- Ну и жесткий зверюга! - проревел Олаф, вонзая свои огромные зубы в мясо, в борьбе с медвежьим окороком забыв и о хозяине, и о его сыновьях, и о собственном вопросе.- Матерый был, видать, жилистый. То-то я с первого удара из него дурь не вышиб.
- Да, вы оба вчера хороши были,- вмешалась в разговор хозяйка,- ты его так дубасил, что аж кровь в жилах застывала, глядя на это. Я уж думала, ты его кулаками насмерть забьешь, да он все же толстошкурей оказался. Но все-таки я такого богатыря, как ты, варяг, отродясь не видывала, да, наверно, помру - не увижу. С рогатиной и топором на косолапого у меня муж ходит. Ну, я слышала, что с кинжалом и в латах на него шли, но чтобы так, голяком и с кулаками...
- Мы, хозяйка, скоро дальше пойдем, а то у вас тут хорошо, радушно, но скучновато, приложить себя некуда,- вступил в беседу Хэймлет.
- Дажьбоже, куда же вы это собрались? - всплеснула руками Яга.- Не сегодня-завтра снег пойдет, перезимовали бы. Да и товарищ-то твой, посмотри: мясо лохмотьями из-под шкуры свисает. Куда ему в дорогу?
- Мой товарищ сейчас ополовинит твои хмельные запасы, хозяюшка, а завтра как огурчик будет, еще всем нам фору даст. А останется, так помрет со скуки, во всяком случае, когда всех медведей в лесу выведет. А вот твоему мужу потом не на кого охотиться будет.
- А ты, Хэймлет, не смейся надо мной,- отозвался Торкланд,- сам-то ты в какие кусты бегал, когда я косолапого мутузил? А насчет того, что надо идти, это ты прав. Асьхен заждалась. Как ты смотришь, датчанин, чтобы завтра и отправиться?
- Но барашка сегодня вечером мы все равно на вертел посадим,- вмешался в разговор Медведь,- такой у меня обычай, а то медвежатина жестковата.
На том и порешили.
ГЛАВА 8
Легкая охотничья лодка мягко скользила по ровной глади воды вниз по течению реки, она была, не в пример финской плоскодонке, гораздо удобнее для пассажиров и в управлении, к тому же значительно вместительнее.
Братья легко гнали ее вперед. Викинги, сидевшие посередине, расслабились, подставляя свои мужественные тела под ласковые лучи последнего в этом году солнца. Медведь дал, лодку и отправил Лиса и Ворона проводить варягов до моря, по его словам, река впадала в него совсем рядом, в каком-нибудь полудне пути. В самом устье реки должно было находиться крайнее поселение гардариков, а дальше вдоль берега жили направо - латы и эсты, налево - жмудь.
- А что, парни, как, чтобы с нами отправиться? - прервал тишину Торкланд.
Река делала здесь крутой поворот, и лодка повернула, огибая песчаную косу.
- Нет, я из леса никуда не уйду, здесь мой дом, да и подругу я себе уже присмотрел,- ответил Ворон, слегка подгребая веслом.
- Тихо! - только и вырвалось у сидевшего на корме Лиса, он, инстинктивно пригнувшись, спешно направил лодку прямо к берегу.
Друзья обернулись, посмотрев туда, куда глядел парень. У самого берега мирно дремала драконья морда корабля викингов. Здесь речка снова поворачивала и подмывала берег, делая место глубоким, возможным для швартовки морского судна безо всякой пристани.
Молодые охотники подрулили к берегу и, загнав лодку под нависший кустарник, стали осторожно выбираться.
- Они у самого поселка причалили,- проговорил Лис,- вы здесь побудьте, а я мотнусь разведаю, кто это пожаловал.
Викинги еще ничего не успели ответить, а Лис, зажав лук и горсть стрел в правой руке, уже бесшумно растворился в сером осеннем подлеске. Он двигался, как кошка, не производя ни малейшего шума, мягко ступая по сухому валежнику. Ворон и северяне покинули лодку следоми расположились на берегу, разминая ноги.
- Вот тебе и новая потеха,- заметил Хэймлет,- с тобой, урман, не соскучишься, к тебе приключения притягивает, как цвергов к золоту.
- А мне ничего, мне нравится,- ответил довольный Олаф, любовно поглаживая свой драгоценный меч.
Время шло, а Лис все не возвращался. Ворон не вступал в разговор с норманнами, он сидел на берегу, свесив ноги, и задумчиво смотрел на воду.
Вдруг за спиной товарищей хрустнула ветка, оба мигом обернулись, обнажая оружие. Звук был с противоположной стороны от той, куда ушел Лис.
Из-за куста, видя, что скрываться дальше нет смысла, выскочил крепкий гардарик средних лет с рогатиной на-перевес, за его спиной показались еще люди, кто с топором, кто с копьем, а кто и с луком.
- Смерть вам, скоты-варяги! - приглушенно воскликнул мужик и бросился на оказавшегося впереди Хэймлета.
Опытный воин легко увернулся от примитивного оружия и нанес удар кулаком в челюсть нападавшему. Ему стало смешно и не захотелось марать меч об неуклюжего керла.
- Не тронь отца, убийца! - воскликнул второй, помоложе, и целая группа парней выдвинулась вперед. Однако, не решаясь подойти ближе, извергала поток лучших гардарикских проклятий, не двигаясь дальше.
- А ты, Ворон, что делаешь в компании этих волков? - разглядели пришедшие юношу, сидевшего на берегу.- Или ты тоже подался в варяги? А еще клинья к моей сестре подбивал,- вставил один из парней из-за спины впередистоящих.
- Нет, я нет, я ничего,- растерявшись, смущенно пытался ответить Ворон.
- Ну, это мне уже надоело,- наконец услышал Хэймлет рев товарища, которого ожидал с самого начала стычки.
Датчанин уже удивлялся, что Олаф сегодня так долго сохраняет спокойствие.
-Мое терпение лопнуло, - продолжал тем временем ярл,- моя свирепость не может этого вынести.- И он, подняв меч, кинулся было на обидчиков.
Но кто-то вдруг придержал его за руку. Олаф недоуменно оглянулся. Рядом стоял Лис.
- Эй, парень, то, что ты спас мне жизнь, еще не повод становиться у меня на пути, когда я хочу свести счеты с наглецами, позволившими себе облаять меня.
- Подожди, храбрый Олаф, не руби сгоряча - эти люди приняли вас за тех пришельцев с корабля, против тебя они ничего не имеют.
- Ага, Лис, ты тоже подался к варягам,- не унимался парень из толпы.- Ты еще скажи, что они пришли с тобой с верховьев, а впрочем, какая разница, варяг есть варяг.
- А ты, Фел, что кудахчешь из-за спин товарищей? Небось первым в драку не кинешься, ты только языком своим поганым можешь трепать. Забыл, как я тебя давеча на Калиновом броду за уши оттаскал? А теперь на могучих людей односельчан натравливаешь, гнида. А вы что стали, ротозеи, вам воевать не с кем? - обратился он к остальным.
Гардарики нерешительно опустили оружие. Вперед вышел седой старец с огромной клюкой.
- Не держите зла на них, добрые люди,- обратился он к викингам,- молодые они еще, горячие. Мне, старому, за ними по лесу не угнаться, я пока доковылял, парни вон чуть бед не натворили, простите их великодушно, во имя Рода простите.
- Ладно, дед, только ради твоих седых волос...- Свирепость Олафа еще не успела вырваться наружу во всей своей неудержимой ярости, и он с трудом, но подавил в себе гнев.- Бочонок вина, и я все забыл.
Гардарики переглянулись.
- А хмельной мед пойдет? - раздался голос.- Больше ничего нет, все остальное в поселке, а там - варяги.
- Ах да, а я и забыл,- сказал Олаф, беря протянутую берестяную флягу и садясь на пенек.- Присоединяйся, Хэймлет, много здесь не будет, но по пять капель найдется.
Да, кстати. Лис, ты рассмотрел, что у них нарисовано на парусе?
- На парусе? Нет, - проговорил парень, облегченно вздохнув после разрешения конфликта,- парус спущен, но на вымпеле знак необычный. Само полотнище синее, а посередине жирный желтый крест.
- Что? - Олаф даже уронил флягу, и только проворство Хэймлета, который не мог допустить, чтобы столь драгоценная жидкость досталась сухому валежнику и корням деревьев, спасло ее содержимое.
Лицо Торкланда вытянулось, брови сошлись к переносице, а челюсти кровожадно затрещали. Местный люд разом притих и начал отползать за ближайшие кусты, опасаясь очередной вспышки гнева могучего ярла. Только датчанин и сыновья охотника оставались подле него.
