Зайдя в квартиру, Соня небрежно бросила у входа сверток с возвращенными туфлями. Меня это покоробило. Столько суеты и нервов было потрачено на их возврат! Один лишь коллапс с «Ятранью» чего стоил моей расшатанной психике. А она эти туфли швырнула, будто пустой пакет от молока. Хотя и я, и даже коварный жулик Витёк Изевлин доподлинно знаем, что обувь для нее, есть предмет поклонения и страсти.
- Душа моя, ты чего такая пасмурная? Все же получилось и ты даже не в пролете!
Обувку тебе вернули, подлого Витьку Изевлина наказали, так чего же ты жало плющишь? – притворялся я идиотом, делая вид, что не понимаю причин ее меланхолии.
- Руки мой, ужинать будем, – отмахнулась по-прежнему нерадостная хозяйка дома. – А за туфли тебе спасибо, честно говоря, не верила я, что ты их отыщешь, да еще и жулика поймаешь! – потихоньку все же начала оттаивать Софья.
Ужинали мы в более непринужденной обстановке, но радостной Софа все равно не выглядела. В благодарность за ночлег и ужин и, чтобы как-то развеселить вдову, я начал рассказывать ей про злоключения трамвайного персонала и про секс-бесчинства рукастого маньяка. К моему удивлению, Соня беды притесняемых женщин приняла близко к сердцу. Она даже передернулась, видимо, представив себя на месте прихваченных трамвайных дам.
- Ужас какой! Но ведь ты же его поймаешь? – не столько вопросительно, сколько утверждающе, спросила она меня, – Сережа, его обязательно надо поймать!
- Попытаюсь, только ведь я не в Волжском, а в Советском райотделе служу, душа моя!
И ты скажи мне, куда ты из своего универмага уходишь? Или это секрет?
- Секрет! – моя домохозяйка налила мне чаю в большую фарфоровую кружку, которую специально для меня принесла вчера из закромов “Светланы” и продолжила, – но тебе я скажу, – На следующей неделе директор Облторга подпишет приказ о моем назначении заместителем директора ЦУМа. Там директор через полгода уходит на пенсию и на его место планируют назначить меня.
Вот это карьера! В тридцать-то лет! ЦУМ, это главный и самый большой универмаг области! С другой стороны, при таком папе, ничего в этом удивительного нет. Слава богу, живем в стране с равными для всех возможностями..
Софья будто бы читала мои мысли. Она строго посмотрела на меня.
- Между прочим, я Плехановку с красным дипломом окончила! И поступала в нее сама! И в этом назначении мой отец никак не участвует! – она снова начала терять ровное расположение духа.
Надо было уводить ее и от этой темы, иначе перевозбудившаяся вдова сама не уснет и мне не даст выспаться.
- Софико, а расскажи мне про мясокомбинат, что там за люди им руководят?
Решил я совместить полезное с полезным. Софу от неприятных мыслей отвлечь и дополнительной информации по проблемному объекту почерпнуть в свою оперскую копилку.
- А что мясокомбинат? Кто тебя там интересует? И чего вдруг ты про него спросил? – вместо ожидаемого мной состояния расслабленности, Софья заметно напряглась.
- Тебе чего там надо, ведь твой участок в городе и до комбината от него далеко? – моя заботливая напарница по отлову вороватых засранцев забеспокоилась не на шутку.
- Ничего мне там не надо, просто мой старший, чей это участок, в больницу слег, а стало быть, мне придется через неделю его территорию обслуживать. Как только закончится моя командировка в Волжском, так и повесят на меня мясокомбинат.
Мордвинцева еще больше загрузилась. Было видно, что перспектива такой моей ротации ее не радует.
- Сергей, а чего ты в районе прозябаешь, мозги у тебя светлые, в университете учишься, может тебе в городское УВД перейти? – небрежно, как о чем-то обыденном поинтересовалась Софья Львовна.
- Я, Соня, в милиции без году неделя. И потом, образование у меня неоконченное, а значит, номер мой шестнадцатый и место мое в районе на земле! – провел я курс краткого милицейско-кадрового ликбеза для заботливой вдовы.
- Ерунда! – легкомысленно отмахнулась вдова, – Завтра я переговорю с отцом и через неделю, из этого долбанного Волжского сразу выйдешь на службу в городское УВД.
Предложение было до крайности заманчивым, но настолько же и странным и неприемлемым.
- Софа, душа моя, я тебя не о переводе спросил, я тебя попросил по мясокомбинату мне глаза приоткрыть! – начал я загонять в прежнюю колею заботливую девушку.
А девушка смотрела на меня, как обвязанного гранатами панфиловца, незавидная судьба которого через самое непродолжительное время должна завершиться под беспощадным вражеским танком
- Не надо тебе туда, плохое это место! И место плохое, и ты слишком уж неправильный мент для такого места, – подруга уже забыла пытать меня на предмет наших отношений и изо всех сил пыталась достучаться до моего разума.
- Я тебя уже немного знаю, а где не знаю, там чувствую. Ты ведь не просто так меня спрашиваешь про мясокомбинат? – она хмуро посмотрела на меня.
Крутить бейсы неглупой Соне было непродуктивно, она явно что-то знала о гадюшнике, из которого я ждал беды. И я решил не играть в многоходовки.
- Мне все равно придется выйти на ту землю. И все равно придется залазить в комбинат. Я уже и так туда залез. То, что ты видишь на моей голове, это оттуда. Вопрос только в том, сунусь я туда через неделю, как слепой щенок или хоть что-то буду знать об этой помойке. Если можешь, помоги мне, Соня, расскажи.
А Соня в это время совсем другими глазами осматривала шрамы на моей голове, надо сказать, уже неплохо прикрытые отросшими волосами. Сейчас ей, совершенно точно, было не до выяснений нюансов в нашей с ней лавстори.
- Никто ничего точно не знает про дела, которые там творятся. Но то, что там крутятся огромные деньги и, что деньги эти левые, известно даже мне. Если бы не Сергей Викторович, то всех бы там давно пересажали. Но у Мухи везде связи и все от него кормятся. Поэтому, тебя свои же и уничтожат! – рот у Соньки некрасиво скривился и она вдруг начала подвывать.
Обычно она старалась производить впечатление, а тут было видно, что ей все равно, как она сейчас выглядит.
- Ваш генерал никогда не пойдет против Мухи. И прокуратура не пойдет. – немного успокоившись начала между всхлипами излагать Софа, – Каждую пятницу шофера милицейских и прокурорских начальников города и области заезжают на территорию комбината и выезжают оттуда с полными багажниками.
- Я примерно знаю на чем они деньги делают. Про одну схему знаю достаточно детально. Но Плехановку я не заканчивал. Даже на тройки. Сонь, подскажи, как хлопнуть этих упырей, а? Чтобы надежно и чтобы они не спрыгнули, – я просительно уставился на расстроенную и испуганную Софу.
- Торопить я тебя не буду, неделя у меня еще есть, ты подумай пожалуйста, на чем их зацепить.
- Хорошо, я подумаю, – с какой-то отрешенностью произнесла она и начала убирать со стола.
Сегодняшняя обязательная программа была бурной. Может быть, Софа набирала эмоций впрок или таким образом пережигала в себе тревоги и страхи. Однако крайним в ее треволнениях как всегда оказался я. Изо всех сил стараясь измотать и тем самым отвлечь вдову от рвущих ее сердце переживаний, я сам выдохся и обессилел. Пока дополз до кухни и размародерил вдовьи запасы нарзана, она перестелила постель. После почти литра шипучей минералки, да еще на свежих и сухих простынях, я снова почувствовал себя венцом природы. Софья Львовна, тоже стала эмоционально поуравновешенней и носом уже не шмыгала.
- Я тебе очень благодарна, спасибо тебе! – без надрыва и очень спокойно произнесла она.
- Носи, не стаптывай! – расслабленно и абсолютно бездумно ответил я, дождавшись наконец благодарности за возвращенные импортные шузы.
- Я не за туфли. Я за то, что моя жизнь раскрасилась, раньше она серая была.
Я скосил глаза. Сонька, подперев щеку, смотрела куда-то мне за ухо, туда, где кроме стены ничего не было. И было понятно, что ничего она там не видит. Ощущение было, что взгляд ее направлен внутрь себя самой. Несколько секунд я мучился и пытался понять, где и когда мне довелось увидеть это лицо и этот взгляд. Вспомнил и понял, как только Соня подняла на меня глаза. Выражение этого лица и этих глаз я видел в дальнем углу старой ташлинской церкви. Саму икону Богородицы я так и не вспомнил, а глаза и печальную умиротворенность того лика я видел сейчас перед собой.
