— Допустим, — хмыкнул я. — А вы кто будете, месье?
Мужичок неловко утёр стекающий по лицу пот рукавом. Утирать его париком у нас на глазах он не решился.
— Мне сказали, на «Орионе» будет месье де Валь... — произнёс он.
— Я за него, — ответил я.
— Гм... А вы?.. — протянул мужичок.
— Андре Грин, — произнёс я.
— Себастьян Фурнье, — представился мужичок, протягивая мне мокрую от пота ладошку.
Я даже не пошевелился, и месье Фурнье, неловко улыбаясь, убрал протянутую руку за спину.
— Я так понимаю, вас прислал Исхак? — хмыкнул я, гадая, как вообще о нашем прибытии могли так быстро пронюхать.
Потом мне стало понятно, что многие корабли здесь узнают по силуэту и парусам, как в наше время отличают одну модель автомобиля от другой. Ну и де Валь был здесь не так давно, корабль примелькался.
— Месье Леви предпочитает, когда его называют «месье Леви», — сказал мужичок.
Я многозначительно хмыкнул. Лично я к евреям никаких предубеждений не имел, но в местном обществе месье Леви скорее привык, когда его называют «жидом», «христопродавцем» и «пархатым». Нетолерантный век, что поделать. Самый разгар гонений, и они массово бежали куда только можно, в том числе и в Новый Свет.
— Значит, прислал, — сделал вывод я. — Ну, веди.
— Прошу за мной, — произнёс мужичок.
Я на всякий случай показал Муванге оставаться на месте, в шлюпке, и мы отправились вслед за Себастьяном Фурнье. Набережная Бастера была полна народу, самого разномастного, от молчаливых докеров с мешками на мозолистом горбу до смеющихся проституток в цветастых нарядах. Я понял, как соскучился по городской суматохе за всё это время в глуши.
Горланили чайки, бранились извозчики, торговцы и лоточники зазывали к себе, попрошайки стенали, выставляя напоказ расчёсанные язвы и раны. Бастер по сравнению с Сен-Мишелем казался настоящим мегаполисом, ярким и живым, и я не сомневался, что в ночное время жизнь здесь бьёт ключом ничуть не меньше, чем днём. Тортуга никогда не спит.
Словно любопытный турист, я озирался по сторонам, рискуя свернуть шею ненароком, хотя мои спутники, казалось, вообще никакого внимания не обращали на все здешние достопримечательности и увеселения. Эмильен хмуро шагал чуть позади меня, Робер поглядывал только на местных барышень, не пропуская ни одной юбки.
Мы остановились у неприметной конторы без вывески, которая чем-то напомнила мне дореволюционные купеческие ряды, с воротами для товаров на первом этаже и жилыми помещениями на втором.
— Прошу вас, — холодно произнёс Фурнье, открывая калитку.
Полутёмное помещение конторы месье Леви встретило нас приятной прохладой. Тонким переливом прозвенел колокольчик, и, видимо, сам месье Леви вышел из подсобки нам навстречу.
Я почему-то ожидал увидеть стереотипного, почти карикатурного еврея, с пейсами, пенсне и бородой, но вместо этого к нам вышел дородный, скорее даже, пухлый мужчина, гладко выбритый, в белом парике и синем камзоле с широким кружевным воротником, с которого свисал огромный золотой крест, больше подходящий православному батюшке. Толстые пальцы были усеяны золотыми перстнями, на тонком расшитом поясе, прячущемся где-то под свисающим брюхом, покоился кинжал-дага в украшенных ножнах.
— Рад приветствовать вас в своей конторе, месье! — пророкотал Исхак Леви.
Я приподнял шляпу в знак приветствия. Судя по всему, это был выкрест, или марран, крещёный еврей, с излишним рвением демонстрирующий свою новую веру. Фурнье скользнул к нему и шепнул несколько слов, которых я не расслышал, разглядывая внутреннее убранство конторы. В разных местах горели ровно семь свечей, своим мерцанием освещая кипы бумаг, сложенную парусину, огромные гроссбухи и прочее.
— Шалом алейхем, — брякнул я.
Исхак еле заметно вздрогнул, пристально глянул на меня, но отвечать не стал. То ли постеснялся, то ли что, я так и не понял.
— Месье Фурнье сказал, что вы тут вместо шевалье де Валя, — сказал он.
— Допустим, — сказал я. — Необходимый груз у нас.
— Месье Фурнье пользуется полным моим доверием, не стесняйтесь называть вещи своими именами, — сказал торговец, заметив, как я покосился на Себастьяна.
— Готовы выгружать. После соответствующей оплаты, — сказал я, решив избегать любых упоминаний о произошедшем возле Сан-Фелипе и в бухте Сосуа.
— Прелестно, — расплылся в улыбке Леви. — Сколько товара вы привезли? С шевалье де Валем у нас были некоторые договорённости по количеству.
Я в тот же момент понял, что хитрый еврей попытается меня обмануть, сколько бы он не скрывал свою натуру под европейским платьем, бритым подбородком и золотым крестом.
— Месье де Валь, к сожалению, не смог прибыть, но передавал вам свой пламенный привет, — сказал я. — Насчёт договорённостей я, к сожалению, ничего не знаю. Так что предлагаю вам купить товар по рыночной цене.
Леви картинно поморщился, а потом улыбнулся, будто разговаривал с несмышлёным ребёнком.
— Купить? Месье де Валь получил предоплату, и должен был только доставить товар, — не моргнув и глазом, соврал он.
— Азохен вей! Вы что, месье Леви, заплатили пирату всё? До того, как он привёз хоть что-то? — всплеснул руками я.
Леви что-то буркнул на идише или иврите, но я, разумеется, ничего не понял.
— Себастьян, не мог бы ты сходить к месье Креспену и попросить у него для меня сочинения святой Терезы? Я слышал, у него отличная копия, — расплылся в улыбке Исхак.
— Да, месье Леви, — слегка поклонился Фурнье, неловко протиснулся между нами и вышел.
— Мушкеты и порох, так? — перешёл к делу еврей, как только его слуга скрылся за дверью.
— Отличнейшие мушкеты прямиком из Кастилии. И лучший порох, какой только может быть у испанцев, — сказал я.
Исхак недоверчиво покачал головой.
— Сорок ливров за мушкет. А порох нужно ещё смотреть, — сказал еврей.
— Это грабёж! — вскинулся Робер, и я прервал его взмахом руки.
— Отправитесь к нам на корабль, месье Леви? — хмыкнул я. — Хотя да, я полагаю, уже там, на месте, над товаром, у нас получится договориться гораздо лучше.
— Гм... Не люблю морские прогулки, месье... — еврей замялся, и я понял, что нас даже не представили друг другу.
— Грин. Капитан Грин, — сказал я.
— Так вот, месье Грин, лучше нам будет договориться здесь, — ответил он.
Я пожал плечами. Как по мне, лучше было бы притащить этого хитрюгу на корабль. Для более предметного торга, так сказать. И не выпускать, пока меня не устроит цена.
— И какая ваша цена? — скептически произнёс Исхак.
— Сотня ливров за каждый мушкет, а порох... Эмильен, подскажи, — повернулся я.
— По два су за фунт пороха, — откликнулся буканьер.
— Вот это уже действительно грабёж! — воскликнул еврей.
— Такое уж наше ремесло, месье Леви, — пожал плечами я.
— Ну уж нет, месье Грин, — помотал головой Исхак, и толстые щёки закачались в стороны, как холодец на блюде.
— Вы же наверняка знаете цены, месье Леви. Как думаете, сколько стоит подобный мушкет в Порт-Ройяле? — будто невзначай произнёс я.
По лицу выкреста пробежала тень.
— Не имею ни малейшего понятия, месье Грин, — сказал он.
Теперь-то я его точно раскусил. Государственный подряд по серой схеме, ловко придумано. Руками пиратов забрать у испанцев оружие и боеприпасы, чтобы использовать их в текущей войне. Это в любом случае будет дешевле, чем покупать официально, на мануфактурах, особенно, если жадный пират не станет заламывать цены. А я откровенно жадничал, чувствуя, что этот еврей, старающийся казаться святее Папы Римского, хочет меня нагреть.
Глава 5
Торговались и спорили мы, словно на одесском Привозе, до хрипоты. Несколько раз я демонстративно порывался уйти, один раз даже едва не схватил месье Леви за грудки, но в итоге мы сумели прийти к соглашению. На рынке два дурака — один покупает, а другой продаёт, и мы оба остались в полной уверенности, что смогли друг друга облапошить. Оба остались довольными, не только ценой и совершившейся сделкой, но и интересным торгом.
