— Ничего, какие твои годы. Успеешь ещё. Ладно, услышал я, что хотел. И знай, я тобой, наконец-то, доволен. В первый раз за многие годы вижу, что есть в тебе моя кровь, есть! То ли убеждения мои на тебя, наконец-то, подействовали, то ли сам повзрослел и поумнел. Так держать, сын!
Встал на ноги, руками оттолкнул тяжёлое кресло назад, выпрямил спину:
— Пойдём, покажешь лично мне свою придумку. Степан рассказывает, ты на ней сам в небо поднимался?
Только что и успел кивнуть. А он продолжил:
— Зря собственной головой рисковал! Она у тебя одна такая умная, как оказалось. Её беречь нужно. Ты у меня один наследник, другого не предвидится. Мог бы и Степана вместо себя в небеса отправить. А и разбился бы он о землицу-матушку, так не велика потеря!
Рассмеялся и резко оборвал свой смех. Нахмурился:
— Да шучу я! Что побледнел-то так, Стёпушка? А головой своей седой почему не подумал, когда сына моего не удержал от такой опасной проказы? Не сообразил, что с тобой было бы, если бы не дай Бог, что-то с княжичем худое приключилось? Или тебе Клашка своими прелестями совсем голову затмила? Так я враз вас обоих к порядку приведу, ты только скажи. Ну? Что примолк?
— Я… — закашлялся дядька.
— Ну-ну? — ждёт ответа отец.
Пришлось принимать огонь на себя. Всё-таки при всём своём стукачестве дядька много полезного для меня сделал. Если бы не он, то вряд ли один я с ролью наследника справился. И с ролью сына тоже. Так что помогу. А то что стучал, так у него работа такая. И не стучал, а отчитывался. Да и не скрывал он этого факта. Шагнул вперёд с гордо поднятой головой:
— А как бы он меня удержал? Как? Да и запретить не мог. Кто я и кто он!
— Даже так? — пожевал губами отец. — Нужно было раньше нам за границу ехать. Глядишь, ты бы ещё год назад за ум взялся. Ладно, довольно слов, их к делу не пришьёшь. Пошли, покажешь, что придумал и сделал.
Планер выкатили из ангара. Отец обошёл вокруг него один раз, другой. Крыло потрогал, стабилизатор, в кабину заглянул, за ручку взялся. Ожидаемо не удержал, она же не закреплена ничем! Ну и шевельнулась, как только прикоснулся, следом закономерно и элероны ворохнулись. Отец отскочил, смотрит растерянно. Но, спохватился сразу же, сообразил, в чём дело:
— Это всё ты один придумал? Вот это всё? — и рукой в планер тычет. — Признайся честно.
— Придумал один, строили вместе с кузнецами и плотниками. Ещё управляющий кое-что в городе прикупал. Да тебе, наверное, о том докладывали?
— Одно дело краткие отчёты на бумаге читать, другое — своими собственными глазами готовый результат видеть. Я вот глазам сейчас не верю. Неужели ты смог это всё сам сотворить?
— Хочешь, прокачу? — улыбнулся, не стал на пустые вопросы отвечать.
— А ты знаешь… — отец замялся на секунду. — Хочу!
И как бы про себя пробормотал:
— Не ожидал, что и до наших мест докатилось это повальное увлечение воздухоплаванием. И откуда только нахватался всего этого? Не понимаю…
— Дмитрий Игоревич! Ваше Сиятельство! — запричитал дядька. — И ты туда же?
Глава 14
Пока лошадей в коляску запрягали, пока то, сё, слухи успели и до усадьбы долететь. Поэтому не удивился, когда матушка к ангару примчалась со скоростью пассажирского экспресса. Даже народ умудрилась обогнать, что со всех ног со стороны усадьбы поспешал, так им хотелось на новое развлечение поглазеть. И куда только управляющий смотрит? Неужели ни у кого других дел нет? Непорядок!
Верите ли, увидел маменьку, и даже какое-то тёплое чувство в груди ворохнулось — беспокоится ведь обо мне, вон как торопится. Да только ошибся я. Р-раскатал губу мальчонка, зря так думал! Первым делом маменька моя к мужу кинулась!
В первый момент разозлился неимоверно — за парнишку такая злость и досада обуяла, что предпочёл отвернуться и не слышать, о чём они там чирикают! Ещё наговорю в запале чего ни попадя, потом сам жалеть буду. Раскладов-то семейных я пока не знаю.
Потом слегка подостыл, начал прислушиваться — в моём положении любая толика информации важна!
— Вы что задумали, Дмитрий Игоревич? Опомнитесь! Ладно Николя, ему по молодости лет такое простительно, а вы-то? Случись что, прости, Господи, — маменька перекрестилась, покосилась на меня с изрядной толикой скепсиса и неприкрытой злости во взгляде, театральным жестом заломила кисти рук и горестно, «на публику», вздохнула. Даже не горестно, а чрезмерно трагично, что ли? — Как мы без вас жить будем?
Стою и сообразить не могу — а моя ли это родная мать? Может, мачеха? Тогда более понятным было бы её такое ко мне наплевательское отношение. Жаль, что пропустил начало разговора!
— Довольно причитать, — остановил начавшийся спектакль отец. — Никто тут твоих актёрских стараний не оценит. Разве только Николя, да и то, как ты говоришь, «по молодости лет». И жить вы будете прекрасно в случае моей скоропостижной кончины, не так ли? Единственный, кому на самом деле будет плохо, так это мой сын. Вы же его сразу со свету сживёте, живьём сгрызёте. Не так ли, дорогая?
Отец усмехнулся, подмигнул мне, подхватил жену под руку и сделал с ней несколько шагов в сторону усадьбы:
— А теперь ступай, милый друг, ступай. Поверь, я не собираюсь умирать, можешь на это не рассчитывать. Иди, Степан тебя проводит. А то мало ли, заблудишься…
Стою, смотрю на всё это большими глазами и ничего не понимаю. Да, как было бы хорошо, если бы у меня прежняя память сохранилась. Или тот же Степан всю правду в своё время рассказал. А то обо всём просветил, а об этом вот ни словечка не обмолвился. Теперь приходится самому такие важные открытия делать. А ведь по незнанию всего происходящего могу сейчас запросто вляпаться!
Отец (называть его князем после всего услышанного язык не поворачивается) проводил супругу до конца аллеи, вернулся и остановился рядышком. Помолчал минуту, остывая, положил руку мне на плечо, слегка сжал пальцами и вдруг весело подмигнул:
— Вот такая она, жизнь. Рассчитываешь на кофе с пирожными, а получаешь салат вчерашний прокисший. Не спеши с женитьбой, сын, поживи для себя, посмотри мир, наберись опыта. Успеешь ещё вступить туда, куда вступать не нужно!
— Да как же я для себя поживу, если мне в училище ехать? — попытался воспользоваться ситуацией к своей пользе, а слова о несвоевременной женитьбе пока решил пропустить. Но позже обязательно нужно будет к этому вопросу вернуться. Что ещё за намёки?.
Не получилось воспользоваться, не прокатило… Отец посерьезнел, потрепал меня по шевелюре:
— Училище тебе как раз необходимую закалку и даст. И не только закалку, с коей тебе по жизни идти будет значительно легче, но и знания! Судя по тому, что я вижу, — отец кивнул на планер, — Знания эти тебе скоро очень понадобятся.
— Законопатят куда-нибудь в Сибирь, и ничего мне там не понадобится, — отвернулся. Почему бы и не разыграть подростковую карту? Глядишь, ещё что-нибудь новое узнаю. Поэтому пробурчал как бы в сторону, но достаточно громко, чтобы быть услышанным. — Если только шуба потолще.
— Куда? — удивился отец. — Это кто тебе такую глупость сказал? Неужто Степан сподобился? Неужели ты всё забыл, о чём мы с тобой перед нашим отъездом на воды говорили? Забыл? Эх, сын, сын… Неужели и впрямь настолько сильно головой ударился? Ну да ничего, я напомню. Здесь будешь служить, в столице! Всё уже давно решено.
— Откуда ты про голову знаешь? — медленно проговорил. А сам спешно прикидываю, что мне всё это сулит. И понимаю, что ничего плохого! Жить будет проще, не нужно ничего скрывать, при случае всегда можно сослаться на потерю памяти! И да, сработала моя маленькая хитрость, кое-что новое о своей дальнейшей судьбе узнал.
— Плохой бы я был отец, если бы не знал, что с моим сыном в моё отсутствие происходит, — как-то слишком по-доброму улыбнулся отец и снова потянулся рукой к моей голове. Отстраняться не стал, позволил ему поворошить волосы. Ну хочется человеку, так почему бы не порадовать его такой малостью?
