часть — душа, которая думает над имеющейся проблемой.
Сегодняшнее посещение врача неожиданно оказалось очень информативным. Узнав о наличии у себя повышенного гормонального фона, я напрягся, но оказалось — зря. Когда врач перечислил ожидаемые последствия, то меня словно мешком по голове огрели.
Бинго! — заорал я про себя внутри, когда "до меня дошло", — это же "природная красота", которую обещала Гуань Инь!
Потом, уже возвращаясь домой на метро и в который раз обдумывая услышанное, я понял, что именно так оно и должно было быть, если "делать всё по-нормальному". Ведь дай мне Гуань Инь сразу обещанную красоту, то родные ЮнМи её бы просто не узнали! Да стопроцентно! И где бы я сейчас тогда болтался? В каком-нибудь приюте? Это было бы явно не айс… А так — неспешное превращение. И семья дочь не потеряла и я какую-то "опору" в новом мире имею. Правильно и разумно, именно так должна была поступить богиня милосердия. Единственно — почему бы меня было не предупредить об этом, чтобы я не считал себя "на лицо ужасным, но добрым внутри"?
На радостях от осознания того, что меня не обманули, что жизнь вроде налаживается и пластикой уродоваться не обязательно я, выйдя из кабинета врача, завопил от переполнявших меня чувств и швырнул к потолку свой рюкзак. И повторил. И ещё. Однако, долго выражать эмоции мне не дали. Вмешалась проходившая мимо медсестра или врач, ну не знаю кто, в общем, она была в белом халате. Меня призвали к порядку и сказали, чтобы я тут не орал, ибо здесь больница, а не стадион. Я не расстроился. Не стадион, так не стадион, поймал в последний раз рюкзачок и потопал домой, "шурша" в голове вращающимися шестерёнками обрабатывающими полученную информацию.
Врач сказал, что в медицине принято считать, что человек растёт где-то максимум до двадцати — двадцати двух лет, в зависимости от каждого конкретного организма. И что он предполагает, что к этому возрасту мой уровень гормонов вернётся к стандартному уровню.
Мне здесь, сейчас, биологически — семнадцать с половиной лет. Значит, года эдак через два-три, после завершения "мутации", я могу рассчитывать на нормальную для эстрады внешность. Это мне уже будет девятнадцать-двадцать лет. В двадцать два — совершеннолетие, после которого можно будет "рулить" самостоятельно, без привлечения мамы ЮнМи… На первый взгляд, всё складывается неплохо. За эти два-три года можно восстановить свои навыки в игре и научиться петь. Доктор сказал, что под влиянием гормонов гортань у ЮнМи тоже будет меняться, поэтому можно надеяться на какой-нибудь голос… Я согласен на любой, хоть на какой-нибудь, поскольку сейчас у ЮнМи его вообще, считай, нет… И танцевать можно будет за это время научиться. Впрочем, это самое последнее, о чём следует беспокоиться. Главное — руки и голос! А уж "дёргаться" на сцене я уж как-нибудь смогу…
Но это были хорошие новости. Далее пошли "не очень". Для начала доктор озадачил меня сообщением, что из моих тестов следует, что внутри меня имеется "раздрай", в котором душа не дружит с телом. Впрочем, меня эта новость не удивила. Ну, а чего бы им вдруг дружить, если они познакомились лишь пару месяцев назад? За такое время в обычной жизни к новому человеку только-только присмотришься. А тут целые душа и тело! Однако, понятное дело, говорить об этом вслух я не стал, а задумался над вопросом — что ещё можно "выловить" из моих тестов? Например, можно ли понять, что у меня мужская душа, а не женская? Если да, то, что с этого будет, когда случится?
Пока я размышлял над этим и ещё параллельно над мыслью, как навсегда покончить с "самозакладными опросами", врач взялся рассуждать о конфликте души и тела. О том, что девочки моего возраста зачастую предъявляют к своей внешности завышенные требования, ориентируясь на фотографии и телевизионные картинки звёзд эстрады и моделей. Ну, и далее… по тексту, который я уже слышал ещё на прежней Земле и который меня "не трогает", ибо он — не мой случай.
Однако, я делал вид, что слушал, кивал с умным видом, в общем, вёл себя как приличный человек в приличном месте. Но сам в это время думал о том, что Гуань Инь — типичная женщина, которая рассказала просто кучу всякого ненужного, не упомянув при этом действительно важного. Ещё думал о сроках завершения "мутации" и нельзя ли уже как-то сейчас определить, на какой голос ЮнМи можно было бы рассчитывать? Видимо, в тот момент на моём лице отразился протекающий в голове мыслительный процесс, а доктор — совсем не ортопед, по лицу читает, поэтому, он оставил в покое несчастных девочек, которых никто не любит и перешёл к теме, которая касалась меня непосредственно.
— ЮнМи, — сказал он, — Вижу, то, что я сейчас рассказываю, тебе не интересно. Давай тогда поговорим о тебе, о твоём конкретном случае…
Я не стал, как вежливый человек, говорить, что "нет-нет, мне интересно!" и умолять его нести дальше ту "пургу", которую он только что нёс, а просто кивнул, согласившись поговорить о себе.
— Видишь ли, ЮнМи, — несколько озадаченно сказал врач, видимо ожидав, что его станут упрашивать поговорить ещё, — Если говорить просто, как делают люди без медицинского образования, то человека можно представить состоящего из двух, скажем так, "частей". Одна из которых — тело, другая — сознание человека, или, как его ещё часто называют — душа. Тело — это то, что существует в материальном мире, душа — это то, что никто ещё не видел, но практически все уверены в её нематериальном существовании.
В этом месте я кивнул, ибо был более чем уверен в этом. Доктор тоже кивнул, видно, довольный тем, что у него есть "контакт" с пациентом и продолжил.
— Современная медицина собрала уже много знаний о человеческом теле. О том, как оно растёт и стареет, болеет и выздоравливает… Много знаний, которые позволяют ей лечить людей, облегчая их страдания. А вот о душе такого сказать нельзя. Ни одному учёному ещё не удалось зарегистрировать в человеке душу, найти место, где она расположена, измерить её массу, температуру и давление… Это пока ещё тайна природы, которая ждёт своего первооткрывателя. Но даже без этого открытия, уже сейчас, есть некие, скажем так, начальные
