молодежь, даже не нюхавших пороха, потому и гибли пачками. Надо было прорываться и уходить из огненного кольца, поэтому наш взводный начал формировать ударный кулак из выжившей пехоты, танкистов и прочих, присоединившихся к нам. Наверное мы единственные существовали, как целое подразделение. От наших взводов двух осталось немногим более сорока человек, но все с оружием и солидным запасом боеприпасов. Повытаскивали и собрали все на поле боя, даже четыре ПКМа были. К нам еще прибилось порядка сорока человек, много было танкистов, коробочки которых пожгли.
Было аж два капитана и даже один майор танкист, который хотел возглавить группу прорыва, как старший по званию, но я подсказал Синельникову, чтобы тот не поддавался на провокации и чтобы мы шли одним подразделением. Майор было дернулся и пригрозил трибуналом за неподчинение, но мы выступили единым фронтом за нашего лейтенанта и тот отступился.
— Если хотите можете самостоятельно пробиваться — жестко ответил Синельников майору — а мы сейчас пойдем в центр.
Майор собрал группу из пятнадцати человек, в основном из бывших танкистов и повел их на прорыв, в сторону окраины, там где слышалась канонада и громкая, неумолкаемая стрельба. Почему меня послушался молодой лейтенант? Потому что у меня внезапно проснулся бабушкин дар. Когда над головой у тебя свистят пули и на твоих глазах погибают твои товарищи, то у тебя появляется одно желание «выжить».
Как проявился бабушкин Дар? Очень просто, я начал видеть безопасные зоны, раскрашенные зеленым цветом. Чем безопасней участок, тем более насыщенней изумрудным цветом тот выделялся, а опасные участки для жизни соответственно раскрашивались в красные цвета от оранжевого до багрово-красного. Почему и как, я все чувствовал интуитивно.
— Товарищ лейтенант! — обратился я к нему незадолго, как все решили прорываться — если вы мне поверите, то я выведу нас через безопасные места, верьте мне. У меня бабка была сильной ведуньей и этот дар передался мне, я просто вижу безопасный путь. Там — я показал рукой в сторону канонады — всех нас ждет смерть!
— Хорошо, сержант Смолянинов, я верю тебе — лейтенант внимательно взглянул мне в глаза — точно знаешь безопасный путь?
— Да — подтвердил я — только одно условие, слушать только меня.
Вот после нашего разговора и договора, Синельников и послал того майора-танкиста. Не все танкисты пошли с тем майором, человек пять остались с нами. Остались с нами и сборная солянка из других подразделений. И еще лейтенант меня послушал и снял с себя все знаки различия, став неотличимым от простого солдата. Мне отдали самый мощный морской бинокль, который нашелся у одного из танкистов и через него я высматривал свободный путь.
Наша дорога лежала через центр Грозного. Там шел наш самый безопасный путь. Мой дар был сродни магии, которым я зачитывался из фэнтези книг. Мне нужно было чуть-чуть напрячься и мир расцветал разноцветными красками, в котором преобладали зеленые и красные тона. Стоило мне захотеть и мир опять становился нормальным.
Я никогда не слышал, чтобы дар проявлялся так четко. Скорее всего это происходило от постоянного притока адреналина в моей крови и смертельной опасности, что грозило нам из окон каждого дома. Все уже выучили мои молчаливые жесты, когда надо приседали и прекращали всякое движение. И по моему знаку вновь начинали осторожное движение.
Только однажды нам пришлось открыть огонь и то вышло совершенно случайно, боковая разведка отпустила двух подростков, которые тут же закричали, указывая на наш отряд. Пришлось их пристрелить и быстро уходить из этого района. Выбирались из города целые сутки, грязные, голодные, но все остались живы.
Лейтенанта и остальных попросил ничего обо мне не рассказывать. Все громко это пообещали. С тех пор так и повелось, что мы с лейтенантом стали не просто командир и подчиненный, а стали держаться друг друга и Синельников никогда меня далеко от себя не отпускал. Со временем мой дар развивался и помогал не просто искать безопасные пути-дороги, но и предвидеть опасности. Обычно меня перед событием начинало что-то беспокоить, становилось тревожно на душе, пока за часа два перед событием не начинало нервно трясти. Это означало для меня опасность со смертельным исходом.
Со временем, как не прячь дар, а такое событие не остается без внимания, особенно во время боевых действий, когда от этого зависит твоя жизнь. Многие начинают верить в Бога, многие верят в удачу. Я же для своего взвода стал талисманом, т. е. удачей. Каждый из нашего взвода знал, если я с ними выезжаю либо на операцию, либо на патрулирование, то с ними ничего плохого не произойдет.
О моем даре знал только Синельников и он тоже старался не распостраняться об этом. Это было не в его интересах, иначе бы меня по приказу запросто могли забрать себе высшие командиры, которые за свою задницу переживали больше, чем за подопечных солдат, да и мне претило прислуживать всяким генералам. Лучше быть со своими сослуживцами, тем более осталось мне служить всего год.
Наверху поняли, что наскоком или шапкозакидайством не выиграть компанию в Чечне. И поэтому начали призывать ветеранов- афганцев, успевших повоевать с пуштунами, которых все называли талибами или моджахедами. И впервые в чеченскую войну появились контрактники, выбравшие войну своей профессией. В основном контрактниками формировались разведроты и разведбатальоны.
Наконец чеченцев признали хорошими вояками и тогда против них были задействованы силы спецназа ФСБ и ГРУ, тем более в горах Закавказья появилось много опытных наемников и инструкторов, успевших повоевать в разных регионах мира и начавшие учить чеченцев, как правильно воевать против русских. Неплохо здесь отметилось и американское ЦРУ, засылавших через своих эмиссаров из арабских стран своих резидентов, еще больше разжигающих вражду против неверных и подпитывающих эту вражду долларами, которые печатали на своих станках тоннами.
Поэтому Российской армии, ФСБ и ГРУ пришлось всерьез заняться этой проблемой, пока не заполыхал весь Кавказ. И поэтому разве могло пройти мимо капитана Семашко Александра Валерьевича, командира роты спецназа ГРУ, такой случай «удачливости» взвода разведки пехотинцев, которым командовал уже старший лейтенант Синельников Александр Иванович.
Семашко очень серьезно относился к таким вещам, как эзотерические знания предков и знания буддийских монахов. Когда-то сам он лично побывал в Тибете и своими глазами видел чудеса, проделываемыми тамошними развитыми монахами. Поэтому он по крупицам собирал сведения о «удачливости» некоторых интересных личностей.
Наш полк квартировал неподалеку от села Ачхой-Мартан, а рота Семашко находилась непосредственно в этом селе. Так, что мы были соседями и Семашко часто бывал в гостях у нашего командира полковника Чугунова
