одну ступень с богами. Пусть не скоро, но такое случится, заверяю тебя. Но ты до этого дня не доживёшь, человек — это факт. А твои слова вызвали у меня лишь недоумение и помогли осознать твоё неразумие. Что я получу от других деревьев? Зачем мне слушать их глупые наивные мысли? Нет уж, спасибо. Ты меня с кем-то спутала, Кира Силаева. Я не нянька: ни для своих сородичей, ни для людей. Тем более — не для людей. Смешно слышать о моём долге перед этими никчёмными и ничтожными существами. Ты… не понимаешь, о чём говоришь, Кира Силаева.
Я усмехнулся.
— Очень хорошо понимаю, дерево — можешь мне поверить.
— Ты всего лишь глупый человек, Кира Силаева, — сказала Хранительница. — Пусть ты и немного сильнее прочих людей. Но зря ты считаешь себя достойной общаться со мной. Разговаривать с тобой — пустая трата времени. И пусть время — это то, чего у меня всегда было предостаточно, всё же я не хочу тебе ничего объяснять. И не желаю выслушивать твои наивные рассуждения. Потому что мы мыслим по-разному. Тебе никогда не достичь моего уровня мудрости, человек. Что бы ты о себе ни возомнила. Уходи. Наш разговор окончен.
Она повернулась ко мне спиной и зашагала к Главному храму предков.
— Вот это точно, — пробормотал я. — Мыслим мы по-разному.
* * *
От первого квадрата мне пришлось долго шагать пешком.
День был в самом разгаре, но в боярской части Бригдата мимо меня не проехал ни один экипаж.
Карету я сумел остановить лишь оказавшись в общей части города.
* * *
Ступил через порог «Дома ласки и удовольствий», известил хозяев о своём появлении звоном подвешенной над дверью железки.
Тут же невольно поправил на себе одежду. Проверил, что с ней не так, почему произвёл на охранницу салона столь сильное впечатление. Та уставилась на меня, словно на ожившего мертвеца.
Яркие эмоции при виде меня расцвели и на лице хозяйки борделя. Но не привычная липкая улыбка и показное радушие — скорее изумление и растерянность. Госпожа Барелла пробормотала под нос похожую на короткую молитву фразу, всплеснула руками и поспешила мне навстречу.
— Госпожа Силаева?! — воскликнула она. — Какая приятная неожиданность! Вы живы!
Барелла остановилась в шаге от меня, принялась ощупывать мои руки, плечи, словно хотела удостовериться, что я не призрак и не приснился ей. В воспалённых глазах хозяйки борделя блестела влага. От женщины несло алкоголем и валерьяной.
Её пальцы оказались холодными, хотя прохлады в борделе я не заметил. Напротив, отметил, что все окна в салоне против обыкновения прикрыты и плотно занавешены. Из-за чего внутри «Дома ласки и удовольствий» сегодня необычно жарко и душно.
— Госпожа Силаева! — повторила Барелла. — Как же я рада, что с вами всё в порядке!
На её громкий голос среагировали обитательницы верхних этажей. Над перилами появились женские головы. Компаньонки поглядывали на меня, перешёптывались.
— Со мной всё хорошо, — заверил я.
Окинул взглядом общий зал борделя — нашёл его непривычно пустым. Не заметил в нём ни компаньонок, ни разносчиц, ни клиенток. Все столы блестели чистотой. Полумрак: горели только три тусклых светильника в центре зала. Точно сейчас не день, а раннее утро; или вовсе — выходной.
— Я только что вернулся в город, госпожа Барелла, — сказал я. — Был дома — там никого не застал. Бродил по боярским квадратам — не встретил там ни одной живой души. Не смог даже найти извозчицу. Это очень необычно и странно. Я словно сплю, вижу сон и не могу проснуться. И не могу понять, что у вас здесь произошло.
— Только что вернулись? — переспросила хозяйка борделя.
Зачем-то посмотрела на мои сапоги. Хотела увидеть на них пыль дорог? Я столько сегодня прошагал, что пыли на моей обуви собралось предостаточно.
Я кивнул.
— Да. В полдень.
— Где же вы были?
Следившие за нами компаньонки умолкли.
Дожидались моего ответа? Вряд ли бы они поверили, скажи я правду.
Я повёл плечами.
— Ещё утром я находился далеко отсюда. Очень далеко. Но не в этом дело…
Заметил во взгляде хозяйки борделя недоверие.
— Хотите сказать… вы ничего не знаете? — спросила она.
Заглянула мне в глаза.
— Вот именно, госпожа Барелла, — сказал я. — Я в полной… растерянности.
Развёл руками.
— Не понимаю, что творится в городе.
— Как… такое возможно, госпожа Силаева?
— Возможно, — сказал я. — Уверяю вас. Но не это сейчас важно, госпожа Барелла. Мои объяснения подождут. Они не имеют большого значения, поверьте. А вот то, что я увидел в Бригдате… мне не понравилось. Мне нужна информация, госпожа Барелла. Вся, какая у вас есть. И срочно. Что происходит на острове?
* * *
Хозяйка борделя оказалась более ценным и словоохотливым источником информации, чем высокомерный меллорн. Мы с ней расположились за столом около барной стойки. Госпожа Барелла зажгла на стене рядом с нами светильник, велела разносчицам принести кофе. Не дожидаясь, пока работницы выполнят её распоряжение, приступила к рассказу.
Понизив голос, пристально смотря мне в глаза, она сообщила о гибели карательного отряда, отправленного боярскими родами в Оргону для борьбы с пиратками. Вывалив на меня это известие, хозяйка салона внимательно следила за моей реакцией. Убедилась, что слышу о печальной судьбе боярского отряда впервые — я этому действительно удивился, мне даже не пришлось притворяться.
Особенно меня поразил тот факт, что горожанки узнали о неудачной миссии боярынь-воительниц в то самое утро, три дня назад, когда я покинул «Дом ласки и удовольствий». Я буквально чуть-чуть разминулся с этим известием — в бордель его принесла ходившая утром за свежей зеленью повариха. Если бы остался тогда на завтрак, сегодня не чувствовал бы себя идиотом.
По словам поварихи, на рынке поговаривали о том, что в бою с пришельцами сгинул весь отряд из Бригдата — не уцелела ни одна воительница. Тогда у жительниц Бригдата это известие не вызвало особого доверия. Оно показалось им чьей-то грубой и глупой шуткой. Ведь все привыкли считать боярынь Кординии неуязвимыми и непобедимыми — и небезосновательно.
Но уже к вечеру стали известны подробности того кровопролитного сражения, что произошло среди холмов неподалёку от Мужской крепости. Пиратки оказались не просто пиратками, а слугами неизвестной в Кординии богини (Барелла не сумела припомнить её имя). И те высадились на острове не только грабить — они намеренно умертвили
