Никогда и ничего не имел против геев. В конце концов, кого любить — это личное дело каждого. Да и преступлением с точки зрения нынешнего УК любовная связь между мужчинами не является. Что тут говорить, если нарком иностранных дел Чичерин был гомосексуалистом и не особо скрывал это от других.
Стук в дверь. В ответ тишина.
Что ж, если Баронесса дрыхнет как суслик, то вполне может не слышать меня, однако я настойчив.
Когда не помогают кулаки, пускаю в ход ноги.
Бам! Бам! Бам!
И снова тишина.
Хм… Дверь ходит ходуном. Такой грохот способен поднять даже мёртвого из могилы.
Мёртвого?!
Ёшки-матрёшки!
Вышибаю нахрен тонкую дверь вместе с замком, влетаю в квартиру и сразу же натыкаюсь на стену, облепленную сверху до низу картинками порнографического характера, на которых изображены исключительно представители моего пола.
Ну, с адресом я точно не ошибся. Баронесса изволит проживать тут.
Не теряя ни секунды врываюсь в спальню и сразу застываю.
Хочется заорать и выпустить весь барабан револьвера. Я опять не успел!
На расстеленной кровати лежат двое: Гайдо и мужчина лет тридцати. Судя по усикам, тот самый Куделин Степан Борисович.
И ведь не скажешь, что самоубийство.
Крови на телах, постели и полу — целая лужа. Кто-то славно поработал над любовничками, перерезав им горло.
Взгляд натыкается на нож с окровавленным лезвием. Вот оно — орудие убийства.
Подхожу, чтобы получше рассмотреть и сразу отшатываюсь. Не может быть!
Я бы узнал этот швейцарский или как говорил товарищ Катаяма «бэнкеймский» нож из сотен других.
Но что-то мне подсказывает, что я никогда не найду на нём отпечатков пальцев.
Хорошо, хоть бежать далеко не пришлось. В квартиру Куделина был проведён телефон, что опять же наводило на мысли о его нехилых связях.
Я снял трубку и вызвал бригаду.
Через полчаса, максимум минут через сорок, они будут на месте.
А пока надо хорошенько подумать над тем, что произошло.
Мысли смешались. В первую очередь меня взволновал нож. Он ведь действительно дорогой, такими вещами не разбрасываются просто так. У убийцы хватило хладнокровия перерезать горло сразу двоим, то есть и нож он бы точно так же хладнокровно забрал с собой.
А что если орудие преступления нарочно оставили для меня?
Я дотронулся до тела Гайдо — оно ещё не успело остыть. Убийца был тут недавно, мы с ним разминулись всего ничего.
Есть смысл выйти на улицу, поискать свидетелей, например, того же дворника.
Я бросился во двор и растерянно остановился. Татарина нигде не было видно.
Позади раздался звук автомобильного клаксона.
Я обернулся и увидел большой чёрный автомобиль.
Из него вылез двухметровый исполин, вооружённый пистолетом. Ствол смотрел в мою сторону.
— Быстров?
— Допустим, а ты кто?
— Неважно. Брось шпалер на землю.
— Пошёл ты!
— Брось шпалер и садись в машину, а не то пристрелю как собаку.
— Хорошо.
Я опустил револьвер на землю.
— В машину! — потребовал здоровяк. — С тобой хотят поговорить.
— Кому я вдруг так понадобился?
— Сейчас узнаешь.
Здоровяк распахнул заднюю дверцу. Я сел в машину и увидел улыбающуюся физиономию Радека.
— Здравствуйте, Быстров! Надеюсь, вам понравился мой подарок?
