мы бы удостоились хотя бы траурного вымпела на башне».
«Мая бы расстроилась».
«Если только она».
«Так может потому имперкам и понадобилась его смерть? Чтобы поссорить Уралию с великим герцогством?»
«Надеялись, что Мая уговорит мать объявить королевству войну? — сказал я. — Серьезно? Боюсь, одного полка стрелков для войны с Уралией маловато».
«Ничего другого мне на ум не приходит, — сказал Ордош. — Для убийства принца у посла была отдельная инструкция. Его следовало обезглавить после того, как умрет принцесса. Не раньше. А значит, его голову заказали не за компанию с головой Ласки».
«Бессмыслица».
«Согласен с тобой, Сигей. Но о мотивах, побудивших императрицу заказать нашу с тобой голову, Выдра у посла не спросила. Ее больше интересовали гарантии и сроки. Так же деньги и обещанный титул. А ты ей не нравился, Сигей. Как и Ласка. Идею отрубить вам головы капитан восприняла едва ли не с восторгом».
Я вновь взглянул на голову принцессы, перевел взгляд на обезглавленное тело, что лежало рядом с ней.
«Это… Выдра?»
«Она, — сказал Ордош. — Ее память я забрал и просмотрел. Больше капитан нам не нужна».
Я сделал глубокий вдох.
«Колдун, так ли нужно было устраивать эту бойню? Не подумай, что мне их жалко — скорее наоборот. Но… ведь ты мог обезвредить всех этих женщин, не убивая».
«Боишься прослыть маньяком, Сигей?»
«Не хотел бы», — сказал я.
«Не бойся, дубина, — сказал Ордош. — Никто тебя так не назовет. Местные и слова такого не знают. Тебе пора понять, что в этом мире, как и в моем прошлом (думаю, и за стенами башни твоего архимага), не слышали о заповеди „не убивай“. Да и не согласились бы с ней. Лишать человека жизни для местных женщин — обычная процедура. Как и для прочих животных. Любая из них готова порвать чужую глотку в борьбе за выживание. А то, что подобное не происходит повсеместно — заслуга не моральных ценностей. Единственное, что мешает женщинам перерезать тебе горло, чтобы отобрать деньги и драгоценности — закон. Который сам в большинстве случаев лишает преступников жизни, за что его и уважают. И в королевстве, и в Империи, и в великом герцогстве есть только четыре вида наказания: порка, штраф, смертная казнь и каторга, которая, по сути, является отложенной казнью. В тюрьмах тут преступники лишь дожидаются вынесения приговора».
«Зачем ты мне все это сейчас рассказываешь?»
«Какое, по-твоему, наказание ждало всех этих женщин за убийство наследницы престола? Догадываешься? Они сами себя приговорили, решившись на измену. Я только привел приговор в исполнение. Быстро. И без публичного позора. А ты, Сигей, должен понять, что местные не удивятся моему поступку. Моя жестокость лишь повысит в их глазах твой авторитет, на который раньше работало только твое происхождение — семья. Теперь семьи в королевстве у тебя нет. Но ты, хоть и мужчина, по-прежнему принц. Ты над законом! Каждое твое слово — закон! Не помешает всем об этом напомнить. Вспомни, как отреагировала на произошедшее в Бузлове Ласка. Она ни в чем тебя не упрекнула — все потому, что ты был в своем праве. Судил их, приговорил и привел приговор в исполнение. Как и сейчас. Так что в моем поступке женщин удивит не жестокость», — сказал Ордош.
«А что?»
«То, что ты, мужчина, смог его совершить. Нам снова придется что-то придумывать, Сигей. Как объяснить, что мужчина вырезал сотню женщин гвардейцев? Да еще и сбежавшие девицы наверняка растрезвонят о том, что в тронном зале ты был не один. Кто твои помощницы? Откуда они появились? Ведь ты вошел во дворец без них. Вот о чем тебе сейчас нужно думать. А не об этой кучке голов».
«Что-нибудь совру, — сказал я. — Как обычно — буду валить все на богиню, оправдывать все ее вмешательством. Наверняка Елка что-то подобное уже наплела маршалу. Что она могла рассказать? Догадываешься? К тому же мы обещали Мае, что в Уралии нам поможет посланник Сионоры. Но пока обходились без него. Обманывать жену нехорошо. Правильно я рассуждаю, колдун? Так может, пришло время предъявить местным посланника? Будем списывать все твои выходки на него».
* * *
Мы решили, что посланника буду изображать не я — снова Четверка. Для этого мы ее переодели: после сражения с гвардейцами ее одежда пришла в негодность. А слуга Сионоры, пусть и поддельный, не должен выглядеть оборванцем.
Мой плащ оказался Четверке великоват. Пришлось нам с колдуном поработать портными. Но вместо ниток и клея мы использовали заклинания.
«Посмотри на ее руки, — сказал я. — Перчатки пропитаны кровью».
«Где я тебе возьму другие перчатки? Раньше нужно было думать. Давно пора заготовить для наших девочек несколько комплектов чистой одежды, раз уж мы заставляем их пачкаться. Но так даже лучше: любому, кто посмотрит на ее руки, сразу понятно кто из вас двоих поработал в тронном зале мясорубкой», — сказал Ордош.
* * *
Из тронного зала мы отправились в спальню принцессы. Именно там Ласка вступила в схватку с гвардейцами.
Отряд Выдры проник во дворец не через главные ворота. Зная во дворце все входы-выходы, гвардейцы вошли через служебный ход. Их появление явилось для стражниц дворца неожиданностью. Предупредить принцессу никто не успел.
Охранницы Ласки обменяли свои жизни на жизни восьмерых солдаток (двух тяжелораненых подчиненных, по словам Ордоша, Выдра упокоила собственноручно). Но не смогли выполнить своего главного предназначения — не спасли наследницу. Я нашел их рядом с дверями в комнату принцессы, в одной куче с телами гвардейцев — опознал телохранительниц Ласки по одежде.
Пользуясь памятью капитана, Ордош помог мне найти и тело Ласки. Колдун сказал, что принцесса проснулась, разбуженная звуками схватки у своих дверей, успела взять в руки оружие, но даже не оделась. Так и встретила своих убийц: обнаженная, с мечом в руке.
Я перенес ее тело на кровать.
Приложил к нему отрубленную Выдрой голову.
Подождал, пока колдун выполнит свое обещание: соединит их вместе.
Вытер со своего лица слезы.
«Колдун, хватит выжимать из меня влагу! — сказал я. — Твои усилия сейчас никто не оценит».
«В этот раз, Сигей, я к твоим слезам никакого отношения не имею», — сказал Ордош.
* * *
Когда маршал Рысь во главе отряда вооруженных щитами и мечами бойцов (разношерстная компания) ворвалась во дворец, я шел ей навстречу в сопровождении «костлявого квартета». Четверка шагала позади меня в образе посланника Сионоры. Трех других скелетов Ордош одарил одинаковыми лицами краснощекой хозяйки постоялого двора.
Встретились мы с Рысью неподалеку от Большого тронного зала. Маршал с бойцами, уверен, туда
