.
— Вы наглец! — холодно отчеканил Арамис. — Я, шевалье Анри д’Арамиц вызываю вас!
— Я первый вызываю его! — возмутился Исаак.
— Но он оскорбил меня первым!
— Нет, меня!
— Забавно, забавно, на чем будем драться? — заржал д’Артаньян. — На распятиях? Впрочем, мне все равно. Не ссорьтесь, господа, я дам удовлетворение вам обоим сразу! Сильно сомневаюсь, что изнеженные монахи смогут мне чем-то повредить. Главное, сами не порежьтесь.
— Не громко ли сказано?
— Сказано человеком, который привык лицом к лицу встречать опасность!
— Еще бы! — глумливо заметил Портос. — Свой тыл вы не покажете никому!
Подметил он очень верно, д’Артаньян заявился в аббатство расфранченный до невозможности, в богатой перевязи, однако, по каким-то причинам шитой золотом только спереди, отчего тот не снимал плащ.
— Вы… — задохнулся от возмущения гасконец и выпалил. — Я вам обоим обрежу уши!
Мы с Франсуа переглянулись и одновременно улыбнулись.
— Что и следовало ожидать. Пора вмешаться? — хмыкнул де Брас. — Жалко будет, если они друг друга поубивают.
Я согласно качнул головой, и мы поспешили к месту ссоры.
Красные как раки, будущие персонажи Александра Дюма, сверлили друг друга гневными взглядами и осыпали язвительными насмешками, драка могла вспыхнуть с секунды на секунду.
При виде нас они заткнулись и дружно приняли гордый и невозмутимый вид.
— Господа? В чем причина ссоры?
— Мы… — Д’Артаньян запнулся. — Мы…
— Мы поспорили на тему святого писания от Матфея, господа… — Арамис невозмутимо поклонился. — Просим прощения, за беспокойство, но уверяю, инцидент уже исчерпан.
Портос с д’Артаньяном закивали.
Я немного помолчал, решая с чего начать разговор, после чего спокойно поинтересовался.
— Прекрасно, что вы поладили, господа, но позвольте мне задать вам вопрос: что вы считаете ответственностью?
Вопрос загнал троицу в тупик. Было отчетливо видно, что они не знают, как ответить. Первым очень ожидаемо справился с замешательством Арамис.
— Ответственность и верность для меня равны! Ответственность, это когда ты ставишь долг превыше своих желаний!
Анри задрал нос, гордый своей сообразительностью.
Портос и д’Артаньян зачем-то переглянулись и дружно кивнули, при этом оба выглядели как нашкодившие школьники у директора школы.
— Прекрасно, — я поощрительно улыбнулся. — А теперь скажите, что есть долг, в вашем понимании.
— Долг! — пылко воскликнул д’Артаньян. — Это… это… — и вдруг стушевался. — Долг перед родиной… э-ээ…
— Долг — это обязательство! — перебил его Портос и тоже замялся. — Перед… перед, кем-то…
— Господа… — я сочувственно воздохнул. — Я не сомневаюсь, вы прекрасно все понимаете, но не можете объяснить. Ну что же, я попробую вам помочь… — и подозвал д’Артаньяна. — Шевалье, прошу пройти за мной…
После чего знаком попросил де Брасса заняться вразумлением остальных молодых кавалеров.
Несмотря на слякотную, мерзкую зиму, погода с утра на удивление удалась. В деревьях весело щебетали воробьи, весело журчал фонтанчик, сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучики, расцвечивая барельефы на каменных стенах замысловатыми мозаиками.
Свое аббатство я недолюбливал, меня оно тяготило совей мрачностью, но сегодня, совершенно неожиданно, я впервые почувствовал его своим домом, отчего почти постоянно мрачное настроение неожиданно пропало.
Я старательно изображал дряхлого старца, сильно сутулясь и шаркая ногами, но искренне забавлялся ситуацией, с трудом удерживаясь от улыбки, а молодой гасконец, совсем наоборот, топал позади меня с кислой и недовольной мордой, видимо в предвкушении выволочки. И он первым начал разговор.
— Ваше преподобие… — ворчливо забурчал он. — Я воспитан в уважении к матери нашей католической церкви, мой добрый друг шевалье де Брас, сказал много хороших слов в ваш адрес, но я не намерен выслушивать нравоучения от какого-то монаха…
— Зачем вы здесь? — я резко развернулся, отчего гасконец столкнулся со мной, хотел отскочить назад, но я удержал его за колет.
— Что? Зачем… — он в ужасе скосил глаза вниз, на приставленный к его паху клинок стилета.
— Вы молоды и самонадеянны! — резко бросил я. — Всего чего вы достигли в жизни — вы достигли благодаря своему другу Франсуа де Брассу. И сейчас, вы все еще живы только благодаря ему. Этот «какой-то» монах отправил в ад столько людей, сколько вы даже представить не можете. Когда вы еще игрались в куклы, я в вашем возрасте со знаменем в руке штурмовал Бреду. Я понимаю порывы молодости, сам был таким, но не понимаю глупость и фанфаронство. Вы своими необдуманными действиями ставите под угрозу безопасность короля и кардинала. Не заставляйте меня разочароваться в вас. Пора взрослеть, шевалье!
Думал гасконец продолжить быковать, но, надо отдать ему должное д’Артаньян мгновенно сделал выводы, отошел на шаг и склонился в почтительном поклоне.
— Прошу простить меня, ваше преподобие. Я умею, хочу и буду учиться, но… — он виновато улыбнулся. — Частенько мне очень сложно сдерживать свои… — он пожал плечами. — Как вы сказали, порывы молодости.
Я улыбнулся и хлопнул его по плечу.
— Я верб в вас, шевалье. Все у вас получится. Вы завоюете славу и станете… — я прервался и убежденно сказал. — Вы станете маршалом Франции.
— Ваше преподобие! — д’Артаньян расплылся в доверчивой, детской улыбке. — Вы… так… считаете? Маршалом Франции? Правда?
— Я это знаю. А теперь, идем, покажете мне свои бомбы.
Бомбы оказались обычными бочонками с порохом, но вот со взрывателем гасконец намудрил.
— Фитиль ненадежен! — гордо докладывал он. — И может выдать нашу позицию. Я придумал использовать пистолетный замок! Он взводится, после чего достаточно дернуть за бечевку. Искра воспламенит порох и вуаля!
Я поощрительно кивнул.
— Превосходно. Оригинальная задумка. А как вы разместите саму мину? Ведь надо ее разместить так, чтобы и ее не заметили.
— Э-эээ… — озадачился д’Артаньян. — Можно ее закопать?
— А как тогда с бечевкой? Ведь земля будет препятствовать ее движению? К тому же она должна быть достаточного размера, чтобы вы сами не пострадали от взрыва. Не так ли?
Гасконец несколько сник.
Я не стал его еще сильней вгонять в растерянность, взял свинцовый карандаш с бумагой и преподал гасконцу несколько уроков минно-взрывного дела.
