и начал загибать пальцы. — Во-первых, ничего похожего на схроны с оружием со времен Великой Отечественной в округе не найти. Все места, где оно может быть, под наблюдением самих копателей и чужого они туда не допустят. Да и ладно бы так, сейчас ведь зима, морозы до минус двадцати доходят. Копать не выйдет — почва на полметра промерзла. Это если только где-то в лесу, в брошенной землянке какой-нибудь или замаскированном блиндаже… Сомневаюсь, что подобное здесь вообще найдется. Далее, если дать такую статью в газету, нужны фотографии и не одна. В-третьих, это нужно как-то согласовать с милицией.
— Андрюха сказал, что позвонит и предупредит. У него есть кое-какое влияние.
— Нет, — упрямо качнул головой журналист. — Так мы точно ничего не добьемся. Будем топтаться на месте, лишь потратим кучу времени.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Пока не знаю. Есть у меня предположение, что этот товарищ Рылов, кем бы он ни был, наверняка под присмотром милиции и людей из комитета. А значит…
— Само собой, — решительно перебил я. — Андрюха так и сказал, что информацию насчет барыги от чекистов получил. У него там какой-то знакомый, который как раз и занимается делами черных копателей.
— И ты думаешь, что кричащей статьей в газету, ты не привлечешь к себе лишнее внимание? С милицией, может и прокатит. А про КГБ ты подумал?
— Логично, — разочарованно протянул я.
Контактов с Иванцом у меня больше нет — скорее всего, он вообще пропал с радаров и где-то затихарился. Черненко и Пономарев — вообще туши свет. Первый пропал с концами больше полугода назад, а второй появился и тут же снова пропал, будто и не было его. А других контактов с гэбэшниками у меня не было.
— Слушай, Алексей… Ты ведь местный, из Припяти, так?
— А у тебя случайно нет знакомых, которые не в ладах с законом? Ну, которые в нехороших делах погрязли, например. Может, бывшие одноклассники или из других школ?
Я тут же качнул головой.
— Да ну, что ты такое говоришь? Предлагаешь самим опуститься их уровня? Ничего умнее в голову не пришло?
— Ты не дослушал, — не унимался журналист. — А что если пустить слух о том, будто в город приехал человек, который хочет приобрести оружие времен Великой Отечественной?
Я сильно засомневался, что идея стоящая. Да и самому светиться лишний раз перед милицией, конторскими и местными бандюками — не хотелось. Но Гриша объяснил мне еще раз, только более доступными словами.
— Ну… Вообще-то, есть у меня один знакомый, кто крутится среди бандитов. Зовут Миша Пащенко, редкий отморозок, который уже не раз мне дорогу переходил. Но пойти с ним на контакт не выйдет — скорее всего, он захочет меня пристрелить. Да и у меня руки чешутся голову ему открутить. Это же еще та гнида.
Григорий вздохнул. То, что он придумал, было нереализуемо.
— Знаешь… — усмехнулся я. — Вообще-то, ты не очень похож на человека, у которого есть деньги. Впрочем, если тебе изменить имидж…
— Что? — удивился Гриша, услышав незнакомое слово.
— Это молодежный лексикон. Означает внешний вид человека, хотя я не особо разбираюсь. Одежда, обувь и прическа соответствующая. Еще часы, парфюмерия, — терпеливо пояснил я. — Знаешь что, давай-ка чаю выпьем. Нужно мозги перезарядить. Вон, как раз чайник закипел.
Журналист кивнул.
— А деньги у меня есть. — он как-то странно улыбнулся. — Знакомый один в свое время дал. Ты про Гошу Индию что-нибудь слышал?
— Не, не слышал. А что?
— Да так. Ну, оно и понятно. Ты же в Новоульяновске, скорее всего не был.
После того, как с чаем было покончено, я решил съездить домой. Прошло уже почти три недели, а я таки не озадачился поиском работы. Родители не видели в этом ничего плохого, хотя отец уже несколько раз спрашивал по этому поводу.
Выбравшись из дома, я отправился на остановку. Дождался автобуса — хорошо хоть расписание уже более менее выучил.
Пока ехал, в голову пришла весьма оригинальная идея, вот только сейчас реализовывать ее было уже слишком поздно.
На следующее утро я отправился в ту часть города, где жил Иван Кузьмич. Тот самый прапорщик в отставке, к которому я с водкой ходил. Правда, вместо алкоголя в разбившейся бутылке была обычная вода, но своего-то я добился.
Оказалось, старик не только жив, но еще и практически бросил пить. Да и выглядеть стал лучше. Естественно, меня он узнал, пусть и не сразу. В этот раз водку я принес настоящую, чтоб не расстраивать человека. Ну и что, что для него единственная радость в жизни это стеклянная бутылка сорокаградусной?
— Опять ты? — едва открыв покосившуюся деревянную калитку и увидев меня, недовольно произнес Кузьмич. — Чего теперь явился? Опять выспрашивать для школьной газеты будешь?
— Да нет, школу-то я уже закончил. Даже отслужить успел, полтора года почти. Недавно уволен, по состоянию здоровья.
— И почему же тебя списали? — прищурился старик.
— Ранение получил, огнестрельное. В плечо.
Он что-то проворчал себе под нос, затем посмотрел на небо.
— Ладно, чего на холоде стоять? Идем в дом, согреешься.
Снаружи дом выглядел довольно старым, занесенным снегом чуть ли не по окна, но внутри было довольно чисто. Было очень тепло, пахло нафталином и резиной.
— Бутылку-то зачем принес? — поинтересовался он.
— Это чтобы разговор лучше пошел, — пояснил я, поставив «Столичную» на стол. — А пришел я за информацией. В городе с таким вопросом мне никто не поможет, а вот вы вполне можете знать, к кому обратиться.
Он усмехнулся.
— Ну и чего тебе нужно?
— В общем, нужны часы. Военные.
— Тьфу ты… Я свои не отдам, они мне как память, — замахал руками старик.
— Мне ваши, Иван Кузьмич, совсем не интересуют. Мне нужны командирские, со времен Великой Отечественной Войны.
— И для чего тебе такое?
— В музей. Военной истории, — здесь я уже отошел от правды. — Тот, что в Киеве. У них как раз отсутствуют. Может, вы знаете, где такие найти?
— Знаю, — немного подумав, кивнул старик. — Только ты мне сейчас лапшу на уши вешаешь. Колись, ведь тебе совсем не часы нужны, так? И не для музея совсем. Там этого добра и так навалом. Ну?
Мне стало неловко — легко же он меня раскусил.
— От вас Иван Кузьмич, ничего не скроешь, — признался я. — Нужно два пистолета немецких. Парабеллум, например. Ну, или Вальтер на худой конец. Поможете?
— Зачем оружие? — снова прищурился тот.
— Для коллекции частной. В Москву.
Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом.
— Ну, если заплатить сможешь, то подскажу, — хмыкнув, произнес он. — Я поближе к морю хочу перебраться, на старость
