Корчной открывает рот, но я его перебиваю, не давая возможности ответить.
— И оружие возьми! То, которое я вам дал, а вы его просрали бездарно! Никто даже и не выстрелил — винтовки в пирамиде стояли! В гражданскую — и то при себе держали! А у нас — порядок, как же! Как в летнем лагере! Зачем тебе пистолет, коли ты ни разу не выстрелил — для форса? Тьфу! Зла на вас нет…
Пинаю со зла ногой немецкую каску и поворачиваюсь к бойцам.
— Кого стоим, мать вашу?! Скульптурную группу изображаем — «семеро обалдевших»? Новых немцев дожидаемся? Этих не хватило?! Руки пустые у всех, никто оружия не взял — чем отбиваться собираетесь? Я, блин, в третий раз могу и не поспеть!
Сдергиваю с лежащего немца подсумки с автоматными магазинами и пустой кобурой. Вытаскиваю новый магазин и перезаряжаю автомат. Убираю в кобуру трофейный «Вальтер».
Отхожу в сторону и снова присаживаюсь около Агапова.
Моя в этом вина.
Расслабился слишком, вот и зевнул эту парочку. А мог бы сообразить, что немцы не дураки и одним постом не ограничатся.
Мог.
Но — не сообразил.
И вот он — результат, передо мной. Не дай бог, встречусь я с его родными, что им скажу? А придется говорить…
И снова перед моими глазами встает странная картина…
Вальку Лопатина подстрелил «духовский» автоматчик. По совершенной дури подстрелил!
Ума у этого отморозка хватило на то, чтобы открыть огонь по бронетранспортеру метров с двухсот. Так что пули только бесполезно взбили пыль на дороге, да парочка звякнула по броне.
Народ горохом посыпался на землю, а пулемет бронетранспортера дал пару очередей, прижимая к земле этого балбеса. Судя по тому, как стрелял этот лопух, мы имели дело с каким-то молодым парнем. Поэтому взводный дал команду обойти его и взять живым. А чтобы стрелок кого-нибудь не зацепил и не сбежал, его постоянно прижимали огнем к земле оба наших пулеметчика. Отползти куда-то в сторону под непрерывным огнем или ответить очередью — ещё уметь надо! А судя по тому, с какой дистанции этот баран начал стрелять, этого умения было не слишком много.
Поэтому, ребята, разделившись на две группы, аккуратно стали обходить его с флангов.
«Дух», правда, ещё что-то там пытался изобразить. Высовывал ствол и наугад палил в сторону наших пулеметчиков. На здоровье…
С таким же успехом он мог просто плевать в их сторону. Даже в бронетранспортер он не попал больше ни разу.
Обойдя стрелка с флангов, ребята заметили его лежку, откуда торчали ноги в кроссовках. А подобравшись ещё, дали сигнал пулеметам прекратить огонь — мы уже были слишком близко.
Стрелок, было, воспрянул духом, но автоматные очереди тотчас осыпали ему на голову песок со стены ямки, где тот лежал. Мол, ничего для тебя, парень, не изменилось, просто тратить на тебя пулеметные патроны больше не нужно — автоматчики уже рядышком. Так что, мил друг, лежи и не рыпайся. Словесно ему разъяснили то же самое, пообещав попросту закинуть в эту самую ямку обычную гранату — заодно и закопает…
Пояснив лопуху безрадостные перспективы его дальнейшего существования, взводный предложил ему оставить автомат в яме и выползать на свет божий — для дальнейшего общения. А для предотвращения возможного буйства клиента — соответственно озадачил Мишку Громова. Мол, бди боец! И смотри в оба. Чуть что не так — вали балбеса наглухо!
Громов кивнул и взял на прицел бандитскую задницу.
Оставив автомат в яме, стрелок медленно выполз наружу, повернулся и первое, что там увидел — это автоматный ствол, угрюмо уставившийся ему в морду.
Сие зрелище к оптимизму не располагало, и парень послушно задрал руки вверх.
— Лопатин, — говорит взводный, — обыщи «умника»…
Тот кивает и, забросив за спину автомат, подходит к пленному.
А Мишка, пропуская Вальку к стрелку, делает шаг назад… и поднимает вверх автомат…
Парень взвизгивает, сует руку за пазуху, и в воздухе сухо трещат пистолетные выстрелы.
Один, второй…
С моей позиции стрелка видно плохо — только часть плеча, но именно туда я и всаживаю короткую очередь. Сбоку грохочет ещё чей-то автомат. Парня толкает вперед, пистолет вылетает из его руки, и бандит оседает на дно ямы, из которой он только что выполз.
Марат Валиуллин вскакивает на её край и высаживает вниз длинную очередь. Всё — с этим конец.
А Лопатин лежит на земле, и на его губах пузырится кровь — пуля попала в шею.
Я помню, как мы тащили его на руках к бронетранспортеру, бешеную гонку по хреновым дорогам, когда тяжелая машина, завывая двигателем, ломилась напрямки. Влетев в селение, мы впопыхах снесли чей-то забор.
Помню, как бежали толпою к больнице, а я, забежав вперед, рывком открыл широко дверь…
И помню могилу на небольшом кладбище.
Сухой троекратный залп в неприветливое небо.
И помню бледное лицо Громова, его дрожащие сильные руки… После этого случая, он замкнулся, долгое время вообще ни на какие вопросы не отвечал. Да никто к нему с ними и не лез…
Вот и я сейчас — точно в таком же положении…
Шорох, кто-то подходит ко мне сзади.
— Командир…
Это меня?
— Да? — не оборачиваясь, отвечаю подошедшему.
— Агапова надо забрать…
— Берите, — поднимаюсь на ноги и отхожу в сторону, чтобы не мешать бойцам.
Могилу погибшим вырыли в стенке низины, так, что со стороны она была бы совсем незаметна. И это правильно.
Очень скоро сюда придут немцы. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы этого не понимать. Уже сегодня к вечеру, кто-нибудь из фрицев отправится сюда, чтобы выяснить положение дел на месте. Очень ведь может быть, что уничтоженная нами группа имела конкретную дату возврата в расположение части. И как только это время придёт, сюда направят посыльного — выяснить, в чем дело. Нашли ли они здесь кого-нибудь, или до сих пор сидят в засаде — все может быть. Предположить то, что группа может быть уничтожена, немцы, конечно, могут, но не прямо сейчас. Пока для этого нет никаких оснований. Предполагать тут наличие каких-то хитро вывернутых спецов? С какой, собственно говоря, стати? Что им тут делать? Какие цели преследовать?
Даже и тот факт, что на поиск беглых пленников выслали таких вот головорезов — и то, само по себе, явление удивительное. Разве что, под рукою более никого не оказалось? Да нет… другое здесь что-то.
Ясное дело, что группы посыльный не найдёт, я ещё не совсем выжил из ума, чтобы оставить здесь всё в первозданном виде. Значит, утром сюда пожалует поисковая команда. На здоровье… и они без подарков долго не останутся. И вот после этого рассвирепевшие немцы здесь все поставят на уши. Найдут могилу — вскроют без лишних разговоров. И уж навряд ли будут тратить время на то, чтобы её закопать назад.
Поэтому, коротко поясняю свою мысль Кружанкову, он мужик неглупый и все поймет. Тот молча кивает, и бойцы уносят тело Агапова.
Отловив Ольгинского, озадачиваю и его.
Стаскиваем тела убитых немцев в глубокую яму и укладываем там. Забрасываем их сухим хворостом и присыпаем остатками прошлогодней листвы — она ещё тут присутствует. Ну, некоторый геморрой при поисках мы противнику уже обеспечили. Впрочем, ребятки, если вы полагаете, что этим все и ограничится, то я буду вынужден вас горько разочаровать…
Они пришли поздно ночью.
Три незаметные тени нарисовались на дороге и какое-то время неподвижно маячили около покосившейся ели. Правильно, значит, мы прикинули место возможной встречи — других, столь очевидных ориентиров, здесь больше не было.
Выждав около часа, тени зашевелились. По моим прикидкам, в лес ушло двое, хотя, вполне допускаю и то, что один из них попросту устроил засаду на того, кто рискнул бы последовать за ними следом. Но таких дураков тут нет. Часа через три тени снова зашевелились — уходят. Так же тихо, как и пришли. Какие там у них установлены сигналы для поиска и взаимного опознавания, неизвестно. Но ответов на них пришедшие явно не получили. Значит, надо ждать новых визитеров.
Даю отбой бойцам — можно спать. Раньше, чем через несколько часов, сюда никто не придет.
Как должны будут поступить беглые пленные, которым выпадет неслыханная удача — заземлить неслабых немцев?
Да бежать они будут.
Со всех ног и как можно дальше.
Ибо очень скоро им на хвост сядут коллеги уничтоженных. И будут гнать их упорно, с немаленькой злостью. Крайне вероятно, что такая погоня долгой не станет. Вернее — могла бы не стать.
Если бы мы именно так и поступили.
Уходить вглубь леса, разумеется, можно.
Особенно сейчас, располагая приличным уже запасом продовольствия и не испытывая недостатка в вооружении. Можно даже попытаться устроить преследователям засаду.
Которая, с большой долей вероятности, станет для нас последним боем. Увы, но немцы значительно лучше подготовлены. Да и, кроме того, на их стороне мобильность и средства связи. Численное превосходство, наконец. Любого из этих факторов достаточно для того, чтобы усложнить наше дальнейшее существование в максимально возможной степени.
