— Порох, — прокричал Тим, но его было едва слышно. — Он взорвал порох.
Я замер на секунду, осмысливая свершившееся, но тут же понял, что даже времени на скорбь у нас нет. Множество тварей было разорвано в клочья взрывом, но те, что не пострадали, тут же вновь бросились на нас, отрезая пути отхода. Нужно было действовать быстро.
Несколько секунд рубки с дезориентированными тварями в узком лестничном проходе, и передо мной оказывается перекошенное от злости лицо лейтенанта Морионе, за спиной которого я вижу Кристину, Олега и одного из солдат.
— За мной, скорее! — прокричал я, чувствуя, как хрипота сковывает горло. Дважды просить не потребовалось — все бросились вниз, спотыкаясь о дважды мертвые тела, под которыми не было видно ступеней.
Но едва мы выскочили обратно на крепостной двор, стало понятно, что теперь в ловушке мы все. Тех считанных секунд, что я потратил на спасения Олега и прочих, оказалось довольно, чтобы нежить снова заполонила крепостной двор, отрезав пути к отступлению.
Я бросился вперед, попытавшись прорваться, но тут же понял, что силы не равны. Медленно, стараясь держать строй и не мешать друг другу мы стали отступать назад, к узкому створу башенной двери.
С пугающей ясностью я видел все, что будет дальше. Когда мы дойдем до верхней площадки, нам остается только прыгать с нее вниз. На помощь к нам сюда уже никто не придет. Еще один очаг сопротивления, кажется, остался возле крепостных ворот, но там дерутся едва ли больше трех человек, спасения от них не жди. Хорошо, если они смогут унести ноги.
Дальше — все видно, как на ладони. Черная волна накатывает на Кернадал, заливает его весь, поглощает под тоннами мертвой плоти всех нас, переливается через край и льется дальше. Она затапливает Крюстер, добирается до Брукмера, а затем разливается широко по внутренним землям королевства.
Она перемалывает армии, превращая их солдат в своих. Сметает с пути деревни, города, баронские замки и монастыри. От Тарсина на севере до Ансо на юге не остается камня на камне и ни одного живого человека. Только заросшие травой мертвые города, похожие на Урд.
И именно в тот момент, когда я уже не сомневался в правоте этого видения, где-то впереди, за крепостными воротами, послышался низкий протяжный звук. Нет, это был не тот утробный вой, который издал Сергей, призывая нежить. Звук был совсем другим. Больше всего он походил на боевой рой рог для подачи сигналов. Стоило ему протрубить, как сразу же последовала оглушительная пальба и отчаянные крики.
Глава 29
— Что это было? — спросил я. Отсюда невозможно было разглядеть, что творится за воротами крепости. Плотный строй напирающей нежити — это все, что я мог видеть.
Никто не ответил мне. Ребята отчаянно пытались вырваться из ловушки, нащупать хотя бы крохотную брешь в обороне врага и броситься в нее, но все усилия были тщетны. Сгустившаяся вокруг толпа мертвецов загоняла нас в угол, не оставляя другого пути, кроме узкой лестницы, ведущей на вершину башни.
— Тим, беги наверх! — крикнул я. — Посмотри, что там творится.
Подошвы сапог Тима загрохотали вверх по каменной лестнице, мы же встали плотным строем в паре шагов от дверей. Времени перезаряжать оружие не было — оставалось полагаться только на точные удары. Те, у кого были алебарды, выставили их вперед, стараясь держать нежить подальше. Тех же тварей, которым удалось прорваться, добивал крикетом я или Вика, орудовавшая длинным кинжалом на удивление хладнокровно и точно.
— Там войска! — крикнул Тим, и его голос эхом разнесся в тесноте лестничного коридора. — Целая рота, не меньше! И конница!
Вот это была новость, так новость!
— Какие цвета? — крикнул я в ответ.
— Красные, — ответил он, уже почти сбежав обратно вниз. — А конница — в белом. Орденские.
Мне стоило бы удивиться, но мой лимит на удивление уже был вычерпан до дна.
Со стороны ворот донесся новый залп и послышалась дробь конских копыт.
— Они хотят пробиться к воротам, — пояснил Тим. — Но там все запружено. Слишком много мертвых.
— Так сделаем, чтоб было поменьше! — ответил я, рубанув с размах по грудной клетке очередного мертвеца, проломив ее с треском. Теперь у нас была достижимая цель. Если с той стороны к нам пробивается подмога, значит, осталось только продержаться.
Чугунная усталость, сковывавшая мышцы, не то чтобы совсем ушла, но как будто отступила, уступая место небывалому приливу сил. У нас есть шанс! Есть!
Замах, удар, отскок. Вырвать топор из мертвой черной плоти. Не обратить даже внимания, на цифры опыта, привычно возникшие перед глазами. Не до опыта сейчас. Новый уровень. Хрен с ним, с уровнем! Убитому он ни к чему.
Где-то далеко впереди, за надвратными башнями, над которыми все еще реет синий флаг, снова трубит рог. Крики людей становятся ближе. Возможно, они уже возле ворот, вот только между нами и воротами еще огромная толпа мертвых тварей, и со стен прибывают новые.
Силы были неравны. Нам пришлось отходить, и вскоре мы вжались в узкий проем, ощетинившись частоколом алебард и отбиваясь от наседающей нежити.
Шаг назад, еще шаг. С каждым шагом времени остается все меньше. Мы оказались теперь все вместе в той самой ловушке, из которой спасли Олега и ребят. Держаться здесь таким большим отрядом было чуть проще, потому что кто-то мог немного отдохнуть в тылу, пока несколько человек обороняют узкий фронт. Но бешеный натиск мертвецов вынуждал нас подниматься наверх все выше и выше, и вскоре я, отчаянно отбиваясь от едва не вгрызшегося в меня мелкого жупела, заметил, что уже в нескольких шагах на ступени льется бледный свет пасмурного неба. Мы добрались до самой верхней площадки, и значит перед нами был последний рубеж — дверной проем, который нужно было удержать во что бы то ни стало.
Оказавшись на площадке, я, наконец, смог кинуть взгляд на то, что творилось за крепостной стеной. Там, в самом деле, кипел бой: строй мушкетеров в красном отстреливался от напирающей толпы мертвых, а несколько десятков кавалеристов пытались вклиниться в эту толпу. И несмотря на то, что мертвые твари лежали возле ворот уже целой грудой, было совсем не похоже, что живые побеждают.
Мельтешащим фигуркам в белых плащах не удавалось пробиться к воротам. Даже несмотря на плотный огонь мушкетеров, толпа между ними и входом в крепость почти не сокращалась, а значит если мы и могли рассчитывать на помощь, то ждать ее было еще долго. Столько времени, сколько у нас не было.
Окинув взглядом наш последний рубеж обороны, я увидел четыре мощных, длинноствольный крепостных ружья, что лежали между зубцами. Тут и там в беспорядке валялись мешочки с пулями и порохом, а значит вести огонь отсюда можно было бы довольно долго.
— Ребята, у кого есть скиллы, берите ружья, палите вниз! — сказал я, обращаясь к тем из егерей, кто сел на каменные плиты у входа, не в силах сдерживать нежить. — Проредите их там!
Минуту спустя массивные ружья грянули так, что от их грома едва не зашаталась башня. Однако поток мертвецов, прущих по лестнице наверх, не ослабевал. Никакие чудесные способности, дарованные Грановским, не смогли бы превратить огромное фитильное ружье в пулемет, а тут без пулемета делать было нечего.
Тяжелые пули разнесли на куски несколько мертвецов внизу, но их место тут же заняли новые. Воспользовавшись тем, что дверь теперь обороняло меньше людей, орда мертвых пошла в атаку, едва не выплеснувшись на башенную площадку. Мне пришлось вернуться в строй и рубить, рубить, рубить, стараясь забыть о том, что мускулы не железные и им нужен отдых.
Однако отдых, все же, был необходим. Несколько минут непрерывной отчаянной рубки привели к тому, что какое-то время спустя я просто свалился на пол, и сил хватило лишь на то, чтобы отползти назад и не мешаться под ногами у одного из парней, занявших мое место в строю.
Я тяжело глотал саднящим от пороховой копоти горлом воздух, словно превратившийся в густую серую массу. Меня охватило отчаяние, такое же густое и серое. Все было зря. И мое появление здесь, и встреча с Олегом, и героизм солдат Морионе, и даже явившийся здесь невесть откуда сводный отряд орденцев и крюстерцев.
