Никите приходилось туго… Он был заявлен как фольксдойче — немецкого происхождения, к нему было особое отношение руководства диверсионной школы, ему планировалось ставить особые задачи. Остальных ребят готовили как разовых исполнителей: совершил диверсию — вернулся.
Мальчишек готовили к заброске в советский тыл. Задача ставилась простейшая — проникнуть на станцию, в котельную и подбросить в кучу угля взрывчатку, которая была замаскирована под кусок антрацита. Из кучи «уголек» попал в топку — «привет» котельной, паровозу, а то и эшелону.
Особое внимание уделялось физической подготовке, «театральному мастерству» — умению врать в глаза с честной физиономией, ориентированию на незнакомой местности, скрытному передвижению, стрельбе из различных видов оружия.
Постоянные кроссы, работа с утяжелениями, подтягивания, отжимания, а еще и другие «предметы» — к концу каждого дня мальчишки валились с ног. Но прошла неделя, вторая и ребята привыкли — втянулись.
Однажды ночью группу из 12 ребят (куда попал Никита и несколько мальчишек, определенных им как бывшие партизаны), вывели с территории школы. За 3 часа их увели примерно за 10 км в глубь леса. Была поставлена задача: вернуться в разведшколу до 8.00, но при этом, они не должны были никому попасться на глаза.
— Если вас задержат немецкие солдаты или обычные жители, то вас ждет очень неприятное наказание! — пояснил Шинык.
— А если кто-то попытается уйти в другую сторону, то наказание будет суровым! И помните, что вас начнут разыскивать с собаками через 2 часа!
Мальчишкам раздали компасы, карты, коробок спичек, часы. Отправлялись на испытание ребята с разницей в 2 минуты.
Никита «стартовал» последним. Он подумал, что вначале пути ничего произойти не должно, а вот ближе к завершению, когда мальчишки должны устать и расслабиться — потерять концентрацию, захочется спать, вот тут их и будут ждать ловушки и сюрпризы. Никита принял решение, что сперва пойдет по проторенной другими тропе, а через 30–40 минут уйдет правее. Проблема возникла уже через 10 минут. Никита услышал движение за спиной. Аккуратно и тихо ушел за толстое дерево. Ушел вниз, переполз по траве за кустарник.
«Интересно, сколько их и кто это?»
У дерева, которое только что покинул «Элвис» (в смысле — Никита), появился мальчишка из партизан — Ванька Мазуров — «Стриж», замахнулся корягой, которую держал в руке, но… бить было некого. От удивления «Стриж» застыл и опустил корягу вниз.
Никита воспользовался замешательством потерявшего его мальчишки: перекатом подкатился под колени, сбил мальчишку на землю (тот после удара под колени и толчка вперед упал ничком, руками пытаясь погасить падение и быстро встать — отжавшись), после этого Никита плюхнулся на спину лежащего «Стрижа» сел так, чтоб его колени оказались под мышками мальчишки, руки которого так и остались в согнутом положении для отжимания. Никита, не спеша, по очереди, завел руки напавшего мальчишки ему за спину и в согнутом состоянии положил себе на бедра.
После этого Никита слегка наклонился — мальчишке стало больно от этого движения, его плечи стали выворачиваться — и тихо сказал:
— А ручки-то, вот они, видишь, я тебя не держу. Поговорим?
— Гад… Гнида фашистская, все равно тебя грохнем… — с болью в голосе, еле выдавил из себя мальчишка.
— А вот теперь по подробнее, но быстро — нас ведь будут искать…
— Гад… ничего не скажу!
— Вот как с вами жить, а? — вздохнул Никита. — Значит так, слушай меня и скажи остальным, в ком уверен… первое — наши бьют фрицев под Курском.
«Стриж» затих…
— Откуда знаешь?
«Откуда я знаю??? Вот как ему сказать?»
— Я слышал, как у Краузе, работало наше радио. Сводка Совинформбюро… Устроит?
Второе — нас будут забрасывать в конце августа — начале сентября, парами. Не бойтесь, как приземлитесь — идите в комендатуры и сдавайтесь, про вас уже знают. Самое большое, может, по шее дадут, но это с перепугу…
Третье — бойтесь «Сыча» и «Зяблика» — они стучат и служат фрицам верой и правдой. Я — не стучу, со мной и так, мало кто разговаривает…Перед отправкой сделают проверку, не вздумайте делать шаг вперед! Наши инструктора могут подсаживаться и говорить, что они наши разведчики — не верьте! Все! Ты чего затих-то? Не умер? — закончил вводную Никита.
— А ты сам — кто?
— Ты у меня метки на груди и спине видел?
— Ну… видел. Пулевые, сквозные…
— У тебя такая же метка, на правом бедре. Партизанил?
Ванька Мазуров — «Стриж» — промолчал. Понял, что его рассекретили, и не знал, что говорить…
— Ваня, только вот это — никому: меня расстреливали, догадайся кто… Партизаны в детей стреляют?
— Нет… — почти прошептал Ванька.
— Вот, дошло наконец. Своим бойцам передай, чтоб на меня охоту прекратили, а то грохнете, перед возвращением домой… Со мной в пару пойдешь? Я устрою.
— А можно?
— Можно, если осторожно!
Никита слез с Ваньки.
— Предлагаю пойти парой, будет повод за тебя похлопотать перед господином оберлейтенантом.
Они прошли парой, обошли секреты и ловушки и пришли в разведшколу не стой стороны откуда их ждали. Шинык был в восторге от их пары.
Но при этом была и одна проблема… Первым пришел Павлик Гуров — «Голубь» — из партизан, опытный ходок по лесу, только по пути он заметил чуть двинувшуюся кочку, подкрался и пару раз заехал по ней дрыном… Когда немецкого солдата из роты охраны принесли и поместили в лазарет, об этом узнал Шинык, приказал найти виновного. Чтоб никого не подставлять, «Голубь» признался, и был вызван к Шиныку для профилактической беседы… Вернулся Пашка, после профилактики, с разбитым в кровь лицом и сломанным носом. Трое ребят — «попались», им не дали отдохнуть — гоняли по полосе препятствий, пока они просто не рухнули в изнеможении.
Информация о Курской битве, и не только, стала «гулять» среди малолетних диверсантов, мальчишки повеселели, только при Никите сразу замолкали и становились серьезными.
Среди курсантов был парнишка, Валька — «Чижик», 14 лет, фамилию его никто не знал. Дерзкий, порывистый, горячий, не особо стеснявшийся в словах и поступках по отношению к немцам из охраны. Он мог подойти к охраннику и выдать ему:
— Гутен морген, гутен таг, бьют по морде, бьют и так.
— Гут, гут. — отвечал охранник.
— Гут, псина недобитая, гут!
Мальчишки, конечно, поржали, только Вальку чаще всех вызывали на «беседы по душам».
— Чего вызывали? Что спрашивали? — поинтересовался у Вальки Ванька Мазуров.
— Да достали уже, все спрашиваю, кто с кем, что говорит…Ну я им и ответил. Что никого не продавал и не собираюсь продавать!
— Ну и дурак! Мог просто сказать, что ничего особенного или подозрительного не видел. Никого не сдал и сам — чистый! — пояснил Ванька, как нужно было себя вести.
Через 2 дна был назначен первый реальный прыжок с парашютом. Мальчишки даже не догадывались об этом. Привезли на аэродром, инструктора на ребят надели парашюты, подогнали лямки… После этого всех загрузили в «Юнкерс», взревел мотор… самолет оторвался от полосы и стал набирать высоту. Вот тут и стихли шуточки и прибауточки… Замигала лампочка — приготовиться… Горохов открыл дверцу и по очереди стал выбрасывать за борт самолета мальчишек. Первым улетел Репухов, потом Коршунов, потом Валька, потом еще несколько ребят, потом дошла очередь до Никиты.
— Никита вылетел из люка, вытяжной фал открыл парашют. Хоть Никита и прыгал уже с парашютом, но, все равно, страшновато… Когда Никита приземлялся, он увидел, что мальчишки, отстегивают ремни подвесной системы и бегут в одном направлении… Когда Никита подбежал к группе ребят. Он понял, что случилось: Валька разбился — его фал, почему — то не вытянул систему, а у запасного была перегнута шпилька… Никита смотрел на разбившегося мальчишку и … начинал вспоминать, что подобное он видел в кино, про мальчишек-диверсантов, которых готовило НКВД… там тоже разбился мальчишка… А Никита еще писал в школе доклад о фальсификациях истории и про школу «Гемфурт»… Только, вот как было все на самом деле — фашисты отомстили Вальке за его неосторожность… А в кино все переврали и поставили с ног на голову.
