Нога священника в грубом ботинке опустилась на кисти женщины.
— Святой отец, мне больно, что вы делаете, — взмолилась она.
— Создатель назначил вам покаяние, доверив мне исполнить его в точности. За прегрешения ваши вы пройдете, искупление болью, — люди в зале с одухотворенными лицами крутили перед собой руками.
Священник снял с пояса шнур подпоясывающий рясу. Сложил веревку пополам, левой рукой задрал кверху платье девочки, оголив ягодицы. С резким свистом импровизированный кнут оставляет на попе девочки красную полосу, девочка громко вскрикивает. Следующий удар рядом оставляет новую полосу. Девочка плачет, но кнут не останавливается. Она никогда не будет красть ни у кого. Она будет слушать маму, зачем бить, она уже все поняла. Мысли метались в детской головке, думая как прекратить боль. Рядом громко рыдала мама, шнур продолжал хлестать, жгучими укусами. В какой-то момент от боли в глазах появились темные пятна. Ноги тряслись, даже на коленях стоять было трудно. Не выдержав, девочка упала, набок, но священник продолжал бить. Не осознавая, что делает, бедняжка обмочилась, разозлив истязателя еще больше.
— Мразь, осквернять храм будешь, — шнур заработал еще чаще. На ягодицах жертвы выступала кровь, но священник не собирался останавливаться.
— Прекратите святой отец, вы же забьете ее, сквозь слезы взмолилась мать, — возможно, этим спася жизнь дочери. Люди в зале осуждающе смотрели на женщину, как она могла противиться воле создателя. Святой отец, оставив девочку в покое, задрал платье женщины, собираясь нанести удар. Только в последний момент остановил руку. Посмотрел на шнур и принялся вязать узлы. Довольная улыбка не покидала лица монаха все это время. Завязав четыре узла, он с размаху сделал первый удар. Шнур оставил на теле женщины красные полосы, вызвав досаду у святого отца. Покачав головой, следующий удар он уже сделал с оттягом. Теперь узлы разорвали кожу на теле женщины, вызвал довольную улыбку на лице монаха. Теперь его рука стегала тело женщины страшными ударами протяжными. Бедняжка просто захлебывалась криком, столь приятным судорожным криком. Создатель оценит его усердие. Прихожане с одобрительным восхищением на лицах следили за экзекуцией.
— Святой отец, святой отец, что с вами, — кто-то тряс священника за плечо. Очнувшись от наваждения, он посмотрел на маму с девочкой, стоящих перед ним. Из глаз монаха текли слезы, точнее из одного глаза, на месте второго зияла пустая глазница.
— Мне было ниспослано видение от создателя нашего, — утирая слезы, признался священник.
— Святой человек, брат Игнелиус, воистину святой зашептались вокруг. — Благословите отец Игнелиус, — опустились просящие на колени. Священник осеняет всех круговыми движениями.
— Слушайся маму доченька, — гладит он девочку по волосам. — В таком возрасте дети бывают, непослушны, проявите больше смирения, — советует он женщине. — Ваша любовь к дочери поможет наставить ее на путь истинный.
— Благодарю вас отец Игнелиус, — женщина, опустившись на колено, целует протянутую руку, дочь следует примеру матери. Священник, осенив всех круговым движением, идет к выходу из храма. За его спиной слышен шепот матери:
— Я же тебе говорила, что он святой человек, а ты боялась. Ничего, что у него лицо такое, это его злодеи за веру в создателя так изувечили.
До чего наивны глупые людишки, подумал Игнелиус. Верят во всякую ерунду. Было бы желание можно мессией предстать, поверят как миленькие. Видение, посетившее сегодня было куда приятнее. Причем настолько яркое, что хотелось уединиться в келье и еще несколько раз окунуться в воспоминания. Как приятно кнут рвал кожу, Игнелиуса от одной только мысли охватила нервная дрожь. Витая в своих грезах святоша вышел из храма на улицу, щурясь от яркого солнца. Храм располагался прямо на центральной улице небольшого тихого городка. Городок стоял на оживленном тракте между столицей и Туралом. Многие путники заходили в храм помолиться, поэтому с пожертвованиями проблем не было.
Глаза постепенно привыкали к яркому свету улицы, позволяя двигаться вперед. Прямо навстречу священнику двигался большой отряд всадников. Для этого городка обыденная ситуация. Привычно скользнув по всадникам взглядом, Игнелиус замер. С одной из лошадей на него смотрел уголовник, выбивший ему глаз. Сердце святоши бешено заколотилось. Надо схватить его, сейчас вызову стражу, был первый порыв святоши. Черт, нельзя, кому здесь про Заречье расскажешь. Самое обидное, что всадник тоже невольно дернулся, но быстро взял себя в руки, продолжая разглядывать свой меч. Этого точно не должно быть, маг сказал, что все уничтожены, как обычно. Не мог он выбраться из смертельной зоны без ошейника, значит предательство. Мысли накатывали одна хуже другой. Надо срочно докладывать руководству, это его шанс реабилитироваться. Приняв окончательное решение, святоша быстрым шагом направился в сторону своей кельи.
Глава двадцатая
Урок психологии
До ближайшего поселка добрались уже в темноте. Пользуясь амулетом правосудия, Фалкон потребовал лошадей взамен наших. Причем оставил старосте документ на получение компенсации. Такое здесь было обычным делом, крестьяне даже не обиделись. С короля они могли получить в итоге больше, чем стоили их лошади. Новые коняшки были похуже прежних, но выбирать не приходилось. Ночевать не остались, лишь попросили припасов в дорогу. С небольшими перерывами для лошадей скакали всю ночь. К середине следующего дня добрались до небольшого размера городка. Чтобы не чувствовать себя беззащитным, решил прикупить себе меч. Поскольку в мечах я не разбирался, то помочь с покупкой попросил Фалкона. В городке с его слов ничего стоящего мы не найдем, но что-то к руке подберем. Лавка оружейника была прямо на главной улице. В качестве вывески висел огромный меч. Явно бутафорский, но мимо не проедешь.
Лавка оказалась небольшой, полностью забитой различным оружием и доспехами. Нам на встречу вышел коренастый мужик с гладко выбритым лицом и вьющимися рыжими волосами.
— Чем могу помочь уважаемые, — окинув нас цепким взглядом спросил продавец.
— Меч товарищу прикупить надо, сломался в дороге, — начал Фалкон.
— Дело житейское, согласился торговец. Вам какой подороже, подешевле?
— Покажите что есть, на ваше усмотрение, — продолжил Фалкон.
Продавец, окинув меня взглядом, вынес четыре разных меча на прилавок.
— Два, десять, тридцать и семьдесят золотых, — озвучивает цены.
Даже мне было ясно, что за две монеты меч никакой. За десять выглядел вполне прилично. Тридцать и семьдесят оба были хороши, только почему такой разброс в цене я не понимал. Фалкон же осмотрев три меча, дешевый отодвинул в сторону сразу, повернулся ко мне.
— Какой нравиться?
— В чем разница у этих двух?
— Эти оба, работы моего клана, качество гномов в рекламе не нуждается. Тот, что дороже ковал маг, — объяснил продавец.
Ни фига себе, перед нами стоял гном. Не ожидал, что гномы могут быть без бороды. Наверное, отличительной особенностью являются рыжие вьющиеся волосы. Потом мага расспрошу подробнее. Про меч, если я правильно понял, маг при ковке воздействует на металл магически, придавая особые свойства.
— Что ты мне посоветуешь? — спрашиваю Фалкона.
— Если денег не жалко, конечно тот, что подороже, если поджимает, то второй. Дешевый я бы не брал, в серьезном деле может подвести. Только в столице есть мечи получше, да и выбор побольше. Может, бери этот за десятку, в дороге сойдет, а на месте я уже тебе покажу, что купить.
— Так, в дороге всякое случиться может, вдруг сломается? За тридцать в самый раз будет, — посоветовал гном.
Разглядываю меч за тридцать и за десять внимательнее. У дорогого в рукояти странная выемка, непонятного для меня назначения.
— Для чего эта выемка?
— Для накопителя с заклинаниями, — удивившись такому вопросу, отвечает гном.
Вот же тормоз, сам разве догадаться не мог. Только лишнее внимание к себе привлеку, продавец меня точно запомнит. Зато теперь точно знаю, что мне нужен меч с выемкой под накопитель. Заклинания для накопителя я уж подберу и активирую.
— Ну, раз с такой выемкой, то с камнем в накопителе, да с ножнами за пятнадцать этот можно брать, — выношу вердикт.
— Побойся создателя, да камень уже пять монет стоит, не могу я себе в убыток продавать. Двадцать девять и никак не меньше. Сталь гномьей ковки, это не ширпотреб какой.
— Да ладно тебе кипятиться, я же не спорю, меч неплохой. Только в столице и выбор больше и цены ниже. Мне в дорогу недорогой меч нужен. Пятнадцать в самый раз будет, — стою на своем я. Даже не представляю, сколько красная цена такому мечу, но торговаться надо. Фалкон смотрит на процесс с безразличным видом, значит, я все делаю правильно. Торговались долго, примерно полчаса, маг даже забеспокоился. В итоге сошлись на двадцати одной монете за комплект с камнем и ножнами с перевязью. Когда уже ударили по рукам, гном сознался:
