двоих, спортивного вида, мужичков. Из десяти столиков на верхней палубе, было занято три. Снизу, из основного зала доносилась разухабистая музыка. Но здесь было хорошо, жара спала, легкий ветерок с Невки, и я уже почти все съел. А мужик не сводил с Вики горящий взор. Хм. В легком коротком сарафане, с открытыми руками, собранными на затылке волосами, открывающими шею. Длиннющими ногами, в легких босоножках. Да. Как то я забылся. Что мужик и подтвердил:
— Девушка, пойдемте ко мне за столик, и вы поужинаете по царски, а не будете давиться этой подошвой.
Ну, мы просто заехали поесть. У Вики бокал красного-сухого, у меня и вовсе сок. Выглядим студентами, гуляющими на стипендию. Да только сейчас в рестораны ходят не за поесть. Я как можно более вежливо улыбнулся и сказал:
— Вы знаете, вам лучше уйти. Нам не интересно с вами. — хотя чувствовал, что кажется, будут траблы. И ругал себя последними словами. Картошку мне жарить лень было! С другой стороны что, теперь из дому не выходить?!
Я не ошибся. Мужик встал, и пересел рядом с Викой. И махнул рукой своим спутникам за столиком. Просто показав на меня пальцем. Те встали и направились к нам. Я вздохнул и обратился к Вике:
— Солнце, что бы сейчас не происходило, не кричи, и не пытайся что то делать. Поняла?
Она все поняла. Потому что кивнула, и отодвинулась от мужика, уже положившего руку на спинку ее стула.
Подошедшие спортсмены вообще ничего не говорили. Один схватил меня за плечо, развернул, и просто съездил мне кулаком в подбородок.
И я понял, что дело плохо. Ударивший меня был хорош. Боксер, как бы не мастер спорта. Если и второй такой же, то блин, не поломав их, мне и не выкрутиться. Не говоря о том, что от удара, что пришелся в скулу, я слегка поплыл. Ладно, буду по плану действовать. Легкое оглушение как раз подходит. И, кувырком свалился со стула в проход, что и требовалось. Второй оказался в трех шагах за спиной первого, идущего ко мне, я оперся о палубу и начал подниматься. Нужно, чтоб он еще раз меня ударил.
— Да не вставай ты! — с досадой сказал избивающий меня спортсмен. И еще раз пробил мне в подбородок. Слегка потеряв равновесие в наклоне. А я и не думал вставать. Крутнулся на полу, пробив ему ногой в колено. И, не обращая внимания на него, развернулся с походом ко второму. Уже понятно, что они оба неслабые боксеры. Да только здесь вам не ринг, и поэтому лови ногой в колено, рукой боковым в челюсть, и локоть в почку. Об этом можно забыть, я крутнулся ко второму, но он даже не встал, а баюкал ногу. Надо бы добить. Да ладно, быстро двигаться он сможет послезавтра, не раньше.
Я повернулся к мужику, что сидел рядом с Викой. И взял его за руку, что лежала на спинке ее стула. Если знать как, то получается очень больно. Я знаю. И мужик тоненько заскулил. Я вывел его в проход, и сказал:
— Вам нужно уйти. Мы просто отдыхаем. Все ясно?
Спортсмены, что были с мужиком, кивнули, и потащились к своему столику. Мужик тоже. Что то злобно сказал своим спутникам. Те что то ответили. А тут появился официант.
Хе. Никто и не видел, что произошло, кроме двух пар средних лет, что сидели в отдалении одной компанией.
Однако я ошибся. Официант сказал мне, что могут быть серьезные неприятности. Вас рассчитать? Но тут Вика, голосом, способным заморозить планету, приказала халдею принести миску со льдом и салфеток. Она не издала ни звука, во время сражения. Но было видно, что слегка стрессует. Поцеловала ушибленную щеку, и хотела что то сказать. Но зачинщик сшибки подошел к нам. И заявил:
— Ты щенок не знаешь, с кем связался. И очень пожалеешь. И ты сучка, готовься.
Я встал, и он заткнулся. Повернулся и ушел. Парни что были с ним — следом. Черт знает, кто такой. Потом Викуня ухаживала за раненым героем, и прикладывала к моему лицу салфетки со льдом.
Мы уехали минут через сорок. Вика призналась, что нужно посидеть. А то у нее трясутся ноги. Какой ты, Коленька, смелый.
Возле машины нас, к моему удивлению никто не ждал. И мы спокойно доехали до дома.
Утром только синяк на скуле напоминал о вчерашнем приключении. Вика собралась меня пудрить. Проничева и Ленка смотрели на мою физию сначала насмешливо-брезгливо, а на Вику с сочувствием. Но после перекура, на который я ушел на лестницу — с восхищением. Таким, что я заподозрил Лишову в… эээ… легком преувеличении.
А в три часа дня мне, домой, позвонили из милиции. Сказали что беспокоят из главка, не мог бы я подъехать на Каляева? Сказал Викуне, что вызывают в ментовку. Если что, я тебе позвоню. Сел в машину и поехал.
Не могу сказать, что я сильно встревожился. Но вызов в ментовку, само-по себе, штука неприятная. А тут еще и главное управление. Всю дорогу я ломал голову о причинах вызова. Звонивший представился майором Смирновым, и очень технично ничего не сказал. Сославшись, что разговор не телефонный, и мы вас долго не задержим.
На входе молодой мент направил меня за пропуском. С которым я и поднялся на четвертый этаж, в комнату четыреста тридцать восемь. В небольшом кабинете с двумя столами мне навстречу поднялся крепкий, тридцати с чем-то летний, мужик с простым лицом. Могло бы показаться что он и вовсе валенок. Да только одет он был не без вкуса, и глаза у него были …весьма цепкие. И было видно, что он, то ли бухал всю ночь, и мается, то ли не спал. В общем, был не свеж.
— Вы Андреев? Здравствуйте, проходите. Присаживайтесь. Давайте знакомиться. Меня зовут Владимир Васильевич, я старший оперуполномоченный. Дайте, пожалуйста, паспорт, я впишу в протокол.
Все это он выпалил одним духом, не дав мне и рта раскрыть. Я полез в рюкзачок и положил перед ним на стол паспорт и пропуск. Он подвинул документы себе, но не успел что то сказать, как открылась дверь, и в комнату ввалился еще один мужик. Прижимающий к себе пишущую машинку «Ятрань», насколько я смог разглядеть.
— У меня праздник, Вова! — сказал он, — я сейчас за час всю бумажную херню сделаю.
Мне показалось, что Смирнов был недоволен, но промолчал и повернулся ко мне.
— Давайте, гражданин
