Так, а это что? Двое мертвецов лежат со стрелами в груди! Никак Гришка с Третьяком отличились, больше некому. Мало дострелить на таком расстоянии, нужно еще и попасть! Виртуозы хреновы, им что приказано было делать? Стрелять атакующих татар, а не выпендриваться перед князем. Ну и получат они на орехи.
* * *
Андрей вернулся в усадьбу. Во дворе не протолкнуться от груженых телег, с которых дворня торопливо перетаскивала добро в амбары, оружие складывали отдельно от прочего – это уже Лука Фомич будет оценивать и разбирать, что для дружины оставить, что на торг отправить, а что в кузню на лопаты и косы перековать.
Бабка Аграфена пользовала раненых, таких набралось почитай с пять десятков. Все с ранами разной степени тяжести от татарских стрел. Двое вновь прибывших новгородцев, ходившими с воеводой в короткую атаку, умудрились поймать татарские стрелы: один в грудь, другой в живот. Четверо молодых парней с полудюжиной девок помогали старой лекарке. Первым делом раненых обмывали, многие крестьянские бабы и дворовые холопки, пораненные татарскими стрелами, со страху обделались. От раненых воняло так, что хоть нос зажимай и не дыши вовсе. Это обычное дело при ранениях. Потому сначала их обмывали, а уж потом оказывали первую помощь и переодевали в чистое.
За несколько минут татары пролили на усадьбу дождь стрел. Андрей мысленно прикинул их количество, получалось около трех тысяч стрел, и как итог семь десятков стрел нашли свои жертвы. А может, и больше. К лекарке сразу обратились лишь те, кто серьезно ранен. Вот семилетний малец стоит, ожидая своей очереди, баюкая культю, замотанную в окровавленную тряпицу. Стрела срезала кисть малышу, мать, оторвав от подола тряпицу, перетянула руку повыше кисти. Пацан до сих пор находится в шоке, еще несколько минут, и он потеряет сознание, на лице пацана проступила мертвенная бледность. Кузьма достает из огня раскаленный топор, подавая знак помощникам держать пацана. Кто знает, выживет ли малыш?
Царапины и неглубокие порезы за раны не считают, перемотают тряпкой, и ладно. А что было бы, если бы татар было не две сотни, а больше? Бревна тына оказались слабой защитой, татарские стрелы прошивали их насквозь, если бы Андрей сам не увидел, то никогда в жизни не поверил бы в такое.
Во дворе лежат почти три дюжины мертвых тел, укрытых рогожами. Этим уже ничем не поможешь. Сердце словно сдавили железные тиски, казалось, что еще чуть-чуть, и он сойдет с ума, что еще немного и вновь неподконтрольная ярость захлестнет его сознание. Андрей остановился над мертвыми телами, зашептал слова молитвы, чувствуя свою вину в смерти этих людей. Монотонный ритм молитвы действовал успокаивающе. Окончив молитву, Андрей отправился на поиски депрессанта, на ходу пиная колосившиеся, словно пшеница, татарские стрелы. Сердитое мычание раненой скотины действовало на нервы. Во время обстрела бык, пораненный парочкой стрел, взбесился, оборвав веревку, державшую его на привязи. Словно пушинку, монстр выбил закрытые на массивный засов двери сарая и выскочил во двор, успев стоптать насмерть двух крестьянок, прежде чем упал утыканный десятками стрел, лившимися, словно дождь с неба.
Нужное лекарство обнаружилось на летней кухне. Поймав хорезмийку за длинную тугую косу, Андрей утащил девку в спальню и, не снимая доспеха, взгромоздился на перепуганную досмерти девчонку. Чуть было не придушил бедняжку, но отпустило, ярость, затмевавшая сознание, ушла, оставив пустоту в душе. Оставив тихо рыдающую рабыню на кровати, Андрей вернулся на улицу. Во дворе его уже ждали. Взяв с собой вернувшихся улан Кулчука и четыре десятка новгородцев, Андрей по темноте отправился выручать своих крестьян. Лошадям без разницы день или ночь, они в темноте хорошо видят, в отличие от всадников.
К рассвету домчались до села. Андрей посоветовался с Булатом, как лучше напасть на татар. Голова у татарина светлая, Булат разом придумал план нападения. Андрей легко перенимал тактику ведения боя у татар и отправил в село дюжину новгородцев навести там шороху. Русские вои ворвались в деревеньку с веселым гиканьем и визгом, зарубив нескольких осоловевших от сытости и плотских утех пеших татар, попавшихся им на пути.
На удивление, разбойники быстро опомнились, но русские, развернув коней, уже поворачивали назад, прихватив с собой татарских лошадей. Почти сотня ордынцев бросилась в погоню и, доскакав до зарослей кустарника, попала в засаду, под наведенное орудие. Раздался залп, и не менее четырех десятков преследователей вылетели из седел, сраженные картечью. Из леса, заходя с флангов, появились уланы Кулчука, осыпая оставшихся в живых ордынцев стрелами. Новгородцы, развернув коней, ударили плотным строем и смяли татар. Началась рубка. Татар было изначально больше, чем русских, но артиллерия, безусловно, уравняла шансы.
Андрей вскинул короткий тугой лук (настоящий монгольский, свой спортивный он давно убрал за ненадобностью, сила натяжения татарского лука в четыре раза больше, чем спортивного, и убойная сила не в пример больше), на секунду задержал дыхание, и вот уже русобородый татарин падал с коня с короткой стрелой в груди. С монотонностью автомата он кидал бронебойные стрелы, и ни одна стрела не прошла мимо цели. Уланы царевича дрогнули, поворачивали коней вспять, пытаясь выйти из ближнего боя. Андрей бросил лук в налуч, ухватил поудобней рогатину и, оставив Гришаню с его другом дальше вести обстрел, пустил своего тулпара[82] с места в карьер. Следом подгоняли своих аргамаков Сенька с братьями.
Гришка Мороз со своим товарищем ни в какую не соглашались вздевать брони, щеголяли в стеганых татарских халатах, предпочитая убивать врагов издали, и не искушали судьбу в ближней схватке, где у них не было никаких шансов остаться живыми, а на расстоянии им с их ловкостью и тугими луками ни один татарин не страшен.
У ордынцев еще был шанс на победу, но паника сделала свое черное дело. Андрей привстал на стременах и с силой вогнал наконечник рогатины в спину беглеца. Стальное жало рогатины пробило щит, висевший за спиной улана, и вспороло железные кольца доспеха, вонзилось в спину татарина на длину ладони, ломая позвоночник.
Бросив застрявшую в теле убитого рогатину, князь орудовал любимым шестопером, проламывая затылки беглецам и круша грудные клетки смельчакам, осмелившимся оказать сопротивление. И снова ярость затмила разум князя. Он мощным ударом вынес татарина из седла. Ремешок шестопера лопнул, и железная палица выпала из рук князя. В ход пошла кривая сабля. Андрей не чувствовал вражеские удары в горячке боя, безрассудно пренебрегал защитой, и чуть было не поплатился за это жизнью. Татарин с жиденькой бородкой и отвисшими усами, в стеганом халате поверх кольчатого панциря извернулся и с оттягом полоснул князя саблей поперек живота, но тут же поплатился за это: клинок князя отсек степняку кисть, сжимавшую саблю. Татарин пронзительно заверещал от боли и бросил коня в сторону, пытаясь уйти из сечи. Андрей добивать подранка не стал, хватало других врагов. Все равно с такой раной татарин в бою не выживет.
Из деревни татарам подоспела подмога, и силы противников вновь уравнялись.
Князь чиркнул по загривку степняка, рассекая бармицу из кожаных пластин, татарин закачался в седле, но Андрей переключил внимание на следующего врага. Перс-терминатор в пластинчатом стальном панцире лихо отсек голову новгородцу и полоснул по бедру другого княжеского воя. Убитого Андрей признал, воин из тех, кто пришел с Лукой из Новгорода, кажется, у него жена молодая и двое детей мал мала меньше. Жаль парня, но ничего уже не исправишь. Можно только отомстить. Андрей ударил хлестко, вложив в удар всю силу, перс прикрылся щитом.
Щит хоросанца, помимо центральной пластины – умбона, имел еще по краям дополнительно четыре умбона меньших размеров. Фигурные пластины усиливали щит и были инкрустированы золотом и красными и синими ярко сияющими в лучах солнца яхонтами. Все это: ярко сияющая позолота на пластинах щита, шелома, нагрудной пластины доспеха, искрящиеся всполохи драгоценных камней, яркий блеск позолоты налобника богатырского коня перса – не дешевые понты, а тонкий расчет.
Все это очень мешало Андрею сосредоточиться на убийстве врага, отвлекало внимание, взгляд то и дело пытался сконцентрироваться на очередном искрометном всполохе лалов. В бою красота камней несла смерть.
В лучах восходящего солнца князь продолжал обмениваться ударами с врагом, но воинское мастерство противников было равным. Доспех у перса отменный, Андрей уже несколько раз доставал своего противника, но сабля князя не причинила большого вреда золоченому доспеху, лишь оставляла неглубокие царапины на нем. Конь хоросанца, также защищен конским панцирем из позолоченных стальных пластин. Такие конские доспехи могли позволить себе только элитные воины или богатая знать.
