осенью собрать областную конференцию. Обозначить, так сказать, дальнейшие перспективы.
Гладышев морщится. Он, как и большинство провинциальных ученых не мыслит так глобально.
— Надо ли?
— Надо, Федя, надо! Пусть Олег Владимирович подготовит тезисы. Пригласим людей из комитета культуры и областного комитета партии. Может, кого из Москвы. Подведем итоги, попросим малёхо денежков.
Геннадий улыбается.
— Не дай бог, Сергей, вы к нам после учебы придете в руководители. Замучаете ведь всех.
— Ну до руководства мне еще далеко! Сначала надо закончить учебу, потом аспирантуру.
— Годы быстро пролетят и не заметишь. С аспирантурой у тебя еще будет выбор, многие захотят заполучить себе перспективного ученого. Да еще и со связями. Можешь уже начинать готовиться к кандидатской. Но главное, что далеко не все ученые хорошие администраторы. У тебя получается рулить. В армии сержантом был?
— Ага.
В голове всплывает образ далеких гор и застава. Странная это штука — память чужого пусть и родного человека. Становится грустно. Лучше бы мы оба в этой реальности встретились. Хотя как бы там сложилось, неизвестно.
— Чего тут торчать! — тащит меня за рукав Гладышев. — Пошли в музей, посмотришь наши находки.
— Давай.
На улице прохладно, так что от рюмки горячего чая не откажусь, о чем сразу намекаю ученому. Потом запоздало понимаю, что материальное положение стандартного научного работника таково, что на коньяк денег обычно не остается. Наверное, лишь люди, работающие в закрытых ящиках на оборону страны, могли зарабатывать в Советском Союзе достаточно. Справедливо ли это? Не знаю. Вряд ли. Но как накормить всех тремя хлебами также никто не ведает.
— Много меди. Видать, во все времена люди мелочь роняли. Вот остатки гвоздей, все кованые.
— Разве железо тогда не берегли?
— Так ломать не строить! Люди уезжали, продавали, или жилье было служебным. Но этого добра, как и разнообразных костей хватает.
— Кого ели наши предки?
— В основном крупнорогатый скот, хотя попадаются и олешки.
— Эти-то откуда?
— Ненцы зимой привозили. Ты не видел разве фотографии с ними начала двадцатого года?
— Вроде припоминаю.
— Мезенским трактом в основном шли. Сейчас он позабыт, позаброшен. Вот глянь, у меня есть его карта.
— Изучаешь?
— Пытаюсь помаленьку. Хочу диссертацию защитить.
— Ну, бог в помощь!
Мы сидим в небольшом кабинете, сводчатое окно выходит на набережную. Отличный вид открывается! Пожалуй, в собственном будущем кабинете от такого бы не отказался. На улице мелкий дождь, а у нас горячий чай и «домашняя наливка», по сути, тот же самогон, настоянный на ягодах. Зря я думал плохо о научных работниках. Геннадий вводит меня в собственные планы и перспективы развития музея. Оказывается, им на пятилетку выделили неплохие деньги на капитальный ремонт Гостинки и реставрацию еще нескольких исторических зданий. Получается, что Городская усадьба Плотниковой и особняк на набережной, где располагалась таможня, будут отреставрированы на двадцать лет раньше?
Можно гордиться собой. Ведь именно я подтолкнул этот камень, давно готовый сорваться с места. А там покатилось так, что не остановишь. И главное — с толком и расстановкой. Наши открытия не только по Союзу, но по всему миру прокатились. Так что ждите следующим годом десант не менее именитых гостей. И как эти музейщики своей прибыли не понимают? Им точно нужен хороший администратор! Надо бы об этом Маргариту попытать, а то она, как свалила после конференции, так я её и не видел. И квартиру некстати у нас отняли. Я и Иришка уже привыкли к некоторому комфорту. Жилье — это больной вопрос. И его надо бы как-нибудь закрыть.
— Так-так, чай, значится… — Овсянников принюхался и нехорошим взглядом окинул Геннадия, — …пьете.
— Да мы так, — Гладышев резко подтянулся, — погода…понимаете!
— Ага, погода, дождь, настроение. Ты молодые кадры мне не спаивай!
Я решил быстро увести тему в сторону. Гостеприимного хозяина подводить не хотелось.
— Я все по тому вопросу, Олег Владимирович, на месте южной башне, что была сломана в девятнадцатом веке. Ничего там не обнаружено?
— Не пудри мне мозги, Караджич! Нет там никакого подземного хода и, соответственно, клада. Не знаю, что там тебе тот дед заявил, но подземелье в нашей почве — это сказки.
— Так я что, я ничего! Значит, в той газете враки или дед что-то напутал.
— Вы, о чем? — недоуменно воззрился на нас Гладышев.
— Да вот Сергей пристал с каким-то подземным ходом. Вроде как некий дед ему рассказал, что в Гражданскую, когда Архангельск оккупировали интервенты, в одной из газет написали, что англичане нашли под Гостиным некий ход и даже обнаружили клад. Но их срочно перебросили на фронт, и находка осталась внутри.
На меня тут же уставились умные глаза Геннадия:
— А доказательства у деда есть?
— Откуда? И память уже не та.
— Газеты с той поры не сохранились. Во всяком случае не у нас.
Я сразу понял на что намекает главный археолог. Если контрреволюционные листы где-то и остались, то в КГБ. А те с учеными точно не поделятся. Ну если только по приказу. Но заметку в памяти я себе поставил.
— А ты, друг ситный, — Овсянников внезапно воззрился на меня, — никак в Заостровье лыжи навострил?
— Так со всеми этими делами…
— Нет уж. Там есть кому в грязи копаться. Сезон все равно заканчивается. Вон как дожди полили и синоптики лучше погоду не обещают. Так что раскопки покамест заканчиваются. И нам пора приводить в порядок ваши находки. Я уже договорился с Валерием Степановичем. Так что ты на неделю поступаешь в наше распоряжение. Помогать описывать уже найденное. А то накопали столько всего, а кто бумажной работой заниматься будет? У меня кадров лишних нет. Институт отморозился. Типа все студенты разъехались. Ну и уж раз ты всю бучу начал, то тебе и доводить.
«Здрасьте! Это еще что за новости!»
— Олег Владимирович, но позвольте…
— Возражений не принимается! Понимаю, что ты привык к более молодежному обществу, Дружки, девушки, портвейн. Но придется вкусить и чёрствого хлебушка. Так что заканчивайте ваши …хм, чаепития и завтра на неделю ты наш раб на галерах.
Да уж, месть археолога поистине была жестока! Гладышев злорадно улыбается. Ну-ну, я к тебе еще чай пить приду не раз. Так что запасы наливочки точно уменьшатся.
Но нет худа без добра. Побуду в городе, потусуюсь с корешами. Может, с ними куда и выберусь, почитаю, телик, в конце концов, посмотрю. Вечерний обзвон друзей, однако, озадачил. Паша работает, дома бывает редко, а у Кеши никто не отвечал. Ладно, завтра с конторы всем позвоню. Наши новоявленные студенты вряд ли куда далеко уехали.
Первый день работы в музее принес первые
