на руку! Хотя… в данном случае – на другое, г-х-м, … место, да!»
В этот раз они не набрасывались друг на друга, как изголодавшиеся любовники. Несмотря на большое желание перейти к… делу, Иван довольно долго целовал женщину, поглаживал и ласкал ее по ногам, попе, спине. Чем и довел ее до нужной кондиции.
Потом они, по предложению Ивана, расположились на полу, на сброшенном с кровати одеяле. Вот тут он опять оторвался!
«Вот ведь! И так – нельзя, и этак – «как ты можешь такое предлагать»! Три позы! Всего три! А про минет – мне хватило только заикнуться, чуть по голове не получил! Обидно, да!».
Уже провожая женщину, он стоял у открытой форточки на кухне и курил, отдыхая.
Вера, накинув кофточку, все никак не могла подтянуть юбку, чтобы затянуть на ней завязки. Запутавшись, она что-то пыталась поправить, наклонялась, тянула юбку вверх, потом – снова опускала ее, чертыхалась.
- Ну ты помог бы, что ли! Стоит, разглядывает, да усмехается!
Иван в данный момент вовсе не усмехался, а со все возрастающим «интересом» разглядывал попу подруги.
«Эх! Ей бы чуточку поправиться! А так – формы – очень ничего! Правильная такая попа!»
Сам не понимая, что делает, Иван сделал шаг к Вере, и пристроился к ней сзади. Та, полагая, что он и правда решил ей помочь, затихла, наклонившись.
- Ты… ты что, сдурел, Ваня! Ты… не туда же! Что ты делаешь! Ты… ну-ка перестань! Я тебе говорю!
Но его уже было не остановить. Он только сильнее прижимал ее к себе, и двигался, двигался.
- Ну… давай же уж быстрее, что ли…
Потом, когда он снова закурил, сидя привалившись к печке:
- Вот же дурак! Ой, дурак какой! Совсем чокнулся!
- Извини… не удержался. Больно уж вид у тебя был сзади… аж в голове зашумело!
- Ты что… смазывал его что ли? А чем?
Иван кивнул на стоящую на столе плошку с домашней сметаной.
- Я ж и говорю – дурачина! Сметану испоганил!
Иван опешил:
- Ты чего? Я же… я же ее двумя пальцами из плошки зачерпнул! А ты что подумала?
Вера секунду смотрела на него, а потом «прыснула»:
- Ох и морда у тебя сейчас была! Ох и морда! – она, закатываясь от смеха, чуть согнулась.
«Это она так подколола меня, что ли?»
- Ну-ка пусти, - Вера отодвинула его и скрылась за занавеской, где в кухне стоял рукомойник, побрякала носиком рукомойника, поплескалась водой, через некоторое время вышла, посмотрела на него, и опять расхохоталась.
Потом Вера чуть успокоилась, и уже от двери:
- Слушай! А у тебя цыган в роду не было? – с усмешкой смотрела на него.
Иван задумался. У Елизарова – цыган точно в роду не было, а как там у Велитарского, или у Косова – Бог весть!
- Да вроде не было! А ты чего спросила-то?
- Да бабы как-то рассказывали, что вот у цыганок такой способ есть – когда баба понести не хочет, а мужу же – не откажешь, вот так они и делают. Вот я и говорю – цыган! Чтобы не вздумал даже о таком впредь думать, понял? А то – не приду больше!
Он поднялся, подошел к ней и обнял:
- Ну, прости, прости! Правда, что-то нашло… Как затмение какое! Тебе не больно?
- Больно, конечно… Ну – не сильно. Уже прошло! Но – ты меня понял, никогда больше! Понял?
- Да ладно, ладно, красивая моя! Извини. Что уж тут – если ты на меня так действуешь – аж голову теряю!
Увидев, что Вера довольно улыбнулась, потискал ее за попу и повернул к двери:
- Иди… а то – хозяйка вот-вот вернется!
В понедельник, ранним утром, поеживаясь от прохладного ветерка, переправившись на пароме через Обь, он нашел контору Лесосклада.
Тут удачно вышло – когда он спросил у Петровны про паром, она и рассказала, как туда пройти, да как он, этот паром ходит – расписание его. Оказалось, что с конца апреля и до конца октября, практически от Малой Нахаловки, где он сейчас и проживал, и, практически к Лесобирже, через Обь ходит паром.
Чтобы точно не опоздать к назначенному времени, он пошел на переправу еще к семи утра. Паром представлял собой этакую небольшую баржу, с прицепленным к ней с боку, маленьким пароходиком-буксиром.
«Ишь ты, какой «чих-пых» интересный! Маленький, даже меньше «путейца» из будущего того мира, откуда сюда свалился Елизаров. Утянет ли такую баржу?».
Меж тем на баржу, кроме людей, которых уже набралось человек двадцать пять- тридцать, заезжали телеги, и даже парочка полуторок. Но «чих-пых» справился, правда – небыстро.
Василий Тимофеевич отругал его, за то, что приперся без документов, потом – заставил записать на листке карандашом личные данные:
- Ты чем думал-то? На работу устраиваешься, а пришел без документов. Хоть метрики бы принес!
«Ага… они у меня будут только через неделю, в пятницу!». Ну – не говорить же об этом мастеру?!
- Ладно… Сейчас сам отнесу на оформление, попрошу, чтобы так записали. Но – смотри! Если что – чтобы сразу представил!
Вернулся он минут через пятнадцать:
- Так… загвоздка тут есть – инспектор наш уехал. Оформит потом. И вот еще что – придешь сюда в следующий вторник. Там вроде бы еще кого оформлять будут, а уж потом – я вас отправлю с кем-нибудь на то здание. Всех сразу.
И пошел, бурча о том, что весь этот бардак, да клуб этот - ему надоели хуже горькой редьки.
«С одной стороны – хорошо. К тому времени уже и ксивы уже будут готовы. С другой – хотелось бы, чтобы этот неопределенный период закончился побыстрее!».
Времени было «вагон», и Иван решил прогуляться, посмотреть, где эти Бугры, да будущий клуб – чтобы иметь представление.
«Ну да, прав был Тимофеевич – на кой черт брать себе объект, который расположен километра за три от основной территории?!».
Пару раз спросив дорогу до Бугров у встреченных людей, он добрался наконец до деревни. Благо погодка стояла чудесная, и прохладное утро, сменилось тем же утром, но уже с пригревающим солнышком.
Иван сегодня оделся в старую одежду – на работу же шел устраиваться! И поэтому, по пути, ему пришлось дважды перематывать портянки – все что-то мешалось или съезжало туда, куда съезжать не нужно!
«Забыл совсем как правильно портянки мотать! А там, с самого начала,
