Я покачал головой, впечатленный. Вот это княжна жахнула от души, конечно. Светкин потенциал неоспорим. Гриша и Валентин Петрович смотрели на последствия залпа с отвисшими челюстями.
— О боже… — Светлана, тяжело дыша, откинулась на спину, положив голову мне на плечо, — Ох-х-х… Что это было… я опустошена… Ах-х-х…
Её грудь вздымалась при каждом вздохе. Я заметил небольшие выпуклости там, где должны были располагаться соски. А ведь ткань в осенней кадетской форме довольно-таки толстая…
Я аккуратно держал её в объятиях, осторожно проверяя щупальцами её духовные потоки. Те только что пережили большую нагрузку. Но Светлана с честью выдержала испытание. Сила и молодость позволяли ей и не такое.
— Не так мощно жахнули, княжна, как я рассчитывал, — вздохнул я, — Но это не ваша вина. Всё-таки Отражению нужно больше практики, чтобы привыкнуть к конкретному человеку. Это меня оно изучило, как все свои десять тентаклей. А с вами, княжна, контачит впервые. Будьте с ним нежнее, оно у меня пугливое… И трепетное, почти как птичка.
Опомнившись, княжна отстранилась от меня. Её лицо все ещё покрывал румянец. Кажется, она совсем не понимала, что именно с ней произошло. Но, судя по блеску в глазах, ей очень понравилось…
— А-а-а… хорошо, — растерянно произнесла Света, глядя на свои руки. От её ладоней шел дым, между пальцами сверкали искры, — Какие странные ощущения… и потоки моей силы… как будто изменились… Виконт, что вы со мной сделали?
— Просто провел небольшую оптимизацию, повысил ваше КПД, — скромно сказал я, — Много энергии неопытные Одаренные тратят вхолостую. Я просто показал, на что вы будете способны, если уделите время тренировкам.
Девочка Маша выглядела обеспокоенной. Она с потерянным видом оглядывалась по сторонам, словно что-то потеряла.
— А… а… — она с просящим видом посмотрела на нас, — А где Катя?
Катя-Моргана бесследно исчезла. На том месте, где она лежала, осталось лишь небольшое подсохшее зеленое пятно.
Мы со Светой и Гришей переглянулись. Ну как сказать девочке, что Аномалии обычно долго не живут после извлечения Ядра? У Кати не было ни единого шанса выжить… скорей всего, она просто растворилась или превратилась в прах…
Судьба Аномалии ярка, но неизменно печальна.
— Я думаю, она скоро вернется, — ласково произнесла Света, осторожно взяв Машу за руку, — Пойдем, нам в этом месте делать больше нечего.
Взрослые всегда врут детям, когда им нечего сказать.
Я подошел к зеленому пятно на полу и начал пристально разглядывать его. Отражение вытянуло одно щупальце из меня и коснулось зеленого пятна. Словно пробовало его на вкус. Или проводило анализ.
Я нахмурился. Мне кажется или же здесь что-то не так…
— Сашка! — окликнул меня сзади Гриша, — Не тормози, мы уже уходим!
— Нечего нам тут делать, — добавил Валентин Петрович, — Как бы потолок не обрушился.
— Ага, — я распрямился и последовал за своими товарищами.
Ядро приятно пульсировало в моем рюкзаке. Я ощущал биение его силы даже сквозь толстую материю.
А ещё я ощущал нетерпение Отражения. У него сегодня вечером будет царский ужин сразу из двух нажористых блюд. Ядро гигантской осы и Ядро девочки-феи.
Вместе мы шли к выходу из торгового центра, пробираясь через коридоры и обходя завалы. Каждый шаг приближал нас к внешнему миру. Мы наслаждались чувством победы, предвкушая окончание этого жуткого дня.
— Эй, Гриша, — Света обратилась к брату, — Помнишь, ты мне доказывал, что Аномалия — это типа сбой в матрице?
Гриша усмехнулся, потирая синяки на руке. Духовная сила залечила его раны, и парень уже достаточно уверенно шел сам.
— Ага, было дело, — сказал он, — Ты ещё тогда сказала, что я слишком много смотрел фильмов.
— И что теперь думаешь? — поинтересовалась она, — После того как лично с ней столкнулся?
Гриша с ухмылкой развел руками.
— Ну как тебе сказать… Кто бы мог подумать, что мы будем сражаться с огромным говорящим медведем, девочкой-феей и с зомби-отморозками? Ты после этого ещё думаешь, что наш мир реален?
Маша, которая внимательно слушала Гришу, рассмеялась. Она перевела взгляд на меня, её глаза расширились от любопытства.
— Дядя, а что вам сказал медведь, когда вы с ним разговаривали? — спросила она, — Я просто не расслышала…
Я улыбнулся и погладил её по голове.
— Он спросил что-то вроде: «Вы, ребята, вкуснее с кетчупом или с маянезиком?»
Маша рассмеялась, но тут же на её детском личике появилось скептическое выражение.
— Да ладно, дядя! Вы меня обманываете!
— Клянусь, как на духу! — я задорно подмигнул ей.
Света закатила глаза.
— Виконт, хватит издеваться над ребенком! — сказала она.
— А я что, я ничего, — я с улыбкой развел руками.
Валентин Петрович покачал головой.
— Ну и фантазия у вас у всех.
Под ногами хрустели осколки стекла. Остатки некогда первозданных витрин магазинов служили свидетельством нашей ожесточенной битвы.
Выйдя из торгового центра, мы увидели презанятное зрелище. Как будто сцену из фильма-блокбастера. Машины скорой помощи и полицейские машины окружали здание торгового центра, их сирены наполняли воздух пронзительными звуками. За машинами стояло множество зевак, словно на митинг собрались. Полицейские держали периметр, не пуская к зданию любопытных зрителей и журналистов.
Я удивленно приподнял бровь. Странно, столько народу набежало. Как будто полицейские некоторое время не исполняли свои обязанности по каким-то причинам. И к торговому центру прошла толпа зевак.
Когда мы приблизились к полицейской линии, некоторые журналисты заметили нас, их глаза расширились от предвкушения. Они устремились к нам с камерами и микрофонами наперевес. Вопросы сыпались один за другим, каждый стремился получить сенсацию.
— Господа Омутовы, что произошло внутри? — кричал один журналист.
— Вы столкнулись с Аномалией? — вклинился другой, — Какая она была?
— Княжна, княжна, вы ранены? — кричал третий репортер, — Почему у вас такое красное лицо?
Полицейские сдерживали их, не пуская к нам, их лица выражали раздражение и решимость.
— И вовсе не красное, — пробубнила Света, пытаясь закрыть свой румянец ладонями. После моих манипуляций с её духовными потоками, княжна так и не успокоилась полностью.
— Назад! — рявкнул один из полицейских, сдерживая журналистов, — Вам запрещено выходить за пределы линии!
— Если их благородия захотят, они позже ответят на ваши вопросы! — добавил другой полицейский, пытаясь сохранить порядок.
Несмотря на хаос, мы продолжали идти вперед, не обращая внимания на крики и любопытные взгляды. Вопросы журналистов, казалось, отскакивали от нас, как от стальной стены. Их голоса превращались в отдаленный фоновый шум.
Вскоре полиции удалось оттеснить журналистов и зевак. Нас повели к машинам скорой помощи, где нас уже дожидались врачи со всем необходимым оборудованием.
В одной из машин уже сидел Филипп Курцевич. Врачи оказывали пану первую помощь. Когда он увидел нас, на его лице промелькнула целая гамма эмоций. Там было и облегчение, и радость, и стыд, и даже злость. В конце концов он просто помахал нам рукой и отвернулся.
— О!.. — улыбнулся Гриша, — Филипп таки выбрался.
— Эм-м-м… — Светлана в шоке уставилась на Курцевича и негромко произнесла, — А почему он так… э-э-э… одет? Как морячок?
— Да вот, шли мимо витрины с модными шмотками, — с улыбкой сказал Гриша, — И Филипп не удержался… как я его не отговаривал…
Медики проверили нас на наличие травм и оказали первую помощь по мере необходимости. Хотя у нас было много царапин и синяков, по большей части мы остались невредимы. Духовная сила уже залечила самые опасные раны.
Так получилось, что мы со Светланой сидели в одной машине скорой помощи. Врачи оказали нам всю необходимую помощь и сейчас занимались Гришей и Валентином Петровичем, которые пострадали посерьезнее нас. Так вышло, что в машине мы остались вдвоем.
