Созерцающая звуки, милосердная Бодхисаттва Южных Морей, держащая ветку ивы и нефритовое ожерелье, стоящая на спине дракона Запада, прими мою душу на свой уровень Подземного Ада, который ты превратила в рай своим присутствием…
— Я сражаюсь, потому что сражаюсь, — пожимает плечами чужак: — вы напали первые. А у Марии Сергеевны откат на воскрешение из павших. Если бы она умерла здесь, она бы умерла окончательной смертью. А если бы она умерла окончательной смертью, я бы очень разозлился. — говорит он и Лана понимает два смысла, два послания в его речи. Первое — он уложил, разорвал, пробил насквозь и побросал изломанными тряпичными куклами на снег почти четверть боевой силы магов Экспедиционного Корпуса и при этом даже не был зол. Что же будет, если он разозлится? Каковы пределы его гнева? И второе… Тигрица Страны Голода, героиня Восточного Фронтира — его женщина. Почему-то внутри у нее что-то укололо ее сердце. Ревность? К кому, этому северному варвару? Нет, скорей к Тигрице Страны Голода и к ее вечной сопернице — Волчице Шаоци, которой повезло остаться в обозе по приказу принца Чжи. Вот все у них лучшее, все они умеют, всех они побеждают и даже мужчины у них… такие. Она чувствует дрожь земли под ногами и понимает, что печать Подземной Тюрьмы Сотни Вечностей готова.
— Во имя рода Цин! Во славу Восточной Ся! — выкрикивает она и стена земли встает над ними и с оглушающим грохотом смыкается вверху в купол! Наступает тьма, ее бросает в сторону, вниз, земля вокруг трясется и гудит! Она знает, что сейчас они погружаются вниз, глубже и глубже, а над ними смыкаются сотни тысяч цзяней земли… Вот и все — мелькает у нее в голове мысль, вот и все. Счастливой жизни и доброй славы, младшая сестренка и пусть боги будут милостивы к тебе… пусть ценой своей жизни, но она, Лана из рода Цин — исполнила свой долг.
Когда каменный купол сомкнулся над нами, отрезая солнечный свет, и земля затряслась вокруг, я не удержался на ногах. Упал, перекатился в сторону по привычке, никогда не оставайтесь на месте падения, даже если противник вас не видит — он может вести огонь по памяти. Вскочил на ноги. Все эти действия сейчас были совершенно бессмысленными — никто не вел огонь по мне, да и вскакивать сейчас тоже не имело смысла. Было темно, поверхность на которой я стоял постоянно тряслась, вокруг все гудело, трещало и осыпалось, время от времени в кромешной тьме — вспыхивали искры.
Я пытаюсь оглядеться вокруг. Ожидаемо ничего не вижу, купол полностью отрезал внутреннее пространство от света. В этот момент земля перестает трястись, все успокаивается. Вспыхивает свет! Зажмуриваюсь. Глаза привыкают, я промаргиваюсь и вижу, что я и моя противница находимся внутри каменной полусферы. Она поднимает руку вверх и ее странное оружие, как будто состоящее из двух лезвий, обращенных друг к другу дугами и торчащих вперед и назад своими «рогами» — светится. Ее лицо перепачкано в земле, ее платье окончательно превратилось в живописные лохмотья, едва прикрывающие тело… а кое-где — вовсе не справляющиеся с такой обязанностью.
— Такова процедура вызова на дуэль? — уточняю я. Конечно, с точки зрения изоляции бойцов для поединка — заслуживает уважения, хотя никакой зрелищности для оставшихся снаружи. С другой стороны, а что я знаю о местной магии? Может там снаружи — идет трансляция того, что происходит сейчас под куполом, может сверху там вспыхивает голографический экран и идет реклама вонючего кумыса от лучшего производителя, экологически чистого и без химических добавок, генных модификаций, под каждой крышкой шанс выиграть в лотерею породистого коня, саблю из дамасской стали и молодую жену. А кочевники рассаживаются на коврах, покупают попкорн и делают ставки. В любом случае, для будущей легенды о «отмороженном, дерзком и везучем гвардии лейтенанте» мне нужно нечто большее чем просто «всех победил». Такой вот персонаж героем не является, хоть и силен. Для героя народных сказаний характерна какая-то особенность. Благородство. Доброта. Способность к эмпатии. Как у офицера КДР у меня такие черты характера имеются, хотя и не в том объеме, который необходим. Значит и тут мне надо формировать общественное мнение, надо показать, что Уваров женщин в бою не убивает, дает возможность сдавшемуся противнику сохранить свою жизнь и вообще — куртуазен и благороден в любых обстоятельствах. Это дается мне тяжело, это у нас господин гусар фон Келлер в рыцарских традициях воспитан, взращен и взлелеян. Ему такие поступки совершать — как стакан воды выпить. А я каждый раз просчитывать все должен, что делать сейчас, а что делать потом. В моем мире люди уже достаточно рациональны и в первую очередь ценят именно эффективность, особенно от таких профессий как моя. И никто никогда не поставит операцию под вероятность срыва только потому, что ему захотелось в благородство поиграть. И это стало моей второй натурой — эффективность. Однако с учетом моей стратегии здесь на месте, мне нельзя так поступать. Например, в текущей ситуации самым эффективным, учитывая мои способности (силу и относительную неуязвимость), было бы быстро оторвать голову госпоже Лан из рода Цинов, пробить каменный купол и продолжить уничтожать вражеские силы, чтобы потом неповадно было.
Однако с точки зрения общественного мнения это было бы ошибкой. Да, это тоже породило бы легенду об лейтенанте Уварове, но… это была бы черная легенда. О чудовище. О монстре. Таких боятся. Таких стараются не трогать. Таких обходят стороной. С такими никто не заключает союзов, не дружит, вокруг таких образуется социальная изоляция. Конечно, определенный сорт людей эта слава притянет — любителей острых ощущений и легкой наживы… но мне это не нужно. Для того, чтобы осуществить необходимые мне социальные, технические и морально-этические изменения в обществе, мне нужно завоевать их доверие. Не пугать и отталкивать, а притягивать и показывать, что я — такой же как они. И… кто-то скажет — так тебе выпал джек-пот, ты самый сильный в этом муравейнике, пользуйся!
Но… если ты притащишь людей в рай за уши, стоит тебе только отвернуться, как они снова в грязь полезут. Нет. Надо чтобы они сами пришли к этому, просто показав пример, заставив задуматься. У меня большие планы на этот мир и от моих действий зависит многое… так что прямо сейчас гвардии лейтенант Уваров будет куртуазен и вежлив с дамой, возможно несколько придурковат, но герой не обязательно должен быть умным, не так ли? Потому-то я и делаю вид, что не понимаю, о чем речь, спрашиваю «не является ли это частью процедуры».
Хотя, глядя в глаза девушки напротив я вижу, что она уже смирилась со своей смертью, не бывает таких глаз у бойца, который только начал дуэль. Для нее все уже кончено. А значит этот каменный купол вокруг…
— Нет. — качает головой девушка и опускает свое оружие. Кладет его на землю, и сама садится рядом — по-турецки. При этом ее голые коленки и бедра окончательно скидывают защиту остатков шелкового одеяния. Ее ноги выдают в ней тренированного бойца — крепкие, сильные, с блестящей в свете секиры кожей. Коленки поцарапаны, видимо ее тоже бросило на землю во время заключения под купол.
— Мне очень жаль, — говорит она: — но ты попался, гвардии лейтенант Уваров. Попался. И я тоже попалась. Мы с тобой вместе.
— Так что… дуэли не будет? — сажусь я напротив. Мелькает мысль о целости товарищей за куполом, но я видел, что Мещерская в порядке и что гусар фон Келлер скакал к кромке леса, положив полковника поперек седла, словно барышню в беде. Если что и могло заставить этого сорвиголову отступить — так это необходимость эвакуировать женщину. Тем не менее, снаружи этого купола еще остались люди, которым нужна помощь и мне надо скорей решить вопрос с девушкой по имени Лан как-то там. Из рода Цинов. Или Циней?
— Нет, — отвечает девушка: — я знаю свои пределы. Я узнаю твой Родовой Дар. Ты знаешь, что мои секиры могут рассечь даже оружейную сталь, что на расстоянии до трех ли я управляю их полетом, скоростью и траекторией… я — Мастер Парных Секир. Но против «Бессмертной Черепахи Гаутамы» это не работает. Впрочем… ты можешь убить меня, если тебе это нужно.
