Павел Мамонтов - Командир

– А это чтобы он победить мог до того, как ему башню снесёт, – сказал Артём и заржал.

Все остальные тоже, Виктор к ним присоединился, хотя мысленно согласился с Дэном. Татуировки он набил не для того, чтобы отвлекать внимание соперников во время кумитэ. Скорее это был внутренний порыв.

Вчетвером они стояли в тени козырька оперативного штаба и вместе с тридцатью такими же юнцами, уже прошедшими основную подготовку в Спортзале или даже побывавшими в паре, ждали приказа к погрузке. Каждый был облачён в мешковатую армейскую форму, на плече висел автомат с пустым магазином.

– Где делал и сколько отдал? – по-деловому поинтересовался Костя, невысокий, среднего телосложения, с невыразительными чертами лицами, но очень уверенным ярким взглядом.

– Пустяки, у Замана, это хозяин тату-салона. Двадцать медяков.

– Отряд, стройся! – раздался зычный голос сержанта.

Молодежь быстро выстроилась в линию, подровнялась. Сержант прошёл вдоль строя, придирчиво осматривая каждого, потом гаркнул:

– Оружие перед собой.

Будущие разведчики сняли с плеч автоматы и оставили на вытянутых руках.

– Затворы! – снова крикнул сержант.

Три десятка рук слаженно дёрнули за рычаг затворной рамы, оставляя патронник открытым. Естественно, ни одного патрона не упало на плац.

– Затворы на место, оружие на плечо, – слаженно выполнили приказ. – Поздравляю вас с началом особого периода в вашем обучении. Сейчас прибудет транспорт, на котором вы проследуете в Летний Лагерь. В случае нападения разрешаю зарядить боевые магазины и открыть огонь. А сейчас, строй, налево шагом арш!

Возле ворот уже тарахтел транспорт, на котором учбатовцам предстояло ехать для обучения в лес. Для многих это уже была далеко не первая поездка. Транспорт оказался автобусом «Икарус», но не похожим на те, которые возят мирных граждан на Большой Земле. Вместо пневматических дверей спереди и сзади на автобусе стояли толстые металлические створки на петлях. Окна были заложены железными листами с прорезями бойниц. На крыше из люков торчали пулемётчики, тоже почти скрытые бронёй вместе со своим оружием. Колёса были значительно больше стандартных и выходили за рамки крыльев автобуса.

Учебный отряд быстро погрузился, молодые бойцы расселись, и автобус двинулся. Сопровождали их в пути БТР и ещё один бронированный «Урал» с двумя отделениями солдат. Виктор понимал, что слова сержанта о том, что им разрешается применить оружие в случае нападения, не больше чем сладкая пропаганда для молодых умов – никто, даже самая тупая нечисть, не решится напасть на колонну из трёх машин. Но, ё-моё! – как же хотелось, чтобы это случилось. Чтобы мушкой автомата выискивать цель между стволов деревьев. Чтобы автомат дёргался и бил в плечо, выпуская очередь, и гильзы, звеня, падали на пол. И чтобы горько-кислый запах пороха – запах боя – наполнял салон. Но нападения и в самом деле не случилось, автобус за три часа по ямам и колдобинам довёз учеников до Летнего Лагеря. Располагался тот в густой роще в пятидесяти километрах на юго-запад от Зелёного Города.

Территория Летнего Лагеря начиналась внезапно. Кончился лес, отсечённый рядами колючей проволоки. За ними началась бурая полоска перекопанной земли, усеянная минами и растяжками, как вспаханное поле зерном. За ней опять тянулись несколько рядов колючей проволоки. Над ними возвышался могучий частокол лагеря с выдвинутыми чуть вперёд дзотами для фланкирующего огня, а за частоколом поднимались вышки с пулемётными гнёздами.

Ворота со скрипом открылись, на предмет утраты контроля сознания никого проверять не стали – колонна в пути не останавливалась, никто по лесу не шастал, а значит, и смысла в проверке не было.

На не очень-то и большой территории Летнего Лагеря весьма компактно разместились полоса препятствий, стрелковый полигон, плац, парашютная вышка (хотя в Колониях отродясь никто с парашютом не прыгал), жилые и хозяйственные помещения. Говорили даже о планах вырыть бассейн. При этом на территории лагеря густо росли высокие ели и дубы.

Но полосы препятствий и прочий инвентарь не так важен – в конце концов, в Зелёном Городе можно наклепать сотню приспособлений для выжимания пота из учбатовцев. Главное, что после нескольких дней тренировок будущим разведчикам дадут возможность выйти в лес. С инструктором, конечно, и поддержкой из опытных разведчиков, но это будет уже настоящий рейд по незнакомой территории со своими задачами и опасностями. Виктор уже бывал в таком рейде в прошлом году. Тогда с его группой ничего не случилось, если не считать подстреленного тура, сдуру сунувшегося на них. Но бывали случаи, когда группы сталкивались с нелюдями и нечистью. В общем, скучать не придётся.

Юноши быстро разошлись по баракам, оставили личные вещи у коек. Естественно, Виктор и его друзья заняли места рядом друг с другом. Пообедали и сразу на плац: разминка, пробежка, полоса препятствий. Затем физические упражнения: приседания, отжимания, подтягивание, бег и прочее, но не абы как, а в соответствии с чуткими указаниями инструкторов, чья извращённая фантазия способна превратить даже самое тривиальное упражнение в настоящую пытку для мышц и сухожилий. И так до вечера. А уже в наступающих сумерках – на полигон. Стрелять из автоматов по мишени просто так скучно, а вот когда при ведении огня возникают всякие досадные помехи – это уже гораздо интереснее. Например, если свето-шумовая граната вдруг взорвётся в тридцати метрах от цели. Или же стрелковое поле вдруг затянет густой дым. И это не говоря уже о всяких преградах, поднимающихся перед мишенью. Причём от учбатовцев требовалось за долю секунды определить, что именно за помеха: если макет куста, то пуля, пробившая его насквозь и попавшая в мишень, засчитывалась, а за макет бетонной стены или камня ученик, выстреливший в него, получал штрафной бал. И мишени сами тоже двигались, и поразить их надо за строго определённое время. Зато почти никакого ограничения в патронах: стреляй не хочу. Только попадай, иначе получишь не очень приятное задание от инструктора. А чего ты за не фиг делать транжиришь достояние родной Колонии?

Совсем стемнеет – отбой. А на следующее утро всё по новой: разминка, упражнение, бег, стрельба. Настоящий рай для пятнадцатилетних пацанов.

Друзья завтракали в столовой перловкой с тушёнкой.

– Ну как, постреляли? – первым спросил Костя.

– У меня были три в десятку, сквозь дым, – гордо заявил Артём.

– А у меня два в молоко ушло. Когда свето-шумовая взорвалась, я спуск дёрнул… ну и писец, – слегка расстроенно сказал Дэн.

– Скорее бы в рейд отправили, а то стрелялки эти уже надоели.

– А ты не знаешь, нас сначала большой группой пустят или одиночными? – поинтересовался Костя.

– Вот без понятия.

– Сначала нужно на верёвках подраться, – заметил Артём.

– Верёвки – это я люблю, – усмехнулся Дэн.

Драться на самом деле предстояло не на верёвках, а на тросах или канатах. На высоте тридцати метров между двумя деревьями протягивали три троса: два параллельно, один на полметра ниже. Кандидаты в разведчики по лестнице забирались на них, пристёгивали страховку (метра три длиной, чтобы в случае падения ощутить весь «вкус» полёта) и с противоположенных концов начинали сходиться, а на середине уже начинался бой. Понятно, этот бой был не для победы, и в реальной обстановке навыки, полученные в нём, вряд ли применишь. Но такие упражнения устраивались для того, чтобы учбатовцы учились преодолевать себя. И среди них считалось необычайно крутым, если тебя ни разу не «вынесли на воздух».

За один день планировалось устроить бои «каждого с каждым», поэтому тросовых дорожек было две. Если одному учбатовцу удалось скинуть соперника, то он оставался ждать следующего, и так пока его самого не «вынесут на воздух». Если же оба ученика не проявляли инициативы, то инструкторы приказывали им спуститься, но такого почти не бывало, поскольку считалось едва ли не проявлением трусости.

Виктор выходил на бой четвёртым. Он быстро поднялся по приставной лестнице на сосну до того места, где от ствола шли самые длинные ветки. Дерево от слабых порывов ветра слегка колыхалось, это передавалось жёстко закреплённой лестнице. Колебание опоры под ногами на высоте тридцати с лишним метров обычно воспринимается совершенно по-иному, чем, скажем, в трёх метрах над землёй. Но для Виктора разницы не было: главное, делать правильные движения, чувствовать опору и собственное равновесие.

А какая высота под тобой – не имеет значения. В этом-то и была суть испытания: заставить или научить учеников действовать, исходя из реально значимых факторов, а не из собственных страхов и предрассудков.

Виктор защёлкнул карабин страховки на канате, затем наступил ногой на нижний трос, схватился руками за оба верхних, оп… и он уже в воздухе на тропе из железных нитей. Внизу объявили фамилии соревнующихся. Виктор не прислушивался: во-первых, фамилия соперника не имеет значения, во-вторых, что кричали там на земле, слышно было плохо, голоса заглушали шёпот ветра и скрип деревьев. Хорошо! Тем не менее своего противника в лицо он не знал, наверное, тот был из учбата, прибывшего сюда на пару суток раньше. Выглядел конкурент солидно. Крупный, с покатыми печами, длиннорукий. По канату ступал жёстко, уверенно, как по мостовой, слегка помогая себе руками. Прямо борец. В отличие от Виктора, который тоже шёл быстро и уверенно, но подстраивался всем телом под колебания каната.