— Хотел сбежать? — ласково произнес Касанельяс, впрочем, на лающем немецком эта фраза прозвучала вполне угрожающе. Герман в ответ отрицательно покачал головой, но тут грабитель нажал на спуск и в черепе бывшего морского волка образовалась большая дырка.
— Я сказал слушать меня! И никто не пострадает. Барышня, поторапливайся!
Произведенный выстрел оказал на кассира действие волшебного пенделя. Пачки денег замелькали в ее руках, сумка быстро наполнилась, после чего перекочевала к Рамону в руки.
— Дамы и господа! Мы, анархо-синдикалисты и не грабим обывателей. Только банки. Анархия — мать порядка!
С этими словами эта троица резво ретировалась из здания, перебежала к машине и быстро умчалась в один из пригородов, где их уже ждал другой автомобиль, а вскоре вся их команда оказалась на борту арендованной яхты, взявшей курс на Аландские острова.
Надо сказать, что ровно через минуту, как грабители покинули банк, из подсобного помещения показался бледный напарник охранника, который трясущимися руками пытался поднять своего товарища. На счастье, тот оказался только лишь потерявшим сознание. А еще через несколько минут в здание приехала вызванная кем-то, услышавшим выстрелы, полиция. По непонятной причине сигнал в участок из банка не поступил. Сошлись во мнении, что во время передачи дел ее просто отключили, а потом забыли включить, ибо никаких внешних повреждений не обнаружили.
Обратная дорога не обошлась без приключений. В Швеции они разделились. Мария и Рамон отправились на пароходе в Шотландию, прихватив с собой основную массу денег, среди которых оказалось немало английских фунтов — самой универсальной и стабильной валюты послевоенного времени. Макс и Генрих отплыли паромом в Данию, но их на границе с Германией арестовали датские власти. Правда, не по обвинению в грабеже банка — всплыли старые делишки этих «добровольных помощников», их криминальное прошлое. Оказалось, что Макс в своё время отметился в датском королевстве, какой-то очень бдительный полицейский вспомнил его, сначала установили слежку, а на пограничном контрольно-пропускном пункте задержали. Вернувшись в Германию, семья боливийских бизнесменов, конечно же, ничего не знала о причинах задержки их товарищей. Они появились три дня назад, сумели удрать из полицейского участка, а потом Макс, чье настоящее имя было Ганс Сведерсен, сумел организовать переход границы, воспользовавшись старыми связями среди контрабандистов. Да, пришлось за это отдать приличные деньги — запросто так никто никого через границу не переправит. Но в таком случае — это не финансовые потери, это просто непредвиденные расходы.
Но сейчас им предстояло устранить еще одного человека, виновного в убийстве немецких социалистов.
Генрих Штиге, ответственный работник кампании Дегеш, разрабатывающей пестициды для сельского хозяйства (очень перспективным пестицидом оказался газ Циклон Б), в этот субботний день чувствовал себя более чем хорошо. Он заехал на работу, чтобы запереть в сейф документы, которые брал с собой на дом. Ничего секретного в них не было, но небольшая выжимка из этих бумаг нужна была ему на сегодняшней встрече.
Ровно в шесть часов вечера он был в доме на окраине города, нет, не особняке какого-то богача, обычный домик бюргера средней руки, как и сотни почти таких же в этом районе. Тут собрались несколько человек, знавших друг друга очень давно и вполне доверявших друг другу. Их объединяло не только то, что они были ветеранами Мировой войны, но еще и то, что все они участвовали в подавлении восстания спартаковцев в девятнадцатом году. Правда, в убийстве Розы Люксембург и Карла Либкнехта из их маленького коллектива участвовал только Штиге, но его камрады врагов тоже не щадили, у каждого руки были по локти в крови. Все они закончили войну лейтенантами, только Генрих был морским волком. Сейчас в армии никто не служил. Они состояли в разных организациях ветеранов, которые практически не отличались друг от друга по своей реваншистской программе. Но два месяца назад их нашел Рудольф Липман, человек, который командовал отрядом фрайкора, именно его выстрелы в Карла Либкнехта были смертельными. Фактически он организовал их маленькую секцию, боевую пятерку, в которой Штиге назначили главным. Рудольф стал их связным с центром. Из четырех его камрадов Генрих Штанге трудился в полиции, а остальные к армии никакого отношения не имели. Тем не менее, каждый из них привлёк трёх ветеранов-фрайкоровцев, так что эта небольшая спаянная группа боевиков была готова выступить по первому сигналу руководства.
Когда Штиге пришёл, все были на месте, ждать оставалось только Руди Липмана. Впрочем, Генрих не успел выпить и половину бокала белого рейнского, как его старый боевой товарищ появился. Рудольф получил известность как солидный юрист, обзавёлся пивным брюшком, теряя ту форму, которая была характерна для фронтовика.
— Господа! У меня для вас отличная новость! Всё решено! Наш президент объявит о своем решении о введении в стране военного положения 18 октября этого года. В этот день вы должны будете быть вооружены — каждая группа получает винтовки и револьверы в условной точке. Ваши четвёрки после этого двигаются к главному полицейскому управлению. Герр Штанге поможет вам попасть в здание, главное — блокировать склад оружия и не допустить передачи его отрядам полиции.
— А что с отрядом быстрого реагирования? У них оружие на базе. Это два десятка головорезов, которые к нам нежных чувств питать не будут. — подал голос их карманный полицейский.
— Этим займутся другие группы. «Этот отряд мы блокируем за несколько часов до выступления президента», —заметил Рудольф.
— Тогда ладно. Не хотелось бы иметь дело с этими мерзавцами. У них даже пулеметы есть, правда, ручные, но всё-таки. В нашей оружейке только винтовки.
— Господа! Давайте еще раз пройдемся по маршрутам и нашим планам. Напоминаю, вплоть до выступления президента мы встречаться не будем, прошу всех сохранять строжайшую конспирацию! — предложил Рудольф.
Они разошлись только поздним вечером, Штиге и Липман ушли последними. Этого их диалога товарищи по борьбе не услышали.
— Генрих, ты принёс документацию по интересующему меня вопросу? — Рудольф улыбался, предвкушая прибыль, которую он должен получить от небольшой аферы.
— Всё у меня. Вот. Деньги?
— Обижаешь, Генрих. Пересчитай. Всё, как я и говорил.
В портфель Генриха перекочевала пачка денег. Английских фунтов. В портфель Дипмана ушла небольшая папка с документами.
— Ну вот и хорошо. Дело сделано. Послушай, Генрих, это задание касается только тебя. Мы знаем, что ваша Дегеш должна отправить в СССР большую партию оборудования для производства химикатов.
— Это верно, Руди. Первая партия намечена к отправке послезавтра. Последняя — через пять дней. Нас очень торопят. Платят золотом. Кроме того, мы подписали очень выгодные контракты по поставкам сырья…
— Это всё хорошо. Только, Генрих, надо сделать так, чтобы оборудование не ушло. Что-то придумаешь? Не надо срывать контракт. Достаточно притормозить до пятнадцатого числа.
— А что будет пятнадцатого? — поинтересовался Штиге.
— Поляки перекроют границу. Это станет поводом для введения военного положения.
— Вот как? Рискуем…
— Нацисты не согласились идти нам навстречу. Мы их тоже прижмём к ногтю. Кучка плебеев!
— Я понял тебя, Руди. Сделаю, что смогу. А затормозить на несколько недель отправку вполне в моих силах.
Они вышли из дома вместе. Генрих аккуратно закрыл дверь, наверное, они с Рудольфом все-таки слишком расслабились, уверенные, что им ничего не угрожает. Они даже не заметили, что не горит фонарь на улице, потому как их внимание привлекла очень прилично женщина, стоявшая на перекрестке. Она была пьяна и чуть пошатывалась, при этом пыталась раскурить сигарету, вставленную в длинный тонкий мундштук. Но у нее ничего не получалось. Штиге подошел к дамочке и спросил:
— Фрау, разрешите вам помочь?
— Разрешаю. — заплетающимся голосом произнесла та.
