и попросил их изложить проекты. Как и сказал Таник, это были такие же дела, что и те, с которыми он приходил вчера, только поменьше суммами. Это были и проекты строительства дорог, ремонта инсул, выкупа долгов и арендованных земель, конфискация арестованного имущества и тому подобное. Впрочем, самый мелкий проект был стоимостью минимум двести тысяч солидов. Размахи здесь были немаленькие.
Если такими суммами ворочают предприниматели Равенны средней руки, то что же тогда вытворяют крупные денежные тузы, сенаторы партий? Там речь наверняка идет о десятках и сотнях миллионов солидов. Да, за такие куши стоило побороться.
Где же Лакома, куда он запропастился с моими деньгами? Я слушал предложения купцов и промышленников Равенны, а сам напряженно прислушивался, ожидая, что сейчас придут гонцы от матери с вызовом меня на совет, больше похожий на судилище.
Рассмотрение всех проектов и их обсуждение затянулось до полудня, даже еще больше. Когда мы вышли и торговцы уехали, я услышал, как в городе кричат и поют люди, звучат трубы и ревут ослы.
— Что случилось? — спросил я. — Восстание, что ли?
— Нет, начались праздники Луперкалии, — ответил ворчливо Мунд. — Я бы не отказался там поучаствовать. Это ведь дни и ночи свободной любви.
— А почему бы нам и в самом деле не сходить туда? — спросил я и увидел, как удивленно Мунд посмотрел на меня. — Мы как раз поищем там Лакому и развлечемся. В этом дворце сидеть слишком скучно, у меня уже горло сжимается от безделья. Забирайте деньги, Родерика и Критона и пойдем отсюда.
— Вы серьезно, император? — спросил Мунд, а Парсаний рядом заулыбался, потому что знал, что я не шучу.
— Конечно, чего же мне шутить? — ответил я. — Парсаний, бери Генерия и других слуг, пойдем в город.
Действительно, положение было очень серьезным, тут уж не до шуток. Гребаный Лакома, видимо и в самом деле не прошел проверку, а просто убежал с моими деньгами.
Теперь мне придется самому набрать фиктивную армию из отбросов, живущих на улицах и показать ее придворным во дворце. Для этого я должен уйти отсюда, под предлогом того, что я хочу участвовать в празднике. Вернуться надо уже во главе огромного воинства или уже вообще не возвращаться, потому что в таком случае моя карта бита.
Конечно, с такими огромными деньгами разбойники могут просто убить меня, бросить труп в канаву и уйти веселиться, но что же, у меня не осталось выбора. Если я останусь здесь, меня просто посадят под арест до дальнейшего разбирательства, моих разбойников разгонят, деньги отберут, в общем, крах всех надежд и замыслов. Нет, надо уйти на время в город, расстроив планы противников.
— Быстрее, — сказал я Мунду. — Двигайтесь быстрее. Мы уходим веселиться.
Глава 16
Пастушеский праздник очищения и плодородия
Когда мы вышли из дворца, нам никто не препятствовал. Не такая уж и большая толпа, честно говоря. Может быть, моя любимая мамочка даже посмотрела в окно, увидела, что я ухожу и довольно усмехнулась? Хотя, с другой стороны, она могла даже и побеспокоиться, ведь, по ее разумению, я мог уходить к своим мифическим остготам, чтобы привести всю ораву во дворец. Как бы то ни было, тем не менее, нам никто не помешал, а возможно, даже и не заметил нашего ухода.
Впрочем, нескольким придворным, глазевшим на нас, я помахал рукой. А еще, возможно, мне показалось, но в одном из окон я заметил Новию, внимательно следящую за мной. Ну что же дорогая, не жди меня к ужину!
— Эй, подглядывайте за сундуком, — сказал я. — Мунд, ты головой отвечаешь за его сохранность.
Мы спустились с небольшого холма, на котором возвышался дворец и углубились городские улицы. Поскольку дом императора располагался в одном из центральных мест в Равенне, неподалеку от Адриановых ворот, туда стекались толпы народа. Очень скоро мы оказались посреди многолюдной полноводной реки, состоящей из возбужденных горожан обоего пола.
— Окружите доминуса! — приказал Мунд и мои новоприобретенные солдаты сдвинулись вокруг меня, защищая от любых поползновений со стороны черни.
Я, между тем, никоим образом не отказался бы пообщаться с народом. Особенно вон с теми обворожительными девушками, одетыми в легкие туники, почти не скрывающими их наготы. Или вон с теми, или с теми. Великие боги, как же здесь много красивых женщин и девушек!
Мужчин, впрочем, тоже было немало. На моих разбойников, облаченных в доспехи палатинских схолов, многие горожане, идущие по улице, обращали внимание, но большинство просто не замечало их. Вся толпа была возбуждена сознанием предстоящего праздника. Многие люди несли с собой кувшины с вином, сыром и оливками, пили и закусывали на ходу. Мы шли в центре многотысячной толпы, устремившейся за город.
Рядом со мной размеренно ступали Марикк и Родерик. Они на голову возвышались над толпой, особенно Дикий Медведь. Рядом с Мундом шли мои слуги. Евсения мы оставили во дворце, потому что парню сейчас нельзя было двигаться. Я надеялся, что его не поразит гнев моей матери или Цинны, когда они узнают, что я освободил Родерика и ушел вместе с ним, все-таки Евсений слишком мелкая сошка. За Мундом вели Критона, со все еще связанными руками. Мой вчерашний несостоявшийся убийца шел спотыкаясь и щурился от яркого солнца, светившего в глаза.
Да, погода стояла замечательная, жаркая даже для этих мест. Солнце припекло своими лучами землю и казалось, что на дворе не зима, а поздняя весна или даже лето. Вот ведь какой здесь благоприятный климат, можно выращивать урожаи хоть круглый год. И это при том, что сейчас стояли зимние денечки и такая теплынь, когда знойно было даже в плащах, являлась, как говорят в двадцать первом веке, аномальным явлением. Впрочем, для целей сегодняшнего праздника погода была самая лучшая и толпа воспринимала жару, как поощрение со стороны божества, в честь которого проводились торжества.
Пока мы шли по центральному проспекту вдоль канала Ламиссы, было довольно привольно для всех жителей, стремящихся к выходу из города. Затем, уже недалеко от ворот, улица сузилась и места стало не хватать. Толпа уплотнилась, люди стали прижиматься друг к другу. Мои охранники пытались сдержать окружающих, но это было невозможно, слишком уж их было много. К тому же многие стали меня узнавать и кричать: «Император с нами! Да здравствует Ромул!». Некоторые пытались прорваться ко мне и поцеловать край плаща, но мои телохранители их оттеснили.
В какой-то миг они не успели уследить за всеми и один из поклонников пробрался ко мне сбоку, за огромными спинами
