точно будешь рад, но и позволит мне спокойно заниматься любимыми делами: алхимией и кулинарией. Ничего подобного Пупсик нам обеспечить не сможет».
«Ну, значит, так тому и быть, Сигей, — сказал колдун. — Как только Мая обо всем узнает, Пупсик перестанет существовать. Да здравствует наше высочество принц королевства Уралии Нарцисс, граф Свирский».
«Ура».
* * *
Чайка ушла.
Я дал ей несколько герцогинь, чтобы она могла нанять коляску. Она попыталась отказаться от денег, но я настоял: знал, что лишних финансов у нее никогда не водилось. А я не желал ждать, пока Чайка бегает по городу на своих двоих. Понимал, что терпение колдуна на исходе.
Улавливая обрывки эмоций Ордоша, я чувствовал себя спасителем мира. Ну, если не мира, то герцогства точно. Сейчас лишь я со своими доводами стоял между спокойствием города и желанием колдуна добывать информацию о нашей жене самостоятельно.
Примерно через полчаса после ухода Чайки ко мне постучались.
Я резво соскочил с кровати, добежал до двери, выглянул в коридор.
Не Чайка. Да я и сам понимал, что Чайка не могла так скоро вернуться.
У моей двери стояла соседка Чайки по комнате.
— Пупсик, — сказала она, — девочки спрашивают: когда мы будем обедать?
— Что?
— Почему ты не готовишь обед? Мы проголодались.
— Сегодня я ничего готовить не буду, — сказал я. — Нет настроения.
Студентка помахала ресницами.
— Как это? — сказала она.
— Прости.
Девица фыркнула.
— Что значит, прости?! Мы есть хотим! Или ты считаешь, что если Волчицы нет, то заставить тебя готовить будет некому?
— Что ты сказала?
— Что слышал! — сказала девица. — Быстро иди на кухню!
«Знай свое место, мужчина! — сказал Ордош. — Мне убить ее? Или ты уже способен справиться с ней сам?»
Я сжал кулак и поднес к лицу студентки.
Та отшатнулась.
Вот это да! Раньше не обращал внимание. А кулак-то у меня не маленький!
— Еще раз крикнешь на меня — получишь в глаз!
— Эээ… Пупсик!
Я указал рукой в конец коридора.
— Столовая вон там, — сказал я, — около учебного корпуса. Привыкайте к казенной пище. Свободна.
И закрыл дверь.
* * *
Чайка объявилась, когда приближалось время ужина.
Взъерошенная, бледная.
— Маю заперли во дворце, — сказала она. — В ее собственной комнате. Там же во дворце, но мне… это… не удалось узнать, где именно, заперли графиню Нарынскую — леди Сороку. А наша ректор — под стражей здесь, в Академии. Что дальше?
— Для тебя — пока ничего, — сказал я. — Если ты понадобишься, я кого-нибудь пришлю за тобой.
— Это… ладно. А ты сейчас куда?
«Мы с тобой отправляемся во дворец, Сигей, — сказал Ордош. — И это не обсуждается. Мне не нравится, что кто-то посмел ограничить свободу нашей жене. Я не знаю, что она совершила и зачем — мне это и неважно. Но я желаю ее увидеть. Как можно скорее. Она наша жена, и мы с тобой, Сигей, несем за нее ответственность. Мы идем к ней. И я сотру в порошок любого, кто попробует встать на нашем пути».
«Я правильно понимаю, колдун, ты собираешься ворваться во дворец, освободить Маю и увести ее с собой?»
Я спускался по ступеням. Торопился. Звуки моих шагов эхом отражались от стен и потолка общежития.
«Примерно так мы и сделаем», — сказал Ордош.
«Нам попытаются помешать», — сказал я.
«Догадываюсь. Пусть попробуют».
«Считаешь, Мая будет благодарна нам, если мы устроим в ее дворце погром, зальем его кровью и завалим трупами?»
«О чем ты?»
«О твоих методах».
«Мы не будем никого убивать, Сигей, — сказал Ордош. — За кого ты меня принимаешь?»
«Я чувствую твое настроение. И переживаю за этот город».
«Да, я злюсь! И у меня, согласись, есть на это причина. Но город может спать спокойно. А тех, кто спать не пожелает и попытается нам мешать — усыплю я. Не переживай, Сигей. У нас есть теперь мана. Нам больше не нужно пополнять ее запасы через руну. А значит, мы можем выбирать любые способы устранения препятствий. Будь я один — поступал бы, как проще. Но я знаю, что ты человек миролюбивый. Пока возможно, постараюсь не расстраивать тебя убийствами. К тому же, ты прав, непонятно пока, как отнесется к смертям своих подданных наша жена. Так что, провернем все тихо. Дворец даже не покачнется».
Дверь общежития захлопнулась за моей спиной.
«Правда? Ты меня успокоил».
«Теперь ты должен быть постоянно спокоен, — сказал Ордош. — Ведь я отныне всегда рядом. А значит, смогу устранить любую угрозу. Спокойно придумывай новые рецепты пирогов, Сигей, пиши книги по алхимии. У тебя все это хорошо получается. А решать проблемы и упокоивать врагов — получается у меня».
«Такое разделение обязанностей мне нравится, — признался я. — Куда мы сейчас? На площадь? Ловим коляску — и во дворец?»
«Коляска нам действительно не помешает. Не хотелось бы добираться пешком. Но во дворец нам пока рано».
«Почему?»
«Конечно, мы отправимся и туда, — сказал Ордош. — Но не сразу. Чуть позже. А сначала, Сигей, нам нужно пообщаться с друзьями».
* * *
Ордош предложил навестить Гадюку.
«Раз уж мы с ней друзья, то почему бы не воспользоваться этой дружбой? — сказал он. — Маю нам придется куда-то везти. Но куда? И на чем? В этих двух вопросах помощь твоей подружки нам пригодится».
К дому главаря банды гадюк я подъехал на пропитанной запахом навоза скрипучей коляске. Ничего более достойного на площади около Академии я не нашел. Но запряженные в коляску лошади оказались резвыми, а кучер расторопной — она отнеслась серьезно к просьбе отвезти меня по нужному адресу поскорее (впечатленная блеском золотой монеты). Доставила меня к дому Гадюки быстро, что называется, с ветерком. Лишь чудом при этом не пострадал никто из пешеходов.
Гадюки на мое появление отреагировали правильно: не спрашивали, кто я и зачем явился — без волокиты проводили меня к своей атаманше. Без сомнения, по поводу моей особы с ними заранее провели разъяснительную беседу. Хорошо. Ордошу не пришлось ломать ворота и усыплять охрану.
— Хочу познакомить тебя сегодня с моей женой, — сказал я Гадюке.
Та встретила меня в домашней одежде, с бокалом в руке. На дне бокала — остатки вина.
— Сегодня? — переспросила она.
— Да.
— С той, которая находится под арестом во дворце? — уточнила Гадюка.
— С той самой. Ты уже слышала о ее неприятностях?
— Да уж. Весь город слышал. И жители соседних стран, наверняка, тоже в курсе.
— А вот мне о них только недавно рассказали.
— Я так и поняла, — сказала Гадюка. — Вина
