он хочет побыстрее узнать, что его ждет в городе Харькове с личной жизнью.
Договорились, что он будет встречать меня на вокзале через два дня, выдал ему пока двести рублей и остался гулять по майскому городу.
Через два дня Иван меня встречает, как и положено. Сам сияет как пряник, все у него, похоже, хорошо в жизни.
— Да, все случилось, как никогда лучше. Письмо мое успело прийти так удачно, что и на работе мне место оставили, но, это не главное! Главное, что моя Матрена меня дождалась, а то к ней уже свататься сосед собирался. А тут мое письмо пришло и я сам через неделю живой и здоровый появился. Да еще и деньги с собой привез на первое время, — в голосе моего теперь полного тезки звучит неприкрытое торжество.
— Поздравляю тебя, Иван Романович. Видишь, как все отлично сложилось.
— Спасибо тебе до конца моей жизни, Сергей. Спас ты меня, — и Иван тащит меня знакомиться со своей суженной, но, тут я вынужден его огорчить.
Ни к чему, чтобы его женщина могла меня узнать, когда ей возможно, покажут фотографию или внешне опишут. Чтобы не смогли понять, что я и Иван — это полные тезки и живу я сейчас по его документам.
Или буду жить. Так-то может, что останусь в Столице тем самым Жмуриным Сергеем.
Куплю себе какую-нибудь недвижимость в городе или окрестностях, чтобы с весомым основанием получить новую паспортную книжку после потери старой. Тот путь с регистрациями, по которому прошел ее прежний хозяин ни к чему оставлять в архиве полицейского околотка.
В Киеве я успел продать еще одно небольшое украшение заинтересовавшемуся ювелиру под видом того, что хочу оценить его. Украшение похоже на то, которое я сторговал в Тифлисе, однако, здесь мне предложили тысячу сто рублей, которые я поднял до тысячи двести.
Вот, с деньгами у меня все нормально теперь, через три месяца можно и полторы тысячи пятисотками в дело пустить. Одно только «но» в них есть, слишком они потрепанные и выцветшие для купюр, только выпущенных в оборот, это нужно признать. Лучше в уполномоченном банке поменять заранее.
Провел день еще в Харькове, разобрался, где теперь в пригороде будет жить спасенный, в обычном доме с вдовой местного торговца. Недалеко построили электростанцию новую, вот он на ней и работает опять.
Продал еще одно украшение, снова под видом оценки, уже за тысячу рублей, теперь у меня последнее осталось из тех, что я с собой принес в этот мир. Ну и хорошо, потом доберусь до Москвы, и от него избавлюсь.
А пока я сажусь в поезд, чтобы через ночь вылезти в Белокаменной.
Там так же посещаю два магазина с драгоценностями и становлюсь богаче на еще одну тысячу «деревянных».
И нет при себе больше никаких украшений даже без пробы на золоте, нигде я официально не записан, как человек, сдавший дорогую вещь. Понятно, что ожидаемая прибыль, раза в три превышающая покупку, заставляет всех ювелиров прикрыть глаз на не совсем законное дельце.
На следующее утро я уже вылезаю с багажом на еще Николаевском вокзале столицы и велю извозчику везти меня в хороший отель.
Пришло время заняться тем самым делом, ради которого я сюда явился.
Разместившись в номере на Садовой улице, я задумался о своих дальнейших шагах.
Теперь я в столице, нужно провести определенную работу, у меня есть еще целых два года и два месяца до начала Первой Мировой.
И с другой стороны, это всего два года, а договор с Антантой уже заключен пять лет назад, немцы про это хорошо в курсе и знают, что там написано. Кузен Вилли очень расстроен тем, что Кузен Ники выбрал сторону его противников и готовится всерьез воевать с Россией.
Политика Германии после осторожного Бисмарка явно уходит в авантюризм и неистовое желание всех победить при весьма ограниченном ресурсе.
Придется немцам пройти через две самые кровопролитные войны в истории человечества за тридцать лет, потерять пару десятков миллионов своего населения, пережить Версальский мир и его последствия, очень много и долго голодать. Еще насмерть драться между собой четыре с лишним года за окурки из урн победителей, англичан, американцев, и даже тех самых ничтожных французов, чтобы добыть из них остатки табака, отсортировать его и продать потом на стихийных рынках таким же бедолагам. Которым очень повезло пережить войну.
Пока не начнет неторопливо воплощаться план Маршалла в жизнь.
После влажной мечты о мировой гегемонии — самая та прививка от милитаризма, благодаря которой теперь Германия стала более-менее мирной.
Ну, потребуется еще примерно от шестьсот тысяч до миллиона мирных жителей, погибших во время бомбардировок союзной авиацией жилых кварталов, чтобы немцы зарубили себе на носу навсегда — что самые главные пираты и абсолютно беспощадные разбойники в этом мире — именно англосаксы.
А не потомки Шиллера и Гете, оказавшиеся по итогу слабаками и неудачниками.
После работы с сотнями статей и воспоминаний очевидцев событий у меня сложилось мнение, что сами современники царя не видели особых и гарантированных возможностей остановить революцию и сползание в гражданскую войну. Это при условии вступления России в войну на стороне Антанты, о чем говорят заключенные и пролонгированные договоры с англо-французским блоком.
И заключенные еще ранее, но, не подтвержденные далее законодательно договоры с Германией.
Государя убедили его советники — что с французами и англичанами перспектив гораздо больше. Они и денег могут дать в долг очень много, в отличии от той же Германии и вся основная знать ориентируется именно на них, на французского, английского и американского послов. Немцы тоже имеют кое-какое влияние и возможности, однако, несравненно меньше, чем их противники, которые безудержно грабят весь мир в это время.
То есть, я хочу попробовать удержать Россию от войны, а если это не получится — тогда хоть от самых значительных провалов в истории страны.
Будет тогда или все же не случится Октябрьский переворот, как десять лет называли Великую Октябрьскую социалистическую революцию сами большевики?
Да кто его знает! Тут даже про Февральский бунт ничего загадать не получится!
Я не хочу для себя спорить насчет того распространенного в прениях мнения — насколько социалистическая идея прогрессивнее и гуманнее самодержавия.
Однозначно, самодержавие — это уже реальный пережиток к тому времени. Все прогрессивные люди презирают и плюются в его сторону, даже если они совсем не социалисты или эсеры.
Все хотят, как минимум — конституционную монархию, ну, кроме «Союза русского народа», «Союза Михаила Архангела», «Русской монархической партии» и прочих черносотенцев.
Однако, самодержавие сейчас есть и это единственная реальная сила, от которой зависит, на чьей стороне будет воевать Российская империя и
