С подозрением осмотрев имеющийся в холодильнике выбор, я решил, что сегодняшний завтрак должен быть посущественнее и, выудив из морозилки солидный шмат мяса, принялся пластать его куцыми «воздушными лезвиями». Получилось четыре порции. Воздух вокруг разложенного на разделочной доске мяса, нагрелся, и через несколько минут я бросил первые два куска, прямо на раскаленную ребристую поверхность плиты, предварительно сбрызнутую маслом. Пока мой завтрак подрумянивался, я как раз успел порезать овощи и приготовить лимонный соус.
На всё про всё, у меня ушло едва ли четверть часа, но я всё равно, чуть слюной не изошел, когда по комнате пополз сногсшибательный аромат жареного мяса.
Стейки на тарелку, крупную соль в плошку, салат в миску, и всё это на стол. Оголодавший за прошедшие сутки, желудок что-то радостно рявкнул и… Через десять минут я задумчиво глянул на опустевшую посуду, покосился в сторону кухни, но, в конце концов, оставил мысль о добавке и решил заняться делами.
И тут меня ждал облом. Браслетов-то, нет… а значит, ни позвонить кому, ни в Паутинку залезть, не получится. Пришлось отбросить мысль о созвоне с Леонидом с последующей отмазкой от посещения гимназии и, вздохнув, выбираться из дома.
Алексеевские ряды встретили меня непрекращающимся гомоном снующих туда-сюда покупателей. Нырнув в первый же попавшийся магазин подходящего профиля, я, недолго думая, выбрал себе «Дакомовский» браслет из той же линейки, что и прошлый, купленный в этих же рядах, разве что, на этот раз, артефакт был из разряда действительно «неубиваемых». Но и цена у него оказалась соответственная. Почти шестьдесят рублей. И еще десятка ушла на «чужой» кристалл-идентификатор. Гады. А в прошлый раз было дешевле… в два раза. У-у… крохоборы.
Скинув свой новый номер Леониду, я ничуть не удивился тому, что спустя минуту, браслет задрожал сообщая о входящем вызове.
— Кирилл, здорово, — тут же затараторил Бестужев. — Слушай, а можно увеличить количество человек в группе? А то, у нас желающих сходить в музей набирается, чуть ли не в полтора раза больше.
— Извини, Лёнь, но мне кажется, пока не время обращаться к Федору Георгиевичу с таким вопросом. У него, сейчас, другим голова забита… Извини. — Покачал я головой.
— О… И ничего нельзя сделать? — погрустнел Бестужев.
— Вряд ли. Я, по крайней мере, не возьмусь.
— А…
— Можешь попытаться узнать у своего отца, но если я не ошибаюсь, и он достаточно информирован, то скажет тебе, то же самое, — перебил я приятеля.
— Понятно, — медленно проговорил Леонид, и тут же повеселел. — Ладно. Ты как, сегодня почтишь гимназию своим присутствием, или будешь изображать раненого героя?
— Почту-почту. Куда ж я денусь? — вздохнул я.
Мне нужно отдохнуть. Это очевидно. Вал событий скоро просто погребет меня под собой. И в то же время, я понимаю, что времени на отдых у меня нет. Дамокловым мечом нависает ситуация с братом Ирины Михайловны. Ждет встречи глава рода Бестужевых, нервирует странная суета Громова-младшего с Гдовицким и странное поведение Громова-старшего… а тут еще и Григорий Винокуров нарисовался.
Вот он, стоит передо мной, и ждет ответа на свой вопрос. И что я ему должен сказать?
— Господин Винокуров, я не понимаю, о чем вы говорите, — развожу руками.
— Вы, господин Громов, могли выиграть, но не стали. Вы мастер Эфира, это я знаю точно. Так, почему? — Григорий сверлит меня сердитым взглядом и, кажется, совершенно не намерен отступать. А придется. Я не намерен всем и каждому объяснять свое нежелание становиться инструментом для доказывания чьей-то силы. А полная победа в тройном поединке стала бы красной тряпкой для желающих показать свою крутизну «мажоров». С другой стороны, бился бы я с каждым из этих «недомушкетеров» по отдельности, сам прослыл бы забиякой. То есть вошел бы в когорту всё тех же меряющихся своими… хм, техниками, юных балбесов. Те же яйца, вид сбоку. Нет уж. Частичный проигрыш был золотой серединой… заодно и денег поднял. Будет на что баню поставить вместо сожженной конюшни, не залезая в и так уже основательно распотрошенную кубышку. Но объяснять всё это? Увольте.
— Это ваши домыслы. На полигоне я сделал все, что мог, — качаю головой.
— Скорее, всё что хотел. — Хмыкнул Винокуров… и сменил направление атаки. — До меня дошли слухи, что вы тренируете своих двоюродных сестер, могу ли я поинтересоваться возможностью присоединиться к этим занятиям?
— Хм. Мы привыкли тренироваться вместе. Это единственная причина, почему, время от времени, сестры составляют мне компанию. Извините, господин Винокуров, но мне пора идти…
Вот ведь вцепился, а… Я отвесил своему собеседнику короткий поклон и, не дожидаясь ответа, слинял. Благо, до звонка осталась всего пара минут.
Хм. Интересный вопрос… и ведь он не первый, кто мне его подкидывает. С чего бы это, спрашивается…
Но, поразмышлять на эту тему, мне не дал вошедший в класс учитель. История… для меня, человека из другого мира, этот урок должен был бы стать одним из самых интересных. Если бы не одно «но». Память Кирилла хранила, пусть и в общих чертах, довольно большой объем знаний. В том числе и об истории. Вот только, сравнивая наши знания, я так и не понял, когда же здешняя история пошла иначе, чем Там.
Когда выжил и занял престол Иоанн Иоаннович, сын Ивана Грозного, здесь зовущегося Монахом? И, кстати, заслуженно зовется. Оставив власть сыну, он, действительно, принял постриг и ушел в Кирилло-Белозерскую обитель под именем монаха Ионы… Так ведь нет. В том же веке, только чуть ранее, Франция и Испания дружно поделили Наваррское королевство, и семисотлетняя монархия исчезла с карты Европы, куда раньше, чем это произошло Там. А объединенная в XV веке Италия, которой до сих пор правят Сфорца? Да и с Византией, как-то неудобно получается. От нее, правда, остался лишь небольшой огрызок по ту сторону пролива, и Никейские цари до сих пор время от времени плачутся, что гады-болгары у них отобрали Константинополь, начисто забывая о том, что болгары отбили этот город у крестоносцев, кстати, не без активной помощи Руси и давно ушедшей из под власти «иконоборцев», Греции, и до самого издыхания Османской империи поддерживали никейцев войсками и деньгами. Но ведь осталась же!
В общем, всё не так… И непонятно, когда оно всё так изменилось. Или, это результат появления бойцов-стихийников? Так, не похоже. Если верить историкам, то до правления всё того же приснопамятного Иоанна Монаха, никаких упоминаний о подобных воинах почти нет. А вот позже… Хроники, просто-таки, начинают пестрить описанием богатырей, повелевающих огнем и водой, воздухом и землей… А потом и вовсе появляются сведения о царской академии, готовящей знатных механикусов, гранильщиков и… божьим соизволением, воинов пламени, воды, ветра и тверди…
Но что интересно, в Европе о стихийниках всерьез начинают говорить еще позже, примерно во второй половине семнадцатого века, и большей частью речь идет о представителях старых дворянских родов.
Звонок прозвенел неожиданно… и вовремя. Я снова проголодался. А потому, едва учитель покинул класс, кинулся в столовую. Где меня и поймал удивленный Леонид.
— Кирилл, ты что здесь делаешь?
— Ем, — честно ответил я, нагружая поднос тарелками и плошками.
— А кабинет кулинарии на что? — прищурился Бестужев.
— Так, там же и оборудования никакого нет? — удивился я.
— Да ты что? — деланно покачал головой Леонид и, раскрыв небольшую папку, продемонстрировал мне какой-то лист. — Подпись узнаешь?
— Ну? — заметив свою закорючку на бумаге, кивнул я.
— Что «ну»? Сам запрос подписал. Утром из запасников притащили всё необходимое. Хоть сразу к плите становись. — Усмехнулся Леонид.
— Замечательно. Продукты тоже из запасников вытащили? — вздохнул я, обходя Бестужева, и опуская поднос на стол.
— Кхм… Ну, тут уж ты сам, — развел руками Леня.
— Когда бы я успел, а? — отмахнулся я. — Я же в том кабинете еще не был ни разу.
— Кстати, о кабинетах. Тут «параллельные» интересовались на предмет присоединиться к нашим внеклассным занятиям… — проговорил Бестужев, опускаясь на стул, напротив меня.
— И в чем проблема? — пожал я плечами. — Хотят, пусть присоединяются. Наши же не возражают?
— Нет, конечно. Вопрос в другом. Как это оформить?
— Леонид. Есть такая штука, называется: «разумная инициатива». Например, берешь лист бумаги и пишешь на нем: «Заявление о допуске к участию в факультативных занятиях младшего „Б“ класса гимназии имени Равноапостольного святого князя Владимира, от гимназиста имярек». Потом, этот самый имярек добывает разрешающую резолюцию от ответственного за факультатив, и я, заверив указанную цидулю, тащу ее в администрацию. Но, можешь придумать что-нибудь другое…
